Шепот мертвых

— Мы проверяем, но, откровенно говоря, не думаю, что кто-то из них в этом замешан. Те двое, которых нам пока удалось найти — они работали там, когда хоронили Уиллиса Декстера, и обоим за шестьдесят.

— А насчет самого Йорка?

— Заявляет, что сегодня находился на работе с пяти утра. И, опережая твой вопрос, — нет, никто не может это подтвердить, — сообщил Гарднер с видом загнанного в угол.

— Какой сюрприз, — пробормотал Том. — А есть какие-нибудь признаки того таинственного работника, которого он якобы нанял?

— Дуайта Чамберса? Мы все еще его разыскиваем.

— То есть нет.

Гарднер вздохнул.

— Йорк по-прежнему под подозрением. Но, кто бы за всем этим ни стоял, он слишком умен, чтобы привлечь к себе внимание. Мы провели полномасштабный обыск в «Стиплхилл», а завтра к этому времени туда слетится вся пресса. Так что бизнес Йорка можно считать покойным, так или иначе. — Он поморщился, сообразив, что сморозил. — Скаламбурил случайно.

— Судя по тому, что я видел, он все равно долго бы не протянул. — Том поднялся, блеснув очками. — Может, Йорк предпочитает уйти громко.

Или он просто еще одна жертва. Но эту мысль я оставил при себе.

Уже темнело, когда я въехал на тихую аллею, ведущую к дому Тома и Мэри. Я бы снова проработал допоздна, если бы не приглашение на ужин, и после дневных перерывов меня расстроила необходимость прекращать работу. Но ненадолго. Едва я вышел из морга на улицу, в солнечный вечер, то сразу почувствовал, как железные пальцы напряжения разжимаются на моих плечах. До этого момента я их не осознавал, но исчезновение Ирвинга, последовавшее за вчерашним происшествием с Кайлом, потрясло меня больше, чем я думал. И теперь перспектива слегка выпить и поесть с друзьями весьма обнадеживала.

Дом Либерманов представлял собой симпатичное, обшитое белой вагонкой здание, которое находилось на приличном расстоянии от дороги. Ничего вроде бы не изменилось с тех пор, как я побывал здесь впервые, если не считать величественного старого дуба, возвышавшегося на лужайке перед домом. В мой последний приезд он был в самом расцвете сил, а сейчас постепенно умирал. Половина толстых веток была голой и высохла.

Мэри встретила меня в дверях. Встав на цыпочки, чмокнула меня в щеку.

— Дэвид! Молодец, что пришел!

На ней возраст сказался не так, как на ее муже. Рыжеватые волосы потускнели, но все же сохранили свой натуральный цвет, а лицо, хоть и стало морщинистым, по-прежнему сияло здоровьем. Не многие женщины за шестьдесят могут носить джинсы и при этом не выглядеть смешно, но Мэри была из их числа.

— Спасибо, как мило с твоей стороны, — сказала она, забрав привезенную мной бутылку вина. — Проходи в берлогу. Пол с Сэм еще не приехали, а Том разговаривает по телефону с Робертом.

Роберт был их единственным сыном. Он занимался страхованием и жил в Нью-Йорке. Я никогда его не видел, а Том редко о нем упоминал, но у меня было ощущение, что в их отношениях не все гладко.

— Хорошо выглядишь, — сообщила мне Мэри, ведя по коридору. — Намного лучше, чем на той неделе.

Я ужинал у них в первый вечер по приезде. Казалось, что с того времени много воды уже утекло.

— Должно быть, солнышко пошло на пользу, — отшутился я.

— Ну, что бы это ни было, тебе идет.

Она открыла дверь берлоги. Вообще-то это была старая оранжерея с множеством растений и уютными плетеными креслами. Мэри усадила меня на одно из них, сунула пиво и ушла, сообщив, что ей надо приглядеть на кухне.

Филенчатые окна оранжереи выходили в сад. Я различал в темноте лишь высокие силуэты деревьев на фоне желтых огней соседнего дома. Это был хороший район. Том в свое время рассказал мне, что в далекие семидесятые они с Мэри чуть ли не все до последнего цента выложили за полуразрушенную хибару и никогда об этом не жалели.

Я потягивал холодное пиво, чувствуя, как уходит напряжение, и размышлял о прошедших событиях. Очередной испорченный день. Сперва эта новость об Ирвинге, потом приезд Гарднера с Джейкобсен отвлекли меня от работы. Еще раз пришлось отвлечься позже, когда пришли результаты анализа аминокислот и жировых кислот образцов, взятых у Терри Лумиса. Том пришел в зал, где я работал с останками из гроба.

— В общем, мы ошиблись, — без всяких предисловий сообщил он. — По моим подсчетам, время смерти подтверждает слова управляющего коттеджами. Лумис был мертв всего пять дней, а вовсе не ближе к семи, как мы полагали. На вот, погляди и скажи, что думаешь.

Он протянул мне бумагу с расчетами. Одного взгляда хватило, чтобы увидеть, что он прав. Но Том вообще никогда не ошибался в таких вещах.

— По мне, так все верно, — вернул я ему бумагу. — Но я все равно не понимаю, как такое возможно.

— Я тоже. — Он хмуро поглядел на расчет как на нечто оскорбительное. — Даже с учетом жары в помещении я никогда не видел, чтобы разложение заходило так далеко за пять дней. На нем же были окуклившиеся личинки, елки-палки!

Личинки падальной мухи окукливаются на шестой или седьмой день. Даже если мы с Томом оба ошиблись в определении приблизительного времени смерти, личинкам, чтобы достичь этой стадии, требовался еще как минимум один день.

— Они могли попасть туда только одним способом, — сказал я.

Том улыбнулся.

— Похоже, ты тоже об этом думал. Продолжай.

— Кто-то специально засыпал тело личинками. — Это было единственное объяснение состоянию тела Терри Лумиса. Взрослые личинки могли сразу приступить к делу, никакого ожидания, пока треснут отложенные яйца. — Это могло существенно ускорить процесс. Часов на двенадцать, ну на двадцать четыре максимум. А с учетом такого количества открытых ран на теле этого достаточно.

Том кивнул.

— Особенно в сочетании с включенным обогревателем. К тому же личинок слишком много, учитывая, что двери и окна коттеджа были плотно закрыты. Кто-то явно хотел слегка ускорить природу. Умно, но не очень понятно, чего хотели этим добиться, кроме как замутить воду на пару дней.

Об этом я тоже размышлял.

— Возможно, только это и было нужно. Помнишь слова Дианы Джейкобсен насчет того, что, кто бы за всем этим ни стоял, он пытается что-то доказать. Может, это просто очередной способ продемонстрировать, насколько он умен.

— Не исключено, — задумчиво улыбнулся Том. — Заставляет задуматься, а откуда он вообще так много об этом знает, а?

Это была тревожная мысль.

Я все еще обсасывал ее, когда в оранжерею вошел Том. Он побрился и переоделся, и лицо его сияло обманчиво здоровым румянцем, который обычно бывает после горячего душа.

— Извини. Ежемесячный обязательный звонок, — пояснил он. Горечь его тона меня поразила. Он улыбнулся, словно признавал это, и со вздохом опустился в кресло. — Мэри обеспечила тебя выпивкой?

— Да, спасибо, — помахал я пивом.

Он кивнул, но по-прежнему казался рассеянным.

— Все в порядке? — спросил я.

— Конечно. — Он раздраженно хлопнул по ручке кресла. — Это просто Роберт. Он должен был приехать через пару недель. А теперь выясняется, что у него какие-то дела. Мне-то, в общем, все равно, но Мэри так ждала его приезда, и вот… А, ладно! Дети есть дети.

Нарочито беззаботный тон увял, когда он вспомнил о случившемся со мной. Довольно безобидный ляп, но он явно испытал облегчение, когда дверной звонок известил о приходе Сэм и Пола.

— Извините за опоздание, — сказал Пол, когда Мэри провела их в оранжерею. — Колесо спустило по дороге домой, и потом я сто лет отмывал чертово масло с рук.

— Ну, теперь вы тут. Сэм, ты просто сияешь! — Том поднялся, чтобы поцеловать ее. — Как ты?

Сэм, несколько неуклюжая из-за большого живота, взгромоздилась на стул с высокой спинкой. Она собрала длинные светлые волосы в хвост и выглядела свежей и здоровой.

— Терпение кончается. Если Джуниор не поторопится, то придется скоро с ним серьезно поговорить.

Том рассмеялся.

— Ты и оглянуться не успеешь, как уже в школу пойдет.