Мозаика (в сокращении)

— В таком случае я, пожалуй, пойду, — сказал Карим.

Дина промолчала. Карим обнял на прощание Али, и к горлу подступили слезы. Он не мог медлить: боль была слишком сильной, а перед Диной выказывать свои истинные чувства он не хотел. Он расцеловал сына и сказал:

— Веди себя хорошо. Пиши мне. Я буду звонить каждую неделю. И мы скоро увидимся, — пообещал он, хотя и сам не знал, когда это случится.

Сколько радости было, когда Сюзи пришла из школы. Она показала Али его портрет, который сама нарисовала и повесила над кроватью.

— Я очень по тебе скучала, — сказала она. — И очень хотела, чтобы ты поскорее вернулся домой.

— Я тоже хотел вернуться домой, — сказал Али. Ему было стыдно признаться, что он тоже скучал по сестре. — Я не хотел оставлять папу, но…

— Понимаю, — сказала Сюзи. — Я тоже.

Через два часа, когда Дина готовила ужин, сверху раздались знакомые звуки — близнецы ссорились. Она улыбнулась и вздохнула с облегчением. Будем надеяться, подумала она, что рано или поздно все придет в норму — все будет так, как было раньше.

Глава 12

— Сыночек, любимый мой! — Дина заключила в объятия своего первенца и стиснула его так крепко, что тот даже вскрикнул:

— Полегче, мамочка!

— Извини. — Она отстранилась. В глазах ее заблестели слезы. — Я так рада, Джорди! Так рада, что ты наконец вернулся домой!

— И я рад.

Она втащила его в дом, кинулась к его чемодану, который был словно набит кирпичами.

— Мам, ты что, не надо! Я сам. — Он легко поднял чемодан. Он возмужал, стал сильнее, подумала Дина, и не только физически.

Сверху прибежали близнецы. Дина говорила им, что Джорди приедет, и велела не повторять того, что они слышали про Джорди в доме дедушки. И сейчас следила за их встречей, затаив дыхание.

— Джорди! — закричала Сюзи и кинулась к брату.

Он взял ее на руки, прижал к себе.

— Как я рад тебя видеть, орешек! Как же я по тебе соскучился!

— И я по тебе соскучилась, Джорди. Ты теперь будешь жить дома, да? Будешь здесь ходить в школу?

— Ага. Придется вам меня терпеть, пока я не поступлю в университет.

— Ура! — Сюзи захлопала в ладоши и обернулась к Али, думая, что он разделит ее радость.

Али стоял и молча смотрел на старшего брата. Словно хочет понять, что в нем может быть «противоестественного», подумала Дина. Она взглянула на Джорди — ей не хотелось, чтобы он обиделся. Он улыбнулся — как ей показалось, чуточку грустно — и потрепал Али по голове.

— Рад тебя видеть, чемпион, — сказал он и пошел за Диной на кухню.

— Ты уж не обижайся, — сказала она, когда близнецы снова поднялись наверх. — Я…

— Все в порядке, мама. Я могу себе представить, какую промывку мозгов он им устроил.

— Думаю, все было не совсем так, — сказала Дина. Она сама удивилась тому, что попыталась защищать Карима. И поспешно добавила: — Да, твой отец действительно совершил ужасный поступок, но не думаю, что он «промывал мозги» близнецам. Возможно, он просто говорил с братом или с отцом, а дети случайно что-то услышали.

— Да ладно, какая разница.

— Джорди, — продолжала Дина, — твой отец по отношению к тебе не прав на все сто процентов. Но это его проблема. Но если ты хочешь быть к нему справедливым — а я ни на что другое и не рассчитываю, — ты должен понять, что мозги промывали как раз ему. Вспомни, в какой стране он родился и какое он получил воспитание.

Джорди строго посмотрел на мать:

— Мам, почему ты его защищаешь? Хочешь вернуть его? После всего…

— Нет! Я вовсе не хочу его вернуть. Я просто хочу, чтобы и ты кое-что понял. Для своего же блага, а не для его.

— Хорошо, я с тобой согласен. Только давай обсудим это позже, ладно?

— Конечно, родной. Ты, наверное, устал с дороги. И проголодался.

— Пожалуй… Слушай, а как насчет яичницы? С тостами. Только тостов — побольше.

Дина смотрела, как жадно ест Джорди — словно давно так вкусно не ел. И снова она подумала о том, как изменился за год ее старший сын.

— Что такое? — спросил он. — Что ты на меня так смотришь?

— Да так. Я просто гляжу — не могу наглядеться. До чего это здорово — когда все дети с тобой.

Он не ответил, и она спросила:

— Джорди, а ты… Когда отец послал тебя в ту школу, ты думал, что я тоже этого хочу?

Он оторвался от еды, задумался.

— Я точно не знал. Понимал, что это папина идея — он достаточно ясно выразил свои мысли. А с тобой… с тобой все было иначе. Да, конечно, ты говорила правильные вещи, но ни разу не спросила, хочу я в Андовер или нет. Каково мне расстаться с друзьями, что я чувствую…

— Прости меня, Джорди, прошу тебя, прости! — Она взяла его за руку. — Родной мой, прости меня. — Из глаз ее хлынули слезы. — Мне нужно было сопротивляться, нужно было отстоять тебя.

— Давай об этом забудем, мама. Все уже позади.

— Я этого никогда не забуду. Люди не должны забывать своих ошибок. Они должны стараться их исправить.

— Мама, ты уже многое исправила. Правда. Мне, наверное, было полезно уехать из дома… Нет, дай мне договорить. На новом месте мне не нужно было никому ничего доказывать. — Он помолчал. — У нас в школе был отличный психолог. Я понял, что могу разговаривать с ним, могу все ему рассказать. Мне это очень помогло.

Дине было больно слушать это: она поняла вдруг, как одинок был ее сын, если ему не с кем было поговорить, кроме как с чужим человеком. Дина знала, что Джорди предстоит испытать еще много боли, и она может только одно — поддерживать сына. И Сюзи с Али она сейчас была очень нужна. Да, пройдет еще немало времени, прежде чем они снова станут одной семьей. И тут она наконец приняла решение: она будет работать дома, даже если от этого пострадает ее бизнес. Главное сейчас — восстановить семью.

Эм и Сара хотели устроить праздник в честь Дины и ее детей. Но Дина отказалась наотрез. Возможно, это было чистое суеверие, но Дина считала, что все еще не устоялось окончательно и праздновать воссоединение семьи рано. Давайте отпразднуем через несколько месяцев, сказала она. А пока что пригласила подруг к себе на ужин.

После десерта дети ушли к себе, и Дина в подробностях рассказала Эм и Саре, как нашли Али. Подруги слушали молча и внимательно. Они словно переживали вместе с Диной те страшные дни.

Глядя на подруг, Дина думала о том, какие у них троих замечательные отношения — все они разные, у каждой — своя жизнь, но как же помогают им их любовь и преданность!

— Наконец-то он поступил правильно, — сказала Сара, имея в виду Карима.

Дина кивнула. Но теперь, когда вся эта история оказалась позади, она все чаще думала о том, как сейчас тяжело и одиноко ее бывшему мужу.

Вечером того же дня умер Джозеф Хилми — ровно через неделю после возвращения Али. В «Нью-Йорк таймс» опубликовали некролог, где его назвали успешным бизнесменом, борцом за мир, счастливым мужем, отцом и дедом.

Похороны были скромные, как и хотел бы сам Джозеф. Служба состоялась в церкви Святого Иосифа на Шестой авеню, куда они с Шарлоттой ходили пятьдесят лет.

Когда слово дали Дине, она говорила о том, как он любил свою семью и две страны — ту, в которой он родился, и ту, которая его приняла.

— Мой отец так мечтал снова увидеть Бейрут — в последний раз. Он мечтал воссоединиться с родителями, которые давно уже умерли. Я молюсь о том, чтобы его мечта сбылась, и надеюсь, что сейчас они заключили его в свои объятия и что он каким-то образом опять увидит те места, которые любил всю жизнь.

В Нью-Йорк пришло Рождество. Со снегом и морозом.

Двадцать лет Дина встречала Рождество с Каримом. Хотя это был «ее» праздник, а не его, Карим всегда уважал ее желания, и детям устраивали традиционное Рождество. В его отсутствие она еще острее поняла, насколько привыкла к устоявшемуся порядку. Походы в гости, на концерты, а потом несколько дней в Новой Англии, в какой-нибудь старинной гостинице. Все это было заведено много лет назад.