Мир в красном. Книга третья (ЛП)

-  Но ее ты не видел.

Колтон берет платье, которое я отдала ему, меняя его на атласное, в которое он одевал меня в моей квартире. Даже сейчас, когда он помогает мне, поднимая его над моей головой, я чувствую, как его руки и его тело утверждают власть надо мной.

Женщина полицейский проскальзывает в мое платье, позволяя Карсону помочь ей с застежкой. Со спины она очень похожа на меня. Макияж и волосы точно такие же, как у меня, и в тусклом освещении клуба, перед агентами, большинство из которых меня видели лишь мельком, это должно сработать.

Я подхожу к ней и протягиваю маячок, который ранее Куинн крепил к воротнику моего платья.

– Будьте осторожны, - предупреждаю я.

- Вы тоже, - отвечает она. – Мы собираемся добраться до этих ублюдков, агент Бондс.

Я встречаю взгляд ее внимательных зеленых глаз.

– Мы сделаем это.

- Мне нужен твой телефон, - напоминает Карсон.

Еще одна вещь, по которой меня можно отследить. Я передаю телефон ему в руки.

– Не выпускай ее из вида.

Наши глаза встречаются, и я вижу, что он понимает меня.

- Все для того, чтобы обмануть федералов. Я в деле, – ухмылка освещает его лицо.

Хотя Карсон подозревал не того человека, все же он был охвачен желанием поймать убийцу, который ускользал от него в течение двух лет. Даже если я все еще не доверяю ему, я могу доверять его желанию помочь нам в осуществлении этой операции. Это его шанс не только реабилитироваться, но и получить возмездие за свою карьеру.

Я поворачиваюсь к Колтону.

– Я готова.

Он берет меня за руку и ведет в другой конец офиса.

– Только я и Джулиан знаем, – он обрывает себя, - Джулиан знал об этом выходе.

Он отодвигает в сторону гобелен и открывает дверь, скрытую за ним.

– Мой брат нажил себе множество врагов, – объясняет он. – Он всегда следил за тем, чтобы у него были пути к отступлению.

Я чувствую укол боли в груди, когда смотрю в его глаза и вижу, насколько трудно ему озвучивать эту правду вслух. Его брат не смог избежать своей судьбы, которая, возможно, навсегда останется загадкой для Колтона.

Темный коридор ведет вниз по лестнице к задней двери, у которой Колтон останавливается.

– Я хочу, чтобы ты взяла это.

Он протягивает мне телефон, тот самый, который ему выдали в департаменте.

- Я не могу, - говорю я, качая головой. – Я не могу ничего брать с собой.

- Я отключил GPS, - прерывает меня он. – Я ненавижу то, что сейчас происходит… Я должен отпустить тебя без всякой возможности узнать твое местонахождение. Ты требуешь от меня слишком многого, богиня. Почти невозможного. А так я, по крайней мере, буду знать, что ты сможешь позвать на помощь. Если она будет тебе необходима.

Я сглатываю и позволяю Колтону обернуть мои пальцы вокруг прохладного устройства.

– Обещаю, - говорю я, приближаясь к нему, - я вернусь к тебе.

Он обхватывает мое лицо и целует меня со всей страстью. Я чувствую, как он вкладывает в этот поцелуй все мучения, терзающие его, а также свою абсолютную преданность мне и глубокую тоску, которую он сейчас испытывает.

Когда я отстраняюсь, он шепчет мне: - Я люблю тебя, богиня.

Я знаю, что между нами больше, чем можно сказать словами, намного больше, чем можно выразить. Но сейчас для нас и этого достаточно.

– Я люблю тебя, Колтон Рид, – я выпускаю напряженный выдох. – Уверена, что ты поможешь нашей девушке хорошо провести время.

Я улыбаюсь ему.

- Команда выражает дань уважения Джулиану сегодня, - говорит он. – Я не выпущу ее из вида, обещаю. – Он открывает дверь. И даже в тусклом уличном освещении я вижу, как его рука судорожно вцепилась в дверную ручку. – Я переверну ад и рай, если ты не вернешься ко мне.

Ступая на тротуар, я уверенно отвечаю ему: – Я пока еще не готова к аду.

* * *

Вдалеке мерцают огни моста Теодора Рузвельта, проглядывающие сквозь призрачные листья деревьев. Шоссе кишит автомобилями, городские прохожие спешат мимо, направляясь в центр города.

Я наклоняюсь вперед и стучу в пластиковую перегородку, отделяющую меня от водителя.

– Остановитесь на медиане, у входа 3, пожалуйста.

Он делает так, как я попросила, и останавливается на небольшом участке дороги. Я делаю несколько шагов, мои ноги чувствуют под собой неровную поверхность мостовой. Подвернув лодыжку, я, выругавшись, двигаюсь сначала по дорожке, выложенной из гравия, а затем ступаю по мягким травянистым участкам, направляясь к пешеходному мосту, соединяющему материк с островом.

Прогорклый запах заболоченной реки смешивается с выхлопными газами машин, которые ветер приносит с шоссе, и я чувствую, как к горлу подкатывается тошнота, напоминая мне об обескровленной жертве, которая была обнаружена этим утром.

Я прохожу мимо мемориала с возвышающимся на нем памятником, пересекаю резной мост, яркие огни которого освещают искусственный пруд и красивый фонтан в центре. На противоположной стороне моста темно, и лишь далекие огни города светятся на фоне горизонта.

Субъект отметил именно этот мост, он дал мне явный, но очень тонкий намек, заливая камыши кровью своей жертвы. Я не поняла тогда, зачем он решил отклониться от своего плана, зачем рисковал, ведь это шанс быть замеченным средь бела дня, в месте, которое обычно переполнено шумными туристами.

Но теперь его действия стали очевидными для меня.

На другой стороне острова, недалеко от Болотной травы, он оставил умирать от потери крови очередную жертву. В теории это является тем местом, в которое я должна прийти, и оно все еще остается место преступления. Место огорожено полицейской лентой, камыши все еще покрыты следами крови, и герб Батори уже, должно быть, был смыт дождем, но оставался все еще заметным.

Во-первых, я в платье и на каблуках. И длительные пешие прогулки через болотистую местность и травянистые участки очень утомительны. Во-вторых, он бы не просил меня надеть что–то столь непригодное для сцены, если бы не планировал встретиться со мной в более цивилизованной обстановке.

И в-третьих, я иду по этой чертовой дорожке, чтобы встретиться с убийцей на его территории.

Он следит за мной, он поджидает меня в этот самый момент. Он даже может пойти мне навстречу.

Я внимательно вглядываюсь в лесистые окрестности мемориала. Я опускаю руки вниз, расстегиваю сумочку, проверяю свой пистолет и иду в сторону непроглядной тьмы.

- Мы одни, - кричу я и провожу пальцем по спусковому крючку пистолета. – Я оставила их всех в клубе.

Тишина в ответ словно смеется надо мной. Даже насекомые, казалось, замолкли.

- Пожалуйста, не стреляйте, - доносится чей-то голос до меня.

- Руки вверх! – кричу я. – Выходи на свет. Сейчас же.

- Иисусе! – парень, одетый в джинсовую куртку и бейсболку, медленно выходит к мемориалу, поднимая руки вверх. В одной из них он держит небольшой бумажный, коричневый пакет. – Я должен был оставить это… о, мой Бог. Это наркотики? Неужели это ловушка?

Я продолжая сжимать пистолет и подхожу к нему ближе. 

– Брось пакет. – Он тут же выполняет приказ, а я быстро обыскиваю его карманы. – Достань документы… медленно!

Дрожащими руками молодой парень, который выглядит не старше двадцати лет, вытаскивает бумажник и протягивает его мне.

– Ты проститутка или как? Это ограбление?

- А теперь помолчи, – рычу я. Я заглядываю в его бумажник, нахожу водительское удостоверение и читаю его имя. – Майк Линсински, кто велел принести тебе это сюда? – я киваю в сторону пакета у его ног.

Он быстро качает головой.

– Какой–то чувак, мэм. Я не знаю. Он дал мне денег и велел принести его сюда. Блять, – он закрывает глаза, - я - идиот.

- Да, верно сказано. – Я наклоняюсь, чтобы поднять пакет, ощущая, как нервный трепет наполняет мой желудок. – Не двигайся. Ты слышишь меня?

Неуверенный кивок парня, и я засовываю пистолет под мышку и разрываю пакет. Внутри находится мое ожерелье, завернутое в бумагу с пятнами засохшей крови.