Закон улитки

Переставила хлебницу на кухонную тумбу, освободила столик от тарелок и мисок. Вытерла его тряпкой, сделанной из вафельного полотенца. Поставила чайник.

Из коридора послышались чьи-то шаги, и Виктор дернулся от неожиданности. Ксюша быстро вышла из кухни.

– Иди спать, мама, все в порядке! Это ко мне! – донесся ее голос.

Через пару минут она вернулась. Вздохнула тяжело.

– Пришлось маму к себе забрать… Она сама уже не справляется, склероз, суставы болят… А вы сами из Москвы?

Виктор рассказал вкратце о себе и, не дожидаясь ее вопросов, признался, что со Стасом Брониковским был знаком мало.

– Жалко, он был хорошим человеком. Только наивным. Думал, что за все можно рассчитаться деньгами. Он мне квартиру на Арбате подарил, а когда я отказалась туда переезжать – решил меня отвезти к знакомому психиатру. – Ксюша вдруг улыбнулась, и взгляд ее уткнулся в стену.

Виктор проследил за направлением ее взгляда и увидел фотографию Брониковского верхом на коне.

– Обещал меня научить верхом ездить, – проговорила Ксюша и вздохнула. – И тоже… Сначала: «Я тебе арабского скакуна подарю…» Барин! – она опять улыбнулась воспоминаниям. – Когда он уехал – я беременной была… Жалко, не суждено было…

Виктор бросил взгляд на ее фигуру. Худенькая, стройная, невысокая, никакая в хорошем смысле. В том смысле, что не бросается в глаза и, наверное, может быть верной.

Из коридора донеслась собачья возня и игривое рычание.

– А почему вы себе такую собаку завели? – спросил Виктор. – Она же опасная.

– На улице подобрала. Кто-то выгнал ее из дому, – Ксюша вздохнула. – Нет, Босик не злой… У вас есть дети?

– Приемная дочь, – на этот раз легко ответил Виктор, удивившись тому, что и Марина, и Ксюша задавали одни и те же вопросы.

– Она сейчас с кем?

– С няней.

– Я, наверно, тоже ребенка усыновлю. Мне теперь трудно будет, после Стасика… Я думала… Думала, он ее оставит… Это ведь она деньги передала? Да?

Виктор не ответил. Во-первых, потому, что не хотел. Во-вторых, Ксюша, кажется, и не нуждалась в ответе. Она подошла к окну. Посмотрела на ночь. Погасила газ.

Виктор хотел было ее приободрить, сказать, что все у нее еще будет хорошо. Но смолчал. И правильно сделал. Подумал – случись что-нибудь с ним, с Виктором, ни одна женщина особо не горевала бы.

Чтобы отвлечь Ксюшу, Виктор рассказал ей о пингвине Мише. Спросил: не знает ли она что-нибудь о частном зоопарке банкира по кличке Сфинкс. Но она явно вращалась в других кругах, а точнее – вообще не вращалась, а потому и слышать ничего об этом не могла. Только удивилась, что у банкиров, как у бандитов и собак, есть клички. И тут же взгляд ее ушел в коридор, откуда до сих пор доносились звуки веселой собачьей возни. Зато к рассказу о пропавшем пингвине Ксюша отнеслась с искренним интересом, особенно взволновала ее дружба Сони с пингвином и то, что девочка без пингвина скучает.

Их разговор оборвался внезапно, как только взгляд Ксюши наткнулся на конверт с деньгами. Она сразу замолчала, и взгляд ее застыл.

– Я бы никогда у нее ничего не взяла… Но у мамы рак, надо платить за лекарства. А платить нечем… – Ксюша тяжело вздохнула.

Виктор понял, что самое время уходить. Вышел в коридор и увидел в пасти у питбуля Босика свою пожеванную туфлю.

– Ты что! А ну отдай! – закричала на собаку Ксюша. Подбежала к ней, выхватила туфлю из пасти.

Растерянная, Ксюша опустила туфлю перед Виктором и подняла на него виноватый взгляд.

– Вы извините…

Быстро обувшись и почувствовав в левой туфле некоторый дискомфорт, Виктор вышел из квартиры Ксюши в совершенно подавленном настроении. В салоне «лексуса» горел свет – водитель читал книгу. Виктор молча сел на заднее сиденье.

Выехали со двора на пустынную улицу. Машина разогналась. Мимо проносились мигающие желтым светофоры. Водитель вдруг обернулся и сказал негромко: «Кажется, будут неприятности».

Виктор очнулся, оглянулся и увидел, что за ними следом, выдерживая дистанцию в сто метров, едут два джипа.

На глазах у Виктора первый джип вдруг легко обогнал «лексус» и притормозил, заставив и водителя «лексуса» нажать на тормоз. Второй джип «подпер» машину собой сзади. Остановились.

Виктор успел подумать о том, что его водитель даже не попытался оторваться, хотя машина у него не слабее джипов, да и улицы совершенно пустынны.

Дверца со стороны водителя открылась, и в салон заглянул крепкий невысокий парень, одетый в синий спортивный костюм.

Посмотрел на водителя, перевел взгляд на Виктора, снова возвратил на водителя.

– Мы его сами подвезем, – сказал. – Не беспокойся и хозяйку не беспокой! Выходи! – скомандовал он уже Виктору.

И Виктор понял, что деваться ему некуда, что никто его ни спасать, ни защищать не собирается.

32

Когда Виктор открыл глаза, вокруг было темно. Даже непросто темно, а словно тушью все замазано, закрашено. Попробовал встать, но тело не слушалось. Зато ощущалось, словно был он парализованным тюленем и пытался отделиться мозгами от скованного и неподвижного тела. Даже голова была наполнена какой-то тяжестью. Открыл рот. Сказал: «А!», просто проверяя, сон это или некая кошмарная реальность. «А!» вернулось в его уши тогда, когда рот его уже был закрыт. Удивленный, Виктор выдавил из себя еще какой-то звук и услышал его не сразу. Только через минуту или две этот звук возвратился в его уши. Что-то закололо в руке, и Виктор приподнял голову, чтобы посмотреть. Только после этого понял, что голова таки приподнялась. Значит, не так уж все плохо. Осталось только выяснить, где он. И еще вспомнить, что с ним произошло.

Опустив голову на подушку, Виктор понял, что лежит на кровати. Вспомнил двух парней в синих спортивных костюмах и третьего в обычной одежде и свитере. Тот третий и сделал ему какой-то укол, пока «спортсмены» крепко его держали. Колол в вену с внутренней стороны локтя. Именно это место теперь и ныло. Даже не ныло. Ощущалась колющая боль, словно что-то там осталось в вене и мешало. А где-то далеко-далеко в голове, за несчетным количеством тонких простенков звучало удаленное до предела эхо повторяющихся вопросов: «Ты видел Брониковского мертвым? Откуда у тебя его кредитка? Ты видел его мертвым? Что ты здесь делаешь? Ты видел Брониковского мертвым?»

Тушь постепенно сползала со стен небольшой комнатки – значит, зрение оживало. Теперь уже Виктор и окно различил. А тушь теперь отошла за окно, но это была естественная тушь вечера или ночи.

Виктор прислушался – тихо. Снова вспомнил вчерашний вечер. Удаленное эхо в голове замолкло. Кроме этих затихших голосов не было ничего, что могло бы пролить хоть немного света на происшедшее с ним прошлой ночью. Компьютерным языком это называется «Невосстанавливаемая ошибка памяти». Загудела голова. И тут же за дверью – шаги. И прямоугольник света, вырвавшийся из раскрывшейся двери, падает как раз на его кровать, на его лицо.

Виктор зажмурился, поднял руку и снова по-новому ощутил резь в месте укола.

– Ну как ты? – спросил знакомый женский голос.

Виктор медленно отвел руку от глаз. Перед ним стояла раскосоглазая Марина в бордовом халате.

Автоматически Виктор посмотрел на ее руки, на цвет ногтей, ожидая, что он тоже будет бордовым. Но нет, ожидания не оправдались – ногти вообще были не накрашены.

– Как я сюда попал? – спросил Виктор и не сразу услышал собственные слова. Опять удивился этому странному запаздыванию звуков.

– Тебя привезли, – ответила Марина. Оглянулась, подошла к окну и переставила стоявший там стул к изголовью кровати.

– Что со мной было?

– Можно только догадываться… Думаю, что с тобой разговаривали по душам. – Вдруг Марина обратила внимание на бумажку, зажатую в кулаке левой руки. – Что там у тебя за записка?

Виктор приподнял левую руку, но разжать кулак не смог. Кулак его не слушался. Марина спокойно отогнула пальцы и вытащила бумажку. Развернула и рассмеялась.