Ледовый апокалипсис

Разбитый на берегу крохотной замерзшей бухты, лагерь ученых был защищен от преобладающих здесь северных ветров выступом центрального горного хребта. Поэтому каждый из трех домиков с плоской крышей был лишь до середины занесен сугробами.

Кайла Браун встала и отряхнула колени своих лыжных брюк.

– Для меня эта экспедиция стала бесценным опытом, доктор, и я не променяла бы ее ни на какие сокровища мира. Но, как говорят в тех местах, откуда я родом, «не могли бы мы, ради всего святого, закончить веселье»?

Крестон засмеялся.

– Ясно, Кайла. Но разве вы не собираетесь поработать на месте крушения с прибывающей командой исследователей? В конце концов, вы первая заметили обломки самолета.

У девушки вытянулось лицо.

– Нет, вряд ли. Я думала об этом, и это наверняка было бы интересно, но: мужчины, которые были на борту самолета, могут все еще находиться там. Это – без меня.

Крестон понимающе кивнул. Опершись локтями о большой стол, стоявший в центре комнаты, он принялся набивать трубку табаком из мягкого кисета.

– Я вас вполне понимаю, – сказал он. – Это зрелище может оказаться далеко не самым приятным. Но, должен признаться, этот старый бомбардировщик меня чертовски заинтриговал, особенно с учетом того факта, что нам строго-настрого запретили даже приближаться к нему. Я подозреваю, за всей этой историей стоит нечто большее, чем сказано в официальной версии.

Кайла Браун уперла руки в бедра и закатила глаза, всем своим видом изображая женскую практичность и искушенность.

– Ах, оставьте, доктор! Как будто вы не знаете этих историков с археологами! Они ненавидят, когда у них под ногами путаются любители. Да и вам не понравилось бы, если посторонние стали бы хватать ваши образцы или радиозонды, разве не так?

– Ваша правда. – Крестон чиркнул деревянной кухонной спичкой, поднес пламя к чашечке трубки и запыхтел, как паровоз, выпустив пробный клуб дыма. – Доверьте тайну женщине, и она выжмет из нее все до последней капли.

В этот момент Ян Резерфорд открыл раздвижную дверь, отделявшую основное помещение от расположенной в дальнем конце домика крохотной радиорубки, и подошел к Крестону.

– Получен последний метеорологический прогноз, доктор, – сказал он, протягивая лист бумаги.

– Ну, и как он выглядит, Ян?

Молодой англичанин скроил гримасу и театрально развел руками.

– Я бы сказал, неопределенно. Надвигается умеренный штормовой фронт. Завтра он еще будет находиться на некотором расстоянии от нас, но затем подойдет вплотную. День-другой погода будет колебаться.

– Что это означает?

– Переменные северные ветры до пяти баллов, низкая облачность, перемежающиеся снежные шквалы.

Кайла вновь закатила глаза.

– Только этого нам не хватало! Идеальная летная погода!

– И это только начало, – продолжал жизнерадостный англичанин. – Поступило предупреждение о солнечной вспышке. В связи с этим возможны сбои в радиосвязи.

– Боже милостивый! – Доктор Крестон выдохнул облако ароматного дыма. – Кто-то поставил чайник на огонь. Я слышу приближающиеся шаги госпожи Непрухи.

– Да будет вам, док! – весело оскалился Резерфорд. – Все не так страшно. Погода будет поганой всего день или два.

– Я знаю, Ян, но не забывай о том, кто будет ждать нас на борту корабля. Наш дорогой старый мистер Скряга Троубридж, и он будет уверен в том, что это я умышленно испортил погоду, чтобы ввести его в дополнительные расходы.

Откуда-то снаружи донесся крик, приглушенный толстыми стенами. Затем в тамбуре послышался топот ботинок, внутренняя дверь настежь распахнулась, и в лабораторию ввалился Стефан Кроподкин. С его одежды на пол падали комья снега.

– Доктор Хасегава и профессор Гупта здесь? – выдохнул он и откинул капюшон своей парки.

Крестон встал из-за стола и положил трубку в треснувшую реторту.

– Нет, их тут нет. А что случилось?

Словак, словно после марафонской пробежки, хватал ртом воздух.

– Я не знаю. Они пропали.

Крестон нахмурился.

– Что значит «пропали»?

– Сам не знаю! Исчезли, и все! Мы находились на южном берегу, примерно в трех километрах отсюда. Профессор Гупта захотел сделать последние замеры нарастания ледяного покрова, а мы ему помогали. Профессор попросил меня сфотографировать кое-какие ледовые образования, а он сам и доктор Хасегава двинулись дальше, вокруг оконечности мыса. – Кроподкин снова перевел дух. – Когда я закончил и пошел за ними, их уже не было.

– Черт побери! Я тысячу раз говорил Адарану: всегда держитесь группой! У вас с собой было переговорное устройство?

– Да, – кивнул Кроподкин, – у профессора была рация.

Крестон перевел взгляд на Резерфорда.

– Вы что-нибудь слышали по местному каналу?

Англичанин отрицательно помотал головой.

– Так попробуйте вызвать их сами.

– Сию минуту.

Резерфорд исчез за дверью радиорубки.

Кроподкин тяжело плюхнулся на стул, стащил толстые рукавицы и находившиеся под ними шерстяные перчатки. Кайла Браун нервно передала ему бутылку с водой.

– Я прошел примерно с километр, – продолжал рассказывать он, сделав глоток воды, – я звал их, но ответа не было. И никаких следов. Тогда я начал волноваться и поспешил вернуться. Я подумал, что, возможно, мы каким-то образом разминулись.

– Они могли направиться в глубь острова или на ледниковые наносы, – сердито хмурясь, предположил Крестон.

– По местному каналу никто не отвечает, док, – крикнул из радиорубки Резерфорд.

Кроподкин перевел взгляд с доктора Крестона на Кайлу. На его лице читалась смесь тревоги и страха.

– И еще одно. В том месте, где они пропали, я обнаружил наполовину съеденного тюленя. Совсем свежего. Там побывал белый медведь.

– Вы уверены в том, что это был именно тюлень? – с дрожью в голосе спросила Кайла.

– В этом-то я уверен.

– Так, всем сохранять спокойствие! – жестко приказал Крестон. – Возможно, мы суетимся из-за пустяков. Но вместе с тем приближается ночь, и нужно что-то предпринять. Ян, возьмите второй передатчик, а я прихвачу аптечку. Мы также захватим сани, палатку и сухой паек. Кайла, я хочу, чтобы вы оставались в радиорубке – на тот случай, если нам придется сообщить на «Хейли», что у нас возникли проблемы.

– Но… – Девушка хотела что-то возразить, однако осеклась и коротко ответила на военный манер: – Есть, сэр.

Кроподкин вновь натянул перчатки и рукавицы.

– А я возьму из жилого домика ружье.

Корабль Береговой охраны США «Алекс Хейли»

Из наушников лилась спокойная мелодия фолк-рока Элла Стюарта «Песок в твоих туфлях», а Смит дремотно смотрел на пружины верхней койки. Завтра должна была начаться активная фаза миссии, и накануне этого сон никак не хотел приходить. Но вот наконец Смит расслабился и уже был готов уснуть.

Однако сделать это ему не позволили. Раздался нетерпеливый стук в дверь.

– Что такое? – громко спросил он, сев на койке и сдернув с головы наушники.

Сквозь прорези в двери послышался взволнованный голос Валентины Метрейс:

– Джон, на острове Среда возникла проблема, и, похоже, серьезная.

Он скатился со своей койки и включил свет.

– Понял. Сейчас иду.

Смыслов уже спрыгнул с верхней койки и быстро одевался. Смит натянул комплект зимней одежды, ботинки, и через несколько секунд двое мужчин уже карабкались по трапу по направлению к радиорубке.

«Похоже, операция началась раньше времени», – подумал Смит.

К гулу моторов и вибрации – обычным для корабля звукам – в последнее время прибавились новые: скрежет и визг ледяных глыб, скребущих по корпусу «Алекса Хейли». Время от времени корабль вздрагивал, это означало, что лед попал под его гребные винты. Такое случалось все чаще и чаще.

На протяжении последних трех дней «Хейли» пробирался все дальше в глубь паковых льдов архипелага Королевы Елизаветы. По мере возможности корабль старался держаться открытой воды, но в случае необходимости проламывал носом ледяную корку, пробивался сквозь скопления льдин, огибал смутно очерченные в тумане айсберги и унылые, покрытые безжизненными скалами островки.