Алби (СИ)

— Как будто вам нужно моё позволение, — пробурчал проректор.

— Вы правы, это чистая формальность. Можете начинать, господин Хорс, запись идёт.

— Период биологического полувыведения из организма человека тритийсодержащей воды составляет от девяти до четырнадцати суток, — со вздохом начал Стен Хорс, — в среднем двенадцать суток. В венозной крови тритий обнаруживается в среднем через пять минут после заглатывания. Этот изотоп включается во все структурные элементы органов и тканей. Его биологическое действие усиливается тем, что при распаде образуется инертный газ гелий, поэтому рвутся водородные связи в живых клетках, а это будет сказываться как на нарушении процесса синтеза органических структур при жизни индивида, так и на наследственности, возможно отдаленной...

— Гелий! — вскочил Пирс, чуть не опрокинув стул. — Чёрт с ней, с наследственностью, даром у нас, что ли, генетики хлеб едят... Гелий... Замещение кислорода в тканях, в том числе и тканях мозга... и это при инертности гелия и его лёгком атомарном весе... он не вызывает дыхательного рефлекса... да чёрт побери... это же не дыхание, это распад трития... нет-нет-нет... При радиолизе образуется молекулярный водород и пероксид... а, не-ет... тут всё не так-то просто... тут одновременно спонтанный бета-распад с образованием гелия и атомарного кислорода плюс радиолиз с выделением трития и кислорода... и всё равно упираемся в гелий...

Стен Хорс внимательно наблюдал за возбуждённо постукивающим пальцами по столу «красногалстучником». Как жаль, что этот молодой человек предпочёл стать особистом. И зачем, позвольте спросить, ему нужен был отчёт? Голова у лейтенанта Трея соображает на зависть многим, ему надо было только зацепиться, и вот он уже быстро просчитывает в уме последствия употребления индивидом сверхтяжёлой воды... не такая уж тайна, но что-то Пирса Трея тревожит... да что такого натворили Вайльд и его ребята, что в Институте не протолкнуться от «красногалстучников», задающих весьма странные вопросы?

— Вы мне очень помогли, господин проректор. Я не лукавлю. Всё остальное я уже понял и могу отчитаться перед своим руководством. Благодарю за сотрудничество. С вашего позволения, я вас покину. Всего доброго.

Пирс Трей нацепил очки, кивнул на прощание и аккуратно притворил за собой дверь.

— Ты ни разу за всё время нашего пребывания здесь не спросил меня о «Гипносе». Разве тебе не важно знать подробности?

Гарт отрицательно покачал головой.

— Нет. Пусть вся эта история останется в твоём мозгу. Если я тебя убью, вся эта муть сдуется сама собой. Если сдам тебя в разработку, ты сама всё расскажешь. А мне чужие тайны ни к чему. Твоя ценность возрастает прямо пропорционально моей неосведомлённости. И, знаешь, мне в принципе наплевать, в какие глубины сознания вы там влезли, чего добились, а чего не добились. Одно скажу точно: ты здорово посмеялась надо всеми, не оставив записей и конспектов.

— Тебе всё шуточки. Но если вы следили за нами с самого начала, неужели тебе не сказали, чем наш проект заинтересовал бригаду? Ты же не мог работать вслепую...

— Я знаю лишь, что интерес к «Гипносу» проявили на самом верху. Я не лезу не в своё дело, Алби. На хрена мне знать, что почём, когда вы и так бы всё рассказали? Если бы всё пошло по плану...

— А я знаю, что так заинтересовало эти ваши «верхи». — вдруг сказала Алби, помолчав несколько минут. — Не избавление от ночных кошмаров, вовсе нет. Нужны эти кошмары им, как же. Я вспомнила про один странный опыт, который пошёл ну как-то совсем не так и не туда.

Рифус заинтересованно повернул голову.

— И что ты там намудрила?

— Ваше правительство, — Алби смотрела ему в глаза, слегка кивая сама себе, — класть болт хотело на все сновидения граждан Ойкумены. Кроме вещих снов. Программируемых вещих снов.

— Что? — тихо переспросил Гарт и даже пододвинулся поближе, привычно цапнув девушку за подбородок и пристально вглядываясь в зелёные глазищи. — Какие, прости, сны?

— Вещие. Только прошу тебя, послушай и не перебивай. Однажды в технологическом корпусе Института произошёл взрыв...

— Фторид кислорода. — Гарт всё-таки перебил её. — Я знаю. Я вёл это дело.

— А... да? — Алби осеклась. — Но ты же говорил... вы следили за «Гипносом»...

— Слушай, любовь моя, у нас в порядке вещей иметь в производстве сразу несколько дел одновременно. А этот взрыв был элементарным пренебрежением техникой безопасности и разгильдяйством, плюс абсолютное неумение просчитывать реакцию с учётом всех факторов. Ну ничего, у них теперь есть время отдохнуть и подумать над своим поведением. А тебя-то этот взрыв каким боком коснулся? Вы же к технарям отношения не имеете.

— Мы и не имели... Просто Дор... он накануне увидел сон, где этот взрыв явился ему в мельчайших подробностях... ну... таких, каких физиолог просто знать не может. Это было так странно... Профессор много размышлял, но в итоге пришёл к выводу, что этот случай, конечно, интересный, но к проекту «Гипнос» имеет такое же отношение, как мы к технарям. Это ведь был не кошмар... я не знаю! Только... — она шмыгнула носом, — только вы к нам заявились чуть ли не через три дня...

— Какое блестящее совпадение... — прошептал Рифус Гарт. — Вот и не верь после этого в судьбу...

— Я уверена, — Алби сидела очень прямо, не мигая глядя на Рифуса, — именно после этого случая вас и натравили на нашу лабораторию. Правительству нужно знание будущего. Детальное. И... не для всех.

— Какое блестящее совпадение, — повторил Гарт и усмехнулся чему-то, — я встретился с Китом Триггом в этой пивнушке, где он размазывал по щекам пьяные слёзы... Вы ведь поцапались тогда из-за этого случая?

Алби кивнула.

— Он тогда просто психанул, обозвал меня шарлатанкой... я с ним потом весь день не разговаривала...

Рифус вздохнул. Дело приобретало неприятный оборот. Вещие сны... м-да... сказки сказками, а правительство в такую вещь, если она сработает, не то что клещами вцепится, а схватит за горло, как бультерьер. И не видать Алби уже ни своей лаборатории, ни Института, ни братьев по разуму... она будет навеки изолирована от общества, а её идеи прочешут частым гребнем, расширят и дополнят... взять того же Трея, этот очкастый интеллектуал-совратитель точно не пройдёт мимо такого события, такой уникальной возможности. И мимо Алби тоже. «Я застрелю тебя, Алби Мирр. Забрызгаю твоей кровью лысину канцлера, а там хоть потоп. И в изоляторе люди живут. Можно и сейчас, конечно, но... один шанс из миллиона, что я свалю-таки Гира. А там, глядишь, и тебя вытащу, только куда тебя девать потом, не к себе же селить... Чёрт побери, Алби, ну кто тебя за язык тянул? Воистину меньше знаешь — крепче спишь.»

— Надо перекусить, — глухо сказал Рифус, обращаясь к скелету штырька, — перекусить и отбой. Завтра тяжёлый день.

— Риф, пожалуйста, — Алби вцепилась ему в рукав, — пожалуйста, давай не поплывём. Давай останемся. Я не хочу туда... я не... — и тут она расплакалась.

— Плачь, — Гарт осторожно снял её пальцы с чёрной ткани, — плачь. Всё равно тебе больше ничего не остаётся.

— Откуда мадемуазель Мирр доставала свои колдовские зелья? — Лейтенант Пирс Трей воззрился на Кита, поигрывая дужкой очков. — Я понял, что она делала и чего ухитрилась достичь. Это прямо-таки прорыв. — Кит смотрел, не понимая. — Юноша, что вы таращитесь на меня, как на фокусника. Да, я понял, что именно заинтересовало правительство в ваших с ней разработках. И да, это прорыв. Дьявол в деталях. И сейчас ты мне выложишь все детали.

— А... что вы... обнаружили?.. — Кит поверить не мог, что этот хлыщ в очках и красном галстуке смог докопаться до того, над чем он, Кит Тригг, безуспешно ломал голову столько дней.

— Дуракам полработы не показывают, — наставительно произнёс Трей, — так я жду ответа. Откуда она притаскивала свои травки-чаи?