Алчность

Девочка-подросток, брюнетка.

Молодая женщина с темными волосами.

Вот и все, что сказал Эд об убитых им женщинах. Он не знал ни их имен, ни фамилий, ни того, как они жили. Такие «мелочи» его совершенно не волновали. Для Эда они были не людьми, а лишь вещами, которыми он решил попользоваться… а потом выбросить за ненадобностью. Данное им приблизительное описание подходило сразу к нескольким женщинам, числившимся в списке пропавших в этом районе за последние четыре года. И даты убийств, указанных Эдом, вписывались в известные полиции временные рамки. Теперь необходимо было отыскать трупы, доставить их в полицию, сверить строение зубов с имеющимися у дантиста данными и той ДНК, какую удастся получить.

Они медленно ехали по Энзак-Пэрэйд.

— Куда теперь? — спросил Хузиер.

Заключенный довольно долго молчал, обдумывая ответ.

— Не могли бы вы… э… пожалуйста, поезжайте по Энзак-Пэрэйд вон туда. — Эд кивком указал нужное направление. — Да-да… сюда, пожалуйста.

От резкого и высокого голоса Эда Джимми всегда становилось не по себе. Уже полтора года он периодически слышался ему во сне, и каждый раз Энджи будила его толчком локтя, сообщая, что у него снова был кошмар: «Милый, ты опять говоришь во сне». Возможно, именно то, что Эд сидел в машине прямо у него за спиной, нервировало Джимми до крайности. Он прекрасно знал, что должен действовать по обычной схеме — заставьте их расслабиться, почувствовать к вам расположение, и они расскажут вам все, — но сам не мог расслабиться ни на минуту. Он был вместе с Энди, когда они арестовали Эда Брауна во время нападения на Макейди Вандеруолл, и эта сцена навсегда присоединилась к ряду скорбных воспоминаний, от которых он так и не смог избавиться: ребенок, погибший в автокатастрофе в Воллогонге, его первое расследование убийства на бытовой почве, его первый утопленник… Однако Эд Браун занимал здесь особое место. И теперь этот гад сидит у него за спиной.

Интересно, он меня узнал?

— Эд, вы не могли бы оказать нам кое-какую услугу? — попросил Джимми. — Назвать точное место.

— Извините, но я лучше его вам покажу, — со смиренным видом ответил тот.

Извиняйся перед моей задницей, подумал Джимми.

— Пожалуйста, дальше, поезжайте дальше… э… и я вам покажу.

Они миновали Университет Нового Южного Уэльса и Национальный институт драматического искусства.

— Куда теперь?

— Пожалуйста… поезжайте дальше.

Эд выглядел очень покорным. Может, его обработали какими-то лекарствами? Тюремная охрана ничего не сказала по этому поводу, но, возможно, в Лонг-Бэй для таких психов — это обычная процедура. Действительно ли он такой смиренный, каким кажется? Сомнительно. Отец Джимми часто говаривал: «Единственное, что я знаю точно, так это то, что я ничего не знаю». Мужчины из рода Кассиматисов не отличались могучим интеллектом, высоким положением или неотразимым обаянием, но здравым смыслом обладали в достаточной мере. Судьба наградила Джимми здоровыми инстинктами — возможно, они не распространялись на такие темы, как женщины или политика, но для работы вполне годились. Благодаря им он стал хорошим полицейским. Он не признался бы в этом вслух, но полностью отдавал себе отчет в том, что про Эда не знает ничего. И в этом смысле он был самым умным легавым в машине.

— О'кей, вот здесь, пожалуйста, поверните направо. Э… да, я думаю, это здесь.

Какой же все-таки у него мерзкий голос.

— Да… правый поворот на следующем светофоре.

— Приятель, может быть, хочешь чего-нибудь поесть? — поинтересовался Хузиер. — Пирожок с мясом или еще что-нибудь? Хочешь, мы остановимся и купим тебе чего-нибудь?

Джимми захотелось его ударить.

За годы работы он сто раз покупал этим уродам пиво, пирожки, чипсы и бог знает что еще, чтобы они почувствовали себя комфортно. Стандартная процедура, все верно. Но этот тип не был обычным заключенным, чтобы играть с ним в такие игры. Джимми и плюнуть бы не захотел для того, чтобы Эд почувствовал себя комфортно. Как же! За свою смену он для этого типа и пальцем не шевельнет. Пусть только тот покажет, где копать, и потом может убираться в свою тесную камеру и гнить там до скончания века.

Льюис, руководивший операцией, промолчал.

— А может, все-таки не будем отвлекаться? — пробурчал Джимми, сложив руки на груди и глядя в окно.

Эд заставил их мотаться по проселочным дорогам, сворачивая то туда, то сюда, некоторое время пришлось постоять на месте, после чего он снова смиренно заговорил своим бабьим голоском. Джимми снова спросил себя, уж не задумал ли он какую-нибудь пакость. Его так и подмывало позвонить Энди и сказать ему, что дело — полное дерьмо, их просто выставили идиотами.

И тут наконец прозвучали заветные слова:

— Это то самое место.

Полицейская автоколонна остановилась.

— Прибыли на место, — доложил Хузиер по рации.

— Где это?

Эд кивнул на бензоколонку на противоположной стороне дороги.

Джимми озадаченно заморгал.

— Это же заправка, — сказал он, словно другие этого не видели.

— Эд, вы хотите сказать, что закопали тело девушки на бензоколонке? — Хузиер был, как всегда, вежлив.

— Э… Да, это здесь, — кивнул Эд. — Это… э… четыре года назад ее здесь не было. А был пустырь. Место было пустынное. Я зарыл девушку около дерева, прямо здесь… — Он указал на насосы. — Ага… у перекрестка. Я помню, он был здесь. Это то самое место.

— Твою мать! Ты что, вздумал меня за нос водить?! — Джимми хлопнул ладонями по приборной панели машины. — Что за гребаные шутки?!

— Кассиматис, держите себя в руках. — Льюис вышел из машины, встал в нескольких метрах от нее, хмуро посмотрел на Эда, потом снова на гараж, видимо решая, как быть дальше. — Эд, вы уверены, что это то самое место? Вам известно, что будет мало пользы, если вы лжете?

— Я говорю правду. Я… э… это случилось здесь. Ага. Она закопана здесь. — Скованными браслетами руками Эд указал в сторону насосов. — Там были деревья и кусты. Девушка-брюнетка. Молодая. Я закопал ее довольно глубоко.

— О'кей. — Льюис с напряженным лицом стоял у машины. — Вы уверены, что это именно то место, на перекрестке?

Эд кивнул.

— Сэр, вы не хотите вывести его из машины, чтобы он показал место поточнее? — спросил Хузиер.

Заниматься пустой болтовней о том, чтобы вывести Эда в наручниках из машины, чтобы он наскоро указал некое место на бетонных плитах, смысла не имело, это могло лишь привлечь ненужное внимание посторонних, чего Келли всячески стремился избежать.

— Но мы же теперь не сможем вести раскопки на бензоколонке, верно?

С этими словами Льюис вернулся в машину и захлопнул дверцу, и Хузиер поехал обратно в Лонг-Бэй, другие автомобили последовали за ними. Джимми чувствовал, что Льюис внутренне кипит. Одно дело добиться максимальной численности конвоя, и совсем другое — получить все требуемое и вернуться с пустыми руками. Нужно было сначала проверить версию Эда, а затем двигаться дальше. Льюис, должно быть, сильно разочарован.

— Возвращаемся в Бэй, — сообщил Джимми по рации.

Всю обратную дорогу они проделали в полном молчании.

Глава 20

Детектив Энди Флинн сидел за своим рабочим столом в отделе по расследованию убийств Главного полицейского управления, беспокойно перебирая бумаги. Пальто он швырнул на спинку стула. Рукава рубашки, непонятно с какой целью, засучил повыше. Вернувшись со встречи с Кэрол, он погрузился в безрадостную работу с документами. Секунды тянулись как часы. Словно для того, чтобы обострить его чувство одиночества, офис почти опустел. Большинство сотрудников еще не вернулись с ленча, и только несколько избранных из числа его коллег уехали в Лонг-Бэй, куда Энди стремился всей душой, чтобы размотать клубок преступлений «охотника за „шпильками“», покончить с которым все были бы счастливы.

Энди положил мобильный телефон прямо перед собой, ожидая последних новостей от Джимми. Его напарник до сих пор не звонил. Что происходит? Куда их приведет Эд? Что они обнаружат? Энди не давало покоя то, что его отлучили от расследования, для него это оказалось самым тяжелым испытанием. Похоже, знакомая ситуация повторяется вновь. Правда, на этот раз Энди не находился под подозрением, как полтора года назад, когда была убита его бывшая жена Кассандра. Теперь начальство просто опасалось его неконтролируемых вспышек гнева. Такое объяснение можно было понять, но от этого ситуация не становилась менее мучительной.