Кросс

— Ага. Домой нам надо, — ответил Сэмпсон.

Я подозвал полусонную официантку, прильнувшую к стойке:

— Здесь есть поблизости аптека, работающая круглосуточно? Это очень важно!

Сэмпсон слишком устал, чтобы спорить. Он последовал за мной. Мы миновали несколько домов по направлению к ярко освещенной Уолгринс. Быстрый осмотр улицы — и я обнаружил то, что искал.

— Мина Сандерленд говорила, что фото, которые он ей показывал, были сняты «полароидом». — С этими словами я открыл коробку с пленкой.

— Сначала надо бы за это заплатить, — напомнил мне продавец. Я его проигнорировал.

Сэмпсон покачал головой:

— Алекс, что ты затеял?

— Вещдок с места убийства Бенни Фонтаны, — сказал я. — Там был белый конверт с фольгой. Вернее, его обрывок.

Я достал из коробки такой же конверт, целый, оторвал от него угол и поднял, зажав в пальцах.

— Вот такой.

Сэмпсон начал улыбаться.

— Он делал снимки тела Бенни Фонтаны после того, как его порезал. Это тот самый парень, Джон!

Глава 73

У меня был долгий, долгий рабочий день, но на следующую ночь я сломался.

Нана ушла на еженедельные занятия по чтению — она вела класс в приюте Первой баптистской церкви на Четвертой улице, — и я остался дома с детьми. А когда я с ними, ничего другого уже просто не существует. К сожалению, с ними я по-прежнему провожу мало времени.

Вечером мне пришлось играть роль шеф-повара. И я приготовил все их любимые блюда: суп из белой фасоли и салат. И хлеб был очень свежий — из булочной по соседству с моим офисом. Суп оказался почти таким же вкусным, как стряпня Наны. Иногда мне кажется, что у нее на каждое блюдо два рецепта — один всегда в голове, а вторым она делится со мной, но утаивает какие-то специфические ингредиенты. Она делала так всегда, вот уже полвека — с тех пор, как я ее помню.

Потом мы с ребятами колотили боксерскую грушу, которая висела у нас внизу, в подвале. Боксировали Дженни и Деймиен, а Эли возил свои игрушечные грузовики по полу, представляя, что это шоссе 1-95.

Затем мы поднялись наверх, чтобы дать младшему урок плавания. Да, именно плавания. Это было изобретением Дженни: Эли не любил купание и не хотел залезать в ванну. Потом его невозможно было вытащить — понятия «мытье» и «плавание» он категорически разделял. А раньше он всякий раз поднимал визг при одном слове «ванна», словно страдал аллергией на воду. Я довольно скептически отнесся к идее Дженни, пока сам не убедился, как великолепно она сработала.

— Дыши, Эли! — командовала она, стоя рядом. — Покажи, как ты умеешь дышать в воде, щеночек!

Деймиен поддерживал Эли обеими руками, а тот лежал, опустив лицо в воду и пуская пузыри и брызгаясь. Было очень весело, но я опасался смеяться из-за Дженни. Сидел и наблюдал на безопасном расстоянии — куда не долетали брызги.

— Подними его на секунду, — сказала Дженни.

Деймиен поставил Эли на ноги прямо в ванне.

Эли поморгал и выпустил изо рта струю воды. Глазенки его так и сияли от счастья.

— Я плаваю! — заявил он.

— Нет, пока ты еще не плаваешь, — сказала Дженни деловым тоном. — Но уже кое-чему научился, братишка.

Они с Деймиеном были такие же мокрые, как и он, но не обращали на это внимания. Веселье было в самом разгаре. Дженни стояла на коленях в луже воды, а Деймиен выпрямился и бросил в мою сторону заговорщицкий взгляд, словно говоря: ну сумасшедшие, что с них возьмешь?

Когда зазвонил телефон, они оба побежали к двери, голося:

— Я подойду!

— Нет, это я подойду. — Я перегородил им дорогу. — С вас обоих так и льет! Пока не вернусь, никакого плавания.

— Давай, Эли! — услышал я, выходя из ванной. — Давай тебе волосы промоем!

Девочка была гениальным ребенком.

Я пробежал через холл, чтобы снять трубку, пока не включился автоответчик.

— Дом Кроссов. Семейное отделение Ассоциации молодых христиан, — сказал я громко, чтобы дети услышали.

Глава 74

— Это Алекс Кросс?

— Да, — ответил я. Голоса звонившей я не узнал. Просто женский голос.

— Это Энни Фолк.

— Привет, Энни, — сказал я, несколько удивившись. — Как поживаете?

Мы были знакомы, но не слишком близко. Ее сын был на два класса старше Деймиена. Энни работала врачом в приемном отделении «Скорой помощи» в больнице Святого Антония.

— Алекс, я из больницы звоню…

Сердце у меня упало.

— К вам Нана попала?

— Нет, не Нана. Я просто не знала, кому еще позвонить… К нам только что доставили Кайлу Коулс. Она в приемном отделении.

— Кайлу? — переспросил я громче. — Что случилось? Что с ней?

— Пока не знаю, Алекс. Мы пока еще точно не знаем, в каком она состоянии. Но положение не слишком обнадеживающее.

Не такой ответ я хотел услышать.

— Энни, что произошло? Хоть это вы мне можете сказать?

— Мы пока не знаем. Известно точно то, что на Кайлу кто-то напал.

— Кто?! — Я кричал в телефон, меня охватил ужас, как будто я уже знал ответ на свой вопрос.

Деймиен прибежал в холл и смотрел на меня широко раскрытыми от страха глазами. Такой взгляд я слишком часто стал видеть у себя в доме.

— Все, что я могу вам сказать, — ее ударили ножом. Два раза, Алекс. Но она жива.

Ударили ножом?! В голове у меня помутилось при этом известии, но я сдержался. Она жива.

— Алекс, я не имею права говорить об этом по телефону. Приезжайте сюда, в больницу, и поскорее. Прямо сейчас можете приехать?

— Уже еду.

Глава 75

Нана все еще была на занятиях. Я привел к нам соседку, Наоми Харрис, чтобы она приглядела за детьми. Впрыгнул в машину и всю дорогу гнал, как сумасшедший. Сирену бы мне сейчас.

До больницы я добрался быстро — это единственное, что я помню, потому что все время думал только о Кайле. Когда я подъехал ко входу приемного отделения, ее машина уже стояла там, припаркованная под навесом.

Водительская дверца была открыта нараспашку, и, пробегая мимо, я заглянул внутрь и увидел на переднем сиденье кровь. Господу, она сама сюда приехала! Значит, ей удалось убежать от нападавшего.

Как обычно, приемная была переполнена. У стойки дежурной сестры стояла очередь. Несчастные лица, и одеты люди неряшливо. Ходячие раненые со своими друзьями или родственниками. А ведь именно здесь мне объявили о смерти Марии.

— Сэр, туда нельзя…

Но я уже проскочил в двери, прежде чем они закрылись. Оказавшись внутри, я увидел, что больница явно переполнена. Санитары и медбратья везли каталки, врачи и медсестры куда-то бежали, пациенты сновали по лестницам, огибая меня.

На койке в коридоре лежал молодой парень с глубокой раной у самой линии волос; на лоб ему стекала кровь.

— Я умру? — все время спрашивал он у всех, кто проходил мимо.

— Да нет, все у тебя будет в порядке, — успокоил я его, поскольку никто не останавливался и не обращал на него внимания. — Не волнуйся, сынок, все будет о'кей.

Так, где же тут Кайла? Все вокруг двигались слишком быстро. Узнать было не у кого. Но тут я услышал чей-то голос, звавший меня по имени:

— Алекс, идите сюда!

Энни стояла у дверей. Когда я подбежал к ней, она взяла меня за руку и провела в палату первичного осмотра — отсек с двумя койками, разделенными зеленой пластиковой занавеской.

Вокруг койки полукругом сгрудились медики. Я видел их быстрые руки в окровавленных перчатках.

Входили и выходили разные люди, проскальзывая мимо меня, словно меня тут и не было.

Это означало, что Кайла жива. Как я понял, сейчас задача медиков — стабилизировать ее состояние, если это возможно, а затем уже отправить в операционную.

Я вытянул шею, пытаясь увидеть Кайлу. Рот и нос ей закрывала кислородная маска. Кто-то снимал окровавленную повязку с ее живота, рубашку с нее уже срезали.

Ведущий врач, женщина лет тридцати, сказала:

— Ножевое ранение в живот, вероятно, повреждена селезенка.