Багамарама

Я осторожно зашел.

— Удивлен?

— Несказанно.

— Рад?

— С чего это мне радоваться?

Она вздернула носик.

— Мог бы сказать, что рад.

После нашей последней встречи она переоделась. Теперь это была не пляжная девочка, а королева бала. Черное облегающее платье, черные шпильки на тоненьких ремешках. Для Харбор-Айленда немного чересчур. Волей-неволей приходила мысль: разоделась, а пойти некуда.

— Тиффани, что ты здесь делаешь?

— Мне было скучно. Хотелось чем-нибудь заняться. — Она поигрывала локоном, намотав его на палец: сунула в рот, пососала, взглянула на меня в упор. В зеленых глазах пылал огонь — хорошо отрепетированный огонь. Жалкое зрелище.

— Хочешь, пройдемся и что-нибудь придумаем? — предложила она.

— Нет.

— Тогда можно заняться чем-нибудь прямо здесь.

— Неудачная мысль.

— А по мне, так очень даже неплохая. — Она скинула туфли и прилегла на постель. — Иди сюда, расслабься.

Возле кровати стоял комод с зеркалом. Я подошел к нему и стал себя рассматривать. Потом обернулся к визитерше и говорю:

— Я похож на идиота?

Тиффани повернулась ко мне спиной. Протяжно вздохнула. Я уселся в кресло, рядом с которым стояло ведерко со льдом. Снял крышку. Взял бокал, плеснул джина, сыпанул пригоршню льда. В отличие от рома джин я пью только разбавленным. Пригубил.

Девица вскочила на постели и с лукавой веселостью отпрыгнула в сторону, словно приглашая меня поиграть.

— Что пьешь?

— Что нравится, то и пью. Спиртное.

— Ой, обожаю! Плесни и мне глоточек.

— Обойдешься.

— Почему?

— Молода еще.

— С чего ты взял?

— Тебе же девятнадцать.

— Кто проболтался?

— Линфильд Педерсон.

— Кто-кто?

— Здешний инспектор. Он к вам вчера приходил, про Брюса Геннона спрашивал.

— А-а, этот злобный дядька. Ему лишь бы поспрашивать. Такой допрос учинил.

— Что ты ему сказала?

— Да почти ничего. С ним Зой беседовала.

— Она всегда за всех отдувается?

— Ну в основном. Она же умная и знает, что да как.

— Где вы познакомились?

— С кем?

— С Зой и Бирмой Дауни.

— Да все по клубам тусовались. Бирма узнала, что я хочу быть моделью, и пообещала помочь. Она же раньше по подиуму ходила, только теперь ей уже под тридцать.

— А Зой?

— А что она?

— С ней тоже в клубе встретились?

— Ага, она подруга Чери.

— Это что за птица?

— Чери Свонсон. Тоже мечтает о славе модели. Мы с ней раньше вместе работали, а потом Бирма стала ей помогать деньгами, так что она ушла. Чери — красавица. Высокая, стройная и совсем без титек. Как я ей завидую! А то у меня слишком большие, уж очень. Ведь правда, как ты думаешь?

Я встряхнул лед в бокале. Джина осталось совсем на донышке.

— Ну а про Зой расскажи. Чем она занимается?

Девица пожала плечами:

— Кто ее знает. Ухаживает за Бирмой. — Она погрызла ноготь, сплюнула. — Раньше она, я думаю, была кем-то вроде личного тренера или инструктора. Она спортивная: каждый день пробегает по десять миль да еще владеет приемчиками — ну, наподобие карате, только по-другому называется. Кха-кхе…

— Тхе-квон-до.

— Точно. Какой ты умненький. И очень симпатичный. Нам с тобой непременно надо перепихнуться.

— Отвали, Тиффани.

Да, дулась она фирменно. Вот и теперь изобразила на редкость удачную физиономию.

— Какой ты грубый. А я-то собиралась тебя порадовать…

— Ты и Брюса Геннона порадовала?

Она вздрогнула — еле-еле, но я заметил.

— Хотела. Только у него всегда времени не хватало. Зато он обещал, что мы обязательно пересечемся и тогда… — Она оборвала фразу на полуслове. — Как жаль его. Такой умница, а как заговорит — просто Пол Маккартни.

— Как вы с ним познакомились?

— Само собой получилось. Приехала на Багамы, гуляла, шаталась…

Я сидел и прикидывал, кого я бы взял на роль Тиффани Сен-Джеймс, если бы моя жизнь была фильмом. Пожалуй, одну из сестер Аркет — ту, пухленькую, с писклявым кукольным голоском. Внешне — святая простота, и куда умнее, чем хочет казаться.

— Вы с Генноном переспали?

— А тебе-то что? — Она изобразила праведное негодование, так себе актриска. — Нет. Мы и знакомы-то были два дня от силы.

— А вчера вечером он предложил подбросить тебя до дома, так?

— Да.

— Почему же тогда ты сидела за рулем?

— Тебе не надоело спрашивать? Ты еще зануднее, чем тот инспектор.

— Мне просто непонятно: если Геннон предложил тебя подвезти, почему тогда ты управляла?

— А что тут такого? Захотелось самой порулить, и он разрешил. Эти штучки похожи на карусели — когда ездишь на машинках и все друг в друга врезаются.

— Ты доехала до своего дома, сошла, а Геннон с Барбарой направились дальше. И больше ты их не видела.

— Да, все так.

Тиффани поднялась с постели. Потянулась за спину, расстегнула молнию на платье, и оно упало к ее ногам. Вот так запросто. Девица стояла передо мной совершенно нагая и улыбалась.

— Ну и что ты удумала?

— Расслабься. Ты так напряжен.

Я нагнулся, поднял платье и протянул дурехе:

— Давай одевайся.

— Точно не хочешь? Ни капельки?

— Это бесполезно. Уйди, пожалуйста.

Незваная гостья скользнула в платье, подняла туфли и босиком направилась к выходу. Я открыл дверь, она вышла и, обернувшись, сказала:

— Ты не прикольный.

— Это для меня не новость.

— И правда похож на идиота.

Тоже мне, Америку открыла.

Глава 33

Я сидел и потягивал «Бифитер», чувствуя себя последним дураком. Каким надо быть мужчиной, чтобы после почти двухлетнего заключения отказать совершенно голой молодой особе, которая сама заявилась к тебе в спальню? По-моему, меня самое время возвести в святые. Святой Зак Воздержанец. Я думал, думал, и ситуация начала мне казаться все страшнее и страшнее: пожалуй, не такой уж я и злодей. И тут мне пришло в голову, что я опоздал на ужин.

Когда я добрался до главного корпуса, столовая была уже закрыта. Бар опустел, салон вымер. Было десять вечера, а в тропиках время летит быстро. Я прошел между столиками и заглянул на кухню. Ни души. Впрочем, в моем желудке царило еще большее запустение, и я решил, что Крисси с Чарли не сильно огорчатся, если я немножко тут похозяйничаю.

На кухне стоял большой двухдверный холодильник из нержавейки. В нем оказалось кое-что с ужина: седло барашка, закуска из черного перца. Я извлек баночку горчицы. Сгреб вкуснятину в охапку, отнес все к стойке и принялся есть прямо руками: макал в горчицу мясо и котлеты, то и другое поочередно, облизывая пальцы и похрюкивая от удовольствия. Потом снова наведался к холодильнику. Обнаружил на полке несколько баночек апельсинового суфле и тут же умял — не все, конечно, только три штуки, и притом ложкой. Убрал после себя и вышел.

Спать я еще не собирался, возвращаться в домик не хотел — на уме всякое крутилось, тут уж не до сна. Ночь стояла теплая и сухая. Вокруг луны распространялся расплывчатый ореол — к ненастью. Последний раз передавали, что ураган Курт держится прежнего курса и пройдет юго-западнее острова Гранд-Тюрк. Если можно было бы рассчитывать на его постоянство, то он обойдет Флориду с юга, а потом, может быть, поднимется на север по Мексиканскому заливу и «обломается» у берегов, где-нибудь в районе Пенсаколы или Билокси, а может, рванет на запад, к Гондурасу или Юкатану. Да только беда с этими тропическими циклонами — никогда не знаешь наверняка, куда его черти понесут.

Я спустился по Чапел-стрит к гавани. На пристани пришвартовывалось водное такси, по судну сновали люди с поклажей. Я свернул на Бей-стрит и как раз проходил мимо отеля «Лэндинг», когда меня окликнули:

— Эй, Большак! Погодь-ка, друган!

Я обернулся: от пристани во весь дух бежал Никсон Стайлз, пытаясь меня нагнать. Под мышками он держал два объемистых пакета со снедью.

— Куда направляешься? — полюбопытствовал он.