Дом на семи ветрах

Внезапно я сломя голову ринулась через лужайку к рощице. Осенняя прохлада коснулась лица, возвращая меня к реальности. Пока я еще здесь, в Америке, в штате Вермонт, но очень скоро мне предстоит оказаться в Англии. Я чувствовала, что волосы развеваются позади меня, как в снятой замедленной съемкой сцене из рекламного телевизионного ролика, где девушка бежит по лугу навстречу своему возлюбленному.

Засмеявшись своим мыслям, я остановилась и прислонилась к стволу огромного клена, чтобы перевести дух. Мой возлюбленный?.. Что за дурацкая мысль?! Хотелось бы знать, что означает «быть как все»? Судя по всему, в моем случае — девушкой, у которой есть родители и которая может по выходным уезжать к ним из Брейсвелла, с удовольствием встречаться с молодыми людьми, ходить с ними в кино, в театр и на танцы.

Робертина Кавано несколько раз приглашала меня к себе домой, но я приняла ее приглашение только один раз, на Рождество. Там я увидела, что такое семья, познакомилась с несколькими пришедшими к подруге в гости молодыми людьми, но чувствовала себя крайне неловко и, несмотря на все старания Робертины, не вызвала ни в ком ни малейшего интереса.

Сухие опавшие листья шуршали у меня под ногами. Интересно, красива ли я? И не все ли мне равно? Мисс Сандерс всегда давала понять, что внешность у меня самая заурядная. Хотя, не желая поощрять развития эгоизма у воспитанниц, она давала это понять и всем остальным.

Я продолжала бесцельно бродить по рощице, и мысли мои переключились с собственной внешности на новую жизнь, открывающуюся передо мной после смерти совершенно незнакомого мне дяди. Кем, в конце концов, был для меня Александер Блейк? Всего лишь именем в памяти. Дядей, которого я никогда не видела, который ни разу не ответил мне ни на одну отправленную ему поздравительную открытку к Рождеству, не сделал даже намека на то, что знает о моем существовании, и все же оставил мне после смерти почти все свое состояние.

Неужели такое возможно? А может быть, я просто предалась мечтам, любимому с детства занятию?

Дядя Алекс. Интересно, что он собой представлял? Холостяк, к тому же, как сказал Кертис Лавендер, человек весьма эксцентричный. Был ли он похож на моего отца? Нет, это весьма сомнительно. Насколько мне известно, хотя я совершенно не представляла, откуда могла это знать, между отцом и дядей Алексом состоялась крупная размолвка, из-за которой папа собственно и покинул Англию.

Я повернула обратно к спальному корпусу, серо-коричневому каменному зданию с запотевшими окнами. Впереди меня шел, направляясь, вероятно, домой, сторож Джереми. Отец восьмерых детей. Хороший человек. Я помахала ему рукой, но вряд ли он меня заметил.

В коридоре корпуса стоял вечный холод. Иногда мне представлялись поколения юных леди, прошедших через эти коридоры, чтобы впоследствии стать женами, матерями, деловыми женщинами. Прислушиваясь к стуку подошв своих туфель по крытому плиткой полу, я поднялась на второй этаж, где царила почти полная темнота. В Брейсвелле придерживались консервативных традиций, и одним из свидетельств этого было отношение к освещению. Темнота должна была пугать юных пансионерок и не давать им ходить туда-сюда по ночам, хотя у каждой из нас был электрический фонарик.

Отопительная батарея в нашей комнате грела вовсю, пришлось открыть окно. Потом я подошла к зеркалу. Захотелось было произнести: «Свет мой зеркальце, скажи…», но вряд ли это явилось бы к месту. Волосы у меня были взлохмачены, кое-где в них даже застрял какой-то мусор. Достав щетку для волос, я начала причесываться. Интересно, существует ли между дядей Алексом и мной фамильное сходство?

Когда вошла Робертина Кавано, я все еще смотрелась в зеркало. Швырнув сумку с книгами на тумбочку возле своей кровати, она рухнула на постель, и через мгновение я услышала звук сбрасываемой на пол туфли, потом второй.

— Еле живая! — Робертина имела склонность драматизировать ситуацию. Перевернувшись на спину, она заложила руки за голову и скрестила ноги. — Экзамен по химии — это какой-то кошмар! После допроса, который мне устроила эта стерва мисс Бонд, просто необходимо принять аспирин и как следует выспаться.

Я молча смотрела на нее в зеркало. Сев на кровати, Робертина наклонила голову и изучающе взглянула на меня.

— Любуешься своей красотой? — Она хихикнула.

Я смутилась и медленно повернулась к подруге.

— Не нужно надо мной смеяться, Роб.

— Я вовсе не смеюсь. Ты действительно очень красива, глупая. Что это с тобой сегодня?

— Красивая?

— Конечно. Взгляни, например, на меня, — жалобным голосом начала она. — Тусклые светлые волосы, брр! Твои же светятся на солнце как пламя. Уныло-серые глаза у меня и изумрудные у тебя. Мой фамильный нос, как у Сирано! И твой точеный профиль, к тому же изумительный овал лица! Моя наследственная тевтонская челюсть, выступающие скулы! Просто отвратительно! Если хочешь знать мое мнение, — продолжила она, — ты самая красивая девушка в Брейсвелле, что бы там ни говорили ревнивые курицы вроде Сандерс. И когда-нибудь… когда-нибудь, уверяю тебя, ты найдешь себе такого парня, что сама не поверишь этому!

Я засмеялась.

— Не шути так, Роб.

— Какие могут быть шутки! Я совершенно серьезно. И мне кажется, что тебе как раз самое время приобрести некоторый опыт с парнями.

— Опыт?

— Я хочу сказать, познакомиться с ними, узнать их поближе. — На лице Робертины появилось мечтательное выражение. — В эти выходные поедешь ко мне домой и я представлю тебе двух замечательных парней, одного в пятницу, другого в субботу. А в воскресенье мы даже можем сходить с ними в церковь. Возражения не принимаются.

— Роб, остановись, я тебя умоляю!.. — Замолчав, я медленно подошла к своей кровати и села, сомкнув колени и сложив на них руки, как наказанный ребенок.

— Эй, в чем дело? С тобой все в порядке? — Повернувшись ко мне лицом, Робертина села на край кровати, в точности повторив мою позу.

— В порядке? — Я посмотрела на свои руки, потом подняла взгляд на подругу. — Да, со мной все хорошо; может быть, даже слишком хорошо.

— Послушай, я вовсе не шутила, говоря, что ты красива и что хочу пригласить тебя домой и познакомить с парнями. Должна же ты когда-нибудь начать.

— Дело вовсе не в этом.

В одно мгновение Робертина оказалась рядом и положила руку мне на плечо.

— Что случилась, Вера? В чем дело?

— Мой дядя… Мой дядя Александер умер.

— Ох. — Она обняла меня. — Послушай, Вера, извини меня. Если бы я знала, то не стала бы говорить такие глупости. Ты нормально себя чувствуешь?

— Да нет, все в порядке. Он мой родной дядя, брат отца, но я никогда его не видела.

— А это не у него в Англии замок или что-то в этом роде?

Я рассмеялась.

— Вряд ли это можно назвать замком. Скорее довольно большим домом.

— Так это тот, который никогда не отвечал на рождественские поздравления?

— Он самый.

Робертина разжала объятия.

— Тогда вряд ли это можно назвать большой потерей.

Подняв на нее глаза, я попыталась улыбнуться.

— Меня беспокоит не потеря, а приобретение.

— Приобретение? — Она было подскочила, но тут же села обратно и вновь положила руку на мое плечо. — Приобретение? — Взяв меня за подбородок, Робертина взглянула мне прямо в глаза. — Что ты хочешь этим сказать?

— Я унаследовала Гнездо Ворона.

— Дом на обрыве? — Глаза подруги округлились. — Унаследовала?! Вот это да!

— Да. Помнится, отец называл его Домом на семи ветрах, — ответила я и пересказала ей всю ситуацию в интерпретации мистера Лавендера.

— Ну и ну! — воскликнула Робертина, взметнув руками и хлопнув себя по коленям. Потом запустила пальцы в свою шевелюру. — Дом на семи ветрах. Знаешь, это пахнет привидениями.

— Не фантазируй, Роб!

Робертина имела склонность к преувеличению, в особенности если дело касалось чего-то загадочного, таинственного или сверхъестественного.

— Нет, ты только подумай! В огромном особняке в Англии должны водиться привидения, по крайней мере одно привидение будет обязательно. Вот посмотришь!