Погоня за «оборотнем»

Сюзан произнесла тираду в монотонной манере Барнса:

— Боже мой, Сюзан. Супер. Высший класс. Интересный, очень интересный материал. Изумительно. Превосходно.

— Джоанна ушла от него.

— Не может быть. Бог ты мой! Ты что, честно? Не верю. Не поверю никогда. Этого не может быть. Однажды он станет директором просто потому, что никогда не говорит целыми предложениями. Трудно уловить ход его мыслей.

Пол встал за спиной Сюзан и обхватил руками ее грудь.

— Я скучал по тебе.

Сюзан прижала его руки своими и притянула к себе. Его прикосновения, губы, язык, гармония их тел воодушевили ее. Потом, когда одежда и белье были разбросаны по комнате, Сюзан полушепотом сказала:

— Действуй, Ямайка.

Сквозь тонкую дверь Сюзан услышала, как механический голос будильника сообщил точное время. На часах было шесть тридцать две, без двадцати восьми семь — о чем сообщил голос. Шесть тридцать две, без двадцати восьми семь. Вот уже четвертый день подряд Сюзан вставала не с мужем, а с Имусом, как называли часы. Ее муж снова на работе — на Ямайке, в Южном Бронксе, Бед-Стай, и бог знает, где он мог быть еще, а все из-за того, что плохие парни не спят.

Сюзан вошла в комнату, свернула стеганое одеяло, под которым она спала на кушетке, и положила его в стену в передней. Телевизор все еще работал, когда она проснулась. По нему передавали программу с Джимми Свэгартом, но Сюзан никак не могла вспомнить, что показывали, когда она засыпала. Или она включала его с обратной целью, чтобы не заснуть? Интересно, а что делают жены, которые не работают вместе со своими мужьями на одной работе, когда те не приходят домой? Звонят в контору и поднимают всех на ноги? Шарят по рабочим столам мужей, чтобы убедиться, на месте ли паспорт? Проверяют в гардеробах, какую одежду они забрали с собой — для прохладной или жаркой погоды? По возвращении мужей домой отказываются ли их кормить и отдаваться в постели до тех пор, пока не получат обещания говорить, куда те отъезжают и на какой срок?

В самом начале совместной жизни Сюзан и Пола все предполагалось делать иначе. Пятнадцать лет назад они собирались быть неразлучными, как Бэтман и Робин, Робин Гуд и Мейд Мариан, Святой Павел и Святой Михаил…

— Жентмихалий — это чье имя? — пристал Пол к Сюзан пятнадцать лет назад в перерыве между занятиями по фармакологии и баллистике, кажется (она уже не помнила точно), потребовав объяснить происхождение имени.

— Венгерское. Оно означает Святой Михаил.

— Тот самый, который убил дракона?

— Дракона убил Георгий, а это архангел Михаил.

— Мне кажется, Сюзан Ван Митер звучит неплохо.

— Да, звучит. Она кто? Твоя сестра?

— Сюзан Ван Митер. Мне очень даже нравится.

— Я могу выйти за тебя замуж, но не раньше чем после ленча. Если ты, конечно, не принадлежишь к тому типу мужей, которые возражают против того, чтобы их жены завтракали с чужими мужьями.

— Знаешь, это зависит от того, с кем ты идешь.

— Как ты смотришь на Джона Барнса?

— Но ты ведь как-то на днях с ним завтракала!

— Послушай, Ван Митер, если хочешь на мне жениться, перестань следить за мной.

— Ты меня привлекаешь не как женщина, которая бегает на свидания со своим учителем ради хорошей оценки на экзамене.

— Ну, я хочу не только успешно сдать экзамен, но и быть первой в группе.

— Первой, положим, тебе не быть, им буду я. Однако держу пари, что ты будешь женщиной с завидным положением.

— Готова биться об заклад.

— Будешь держать пари против самой себя?

— Нет, бьюсь об заклад, что я буду первой по всем показателям.

— На что спорим? На поцелуй?

— На кока-колу. Я поцелую тебя в любом случае.

— После ленча?

— Позже. В субботу вечером.

И она поцеловала его в субботу, и в ту же ночь они переспали. Сюзан проиграла пари — Пол стал первым в группе, в то время как она оказалась на втором месте среди женского состава после Риты Аройо, а по окончательным результатам занимала пятое место в списке. Они поженились, и Сюзан утратила свою девичью фамилию, заменив ее на Ван Митер. Какое-то время они мечтали работать в паре, но затем Сюзан забеременела, и Пол убедил ее, что несправедливо по отношению к будущему ребенку рисковать им обоим. Он предложил Сюзан заняться работой непосредственно в офисе. Так она, фактически, и не приступила к работе, которой занимался ее муж.

— Я утренний Имус. Шесть часов сорок шесть минут, без четырнадцати семь.

Время понежиться в постели.

— Кэролин! — Не стоило давать ребенку трехсложное имя. Иначе как с подвыванием его не произнесешь. — Кэролин!

За дверью слышалось сопение. Сюзан легонько постучала в дверь, затем громче и наконец забарабанила в дверь комнаты Кэрри.

— Что такое, мам?

— Пора вставать.

— Ну дай поспать еще десять минут.

— Все, я вхожу.

— Нет.

— Тогда вставай.

— Я уже встала.

— Вставай сейчас же.

— Но я в самом деле поднялась.

— Открой мне дверь.

— Не входи сюда.

— Открой же дверь.

Сюзан вспомнила облаву, проводимую полицейскими на фабрике — в этот самый момент из окна выбрасываются улики: наркотики, приспособления для их производства, полуавтоматическое оружие. Она резко открыла дверь. Из пачки, которую Кэрри пыталась втиснуть под матрас, высыпались сигареты.

— Эй! — Подозреваемые в преступлении всегда изображают настоящее возмущение.

— Тебе это будет стоить карманных денег до конца недели и субботнего выхода на улицу.

— Ты, мама, не должна входить ко мне, если я тебя не прошу.

— А ты не должна курить.

— Но ведь эти сигареты не мои, так ведь? Это пачка Дженифер.

У Дженифер, подруги Кэрри, волосы были выкрашены в голубой цвет, в ее левом ухе торчало девять серег, а в правом — шесть. На руках у нее были надеты черные вечерние кружевные перчатки, с торчащими наружу пальцами; наряд состоял из голубой джинсовой куртки без рукавов поверх свободной майки, порванных сетчатых чулок; на одной ноге у нее был надет армейский ботинок, а на другой — высокая черная туфля на резиновой подошве. На поясе у Дженифер болталась мотоциклетная цепь.

— Я все расскажу матери Дженифер (которая сама курила сигареты с марихуаной и пила джин с тоником на завтрак).

— Как страшно.

— И твоему отцу.

— Который неизвестно где. Да, кстати, папа возвращается сегодня вечером?

— Не знаю.

— С ним все в порядке?

— А что с ним может случиться?

— Нет, с ним в самом деле ничего не случилось?

— Не знаю.

— А тебе что, все равно?

«Черт бы побрал, этих детей. Стараешься показать хороший пример, а они подвергают сомнению, каждый твой шаг».

— Когда станешь жить самостоятельно, моя девочка, тогда и будешь препираться с матерью.

— Когда я буду самостоятельной, то изменю свое имя…

— Иди завтракать, — прервала Сюзан Кэрри и спустилась в холл. Кэрри последовала за ней.

— Несправедливо жить на свете с именем, которое кто-то тебе дает.

— Имена дают лошадям, собакам, кошкам, кораблям, машинам, городам. Много чему, если призадуматься.

— И все равно это несправедливо.

— Что тебе подать на завтрак? Кашу из дробленой пшеницы, кашу из пшеницы дробленной или из дробленой пшеницы кашу?

Кэрри дотянулась до апельсина в вазе, взяв его в руку, как обычно держат хрустальный шар.

— Я изменю свое имя на Шер.

Сюзан расхохоталась. Она была в восторге от Шер, ей нравилось, что та каждый раз при появлении на телеэкране выглядела по-разному.

— Хорошо, я не возражаю против этого имени.

— А я не возражаю против многих имен — Шер, Мадонна, Вэнити, Аполлония.

— Съешь что-нибудь, Кэрри.

Кэрри направилась к холодильнику, но лишь затем, чтобы настроить приемник на волну 100. Она стала двигаться под музыку Харта. В конце концов, Кэрри не была поклонницей — а может, и была в глубине души — любимых групп Дженифер: «Серкл Джеркс» и «Догги Стайл».