Семнадцать каменных ангелов

– Где Морело – там грязь, – произнес тот своим сиплым голосом. – Но в этом случае все было правильно.

– Ну нет же! Вы болеете за «Бока»!

Рикардо пожал плечами:

– «Ривер» должен был больше дать Морело. Тогда он увидел бы тот фол через микроскоп. Но, комиссар! – Он смешливо сгорбился, всплеснул ладошками и весело воскликнул: – Это же Аргентина! Вы что пьете, amigo? [62] Сегодня я угощаю – зря, что ли, выиграл на «Суперклассике».

Фортунато заказал эспрессо без сахара, Афина – эспрессо со взбитыми сливками. Беренски добавил в свой кофе немного виски. На Фортунато эта привычка начинать утро с виски произвела впечатление: он ни от чего не отказывается, этот muchacho умеет жить. Журналист вытащил из кармана записную книжку размером с ладонь и черную, сверкающую золотом авторучку.

– Очень элегантная ручка! – одобрительно произнес Фортунато. – Вам хорошо платят.

Беренски поднял к глазам ручку и с удовлетворением осмотрел ее:

– Это подделка! Изготовлено в Китае. И часы тоже. Я фанатик фальшивых вещей! Можно проявлять иронию, не раскрывая рта! – Он перегнулся к полицейскому и доверительно прохрипел ему в ухо: – На Боливаре есть маленькая лавчонка, называется «Todo Falso». [63] Лучшие фирмы, но подделка! Я сейчас пытаюсь раздобыть одну из тех машин с двойными документами, которые теперь встретишь повсюду. Может быть, вы знаете кого-нибудь?..

Фортунато рассмеялся:

– Ну и сукин же вы сын!

– Что я могу сказать, – осклабился журналист, откинувшись на спинку стула. – Да, так оно и есть! Но нам есть о чем поговорить. Афина уже сказала вам про телефонный номер?

– Да. Это было интересно.

– Номер зарегистрирован одной из корпораций Пелегрини, но записан за его особняком в Палермо-Чико. Когда я позвонил, женщина откликнулась на имя Тереза, но потом поняла, что говорит с незнакомым человеком, и повесила трубку.

– Даже если ее фамилия Кастекс, это еще не значит, что она имеет отношение к убийству.

– Конечно. Но думаю, было бы интересно поболтать с сеньорой, верно?

Фортунато потер отросшую щетину на подбородке и кивнул:

– Хорошая мысль. Но такие люди не очень склонны беседовать. Мне бы пришлось получить у судьи специальный ордер, чтобы развязать ей язык, и я не уверен, что имеющиеся у нас доказательства дают основание для такого рода меры. Судья – Эмилио Дуарте. Он очень принципиален во всем, что касается конституции.

– А, Дуарте, – протянул журналист. – У него хорошая репутация.

Фортунато не разобрал, в самом ли деле Беренски одобрительно отозвался о судье или еще раз продемонстрировал свое пристрастие к фальшивому. И предпочел ни согласиться с ним, ни опровергнуть.

– Должен сказать вам, что мы получили информацию, которая указывает в другом направлении. Вполне возможно, что мы уже имеем убийцу.

– Да? Кто же он?

– Возможно, вы помните его, Энрике Богусо. Это тот, который убил каменщика с женой на глазах у их детей в Кильмесе три месяца назад.

Беренски с отвращением сморщился:

– Помню, помню этот случай. Они тогда орудовали электрошоком, как в семидесятые. – Он уткнулся ручкой в блокнот. – Энрике Богусо, так? А кто был информатором?

Фортунато прикрыл ладонью блокнот:

– Amigo Рикардо, не будем забегать вперед. Следствие еще ведется. Я говорю с вами конфиденциально, как с другом доктора Фаулер.

– Хорошо, Мигель. – Он с щелчком надел колпачок на ручку. – Только объясни мне, как это могло быть, чтобы Богусо, зверюга с отдаленной окраины, мог пересечься с иностранцем, остановившимся в центре и общавшимся с такими богатыми людьми, как Тереза Кастекс де Пелегрини?

Фортунато терпеливо растолковал ему версию следствия о наркотиках, упомянул интерес Уотербери к атмосфере жизни города, необходимой ему для книги.

– Ничего еще определенно сказать нельзя.

– Эта книга… – не успокоился Беренски, – эта книга совсем другая вещь. Судя по всему, Уотербери был исключительно ленивый писатель.

– Что вы имеете в виду?

– Большинство писателей ведут дневник, делают какие-то записи, таскаются с рукописью. Особенно если стремятся изучить темную сторону жизни города. Афина говорит, что в expediente ничего такого нет.

Эта деталь мучила и Фортунато. Он сочувственно всплеснул руками:

– Возможно, в том-то и дело – у него не было никаких записей потому, что не было никаких идей. И его потянуло на наркотики.

Беренски откинулся на спинку кресла.

– Все-таки это несколько необычно.

– Да. Но давайте вернемся к вопросу о Пелегрини. Перед тем как прийти сюда, я прочитал несколько ваших статей – и должен вам сказать, тут дело темное. Я ничего не понимаю. Что такое происходит с Пелегрини?

Рядом возник официант, шлепнул счет на наколку, и Беренски, задумчиво всматриваясь в толстую стенку стакана, машинально подвинул ее к себе. Фортунато подумал, что он специально занялся стаканом, чтобы решить, стоит ли углубляться в тему Пелегрини. Наконец он оторвал глаза от виски и очень серьезно взглянул на Афину:

– Пожалуй, я вам скажу теперь, потому что, так или иначе, это все равно выходит на поверхность. С одной стороны, у нас Пелегрини, президент и разные военные, завязанные в огромную сеть бизнеса, причем Пелегрини утверждает, что не имеет к нему никакого отношения. С другой стороны, мы видим, что министр экономики и губернатор Буэнос-Айреса выражают интересы гринго.

– Что вы имеете в виду? – удивилась Афина. – Какое отношение имеют к этому Соединенные Штаты?

– А такое, что «РапидМейл» претендует на аргентинскую почтовую систему.

Афина наморщила бровь:

– «РапидМейл»? Это же всего-навсего курьерская служба.

Беренски рассмеялся:

– Chica, вы видите полосатый ящик и думаете, что это что-то вроде небесного «Макдональдса». Но происхождение «РапидМейл» очень туманно. Учредил компанию Джозеф Карвер, бывший агент ЦРУ. Его карьера в сфере транспорта началась во время вьетнамской войны, он перевозил всякие сомнительные грузы в Золотой треугольник и обратно, что-то в стиле «Иран-контрас». Там у него завелось много хороших друзей – и среди других агентов ЦРУ, и даже ваш экс-президент. Все эти muchachos вернулись из Вьетнама домой с карманами, полными денег, их нужно было куда-то вкладывать, и появился на свет «РапидМейл».

Рикардо замешкался, увидев, как кто-то входит в дверь.

– Ладно. Через двадцать пять лет им попадается на глаза жирный кусок под названием Аргентина. Страна распродается, и они решают купить почту. Подумайте, цена со скидкой, записанная в контракт прибыль гарантирована законом, норма прибыли растет непрерывно. Можно взять всю ее целиком или только ее прибыльную часть, а все остальное оставить народу. Кто же упустит такой лакомый бизнес? И они стали искать подходы к нему, а в качестве прикрытия у них «Групо АмиБанк», потому что у «Групо» имеются все нужные связи, которые необходимы для успеха дела. Только такая же мысль приходит и Пелегрини, и у него связи не хуже и еще шесть месяцев впереди в придачу. Когда сюда для начала переговоров явились люди «РапидМейл», трое pistoleros, молодцов Пелегрини, перехватили их по дороге из аэропорта, вытащили из-за пазухи свои пистолеты и самым вежливым образом объяснили, что приглашение отменяется. Немного негостеприимно для страны. Верно?

Фортунато развел руками:

– Позор!

– Тогда Джозеф Карвер звонит кому надо. Он звонит своему другу экс-президенту, и еще он звонит знакомому в Торговой палате Соединенных Штатов. Он жалуется на этого прожженного Пелегрини, на аргентинцев, которые не хотят открывать свои рынки. Это же нарушение священной свободы торговли! Как гром среди ясного неба на Пелегрини сваливается проверка аргентинской службы безопасности и Федерального бюро расследований. Полетели жалобы во Всемирную торговую организацию, между Овехо, нашим министром экономики, и послом Соединенных Штатов ведутся переговоры. Овехо несется в Вашингтон переговорить с вице-президентом. Внезапно Овехо начинает обкладывать Пелегрини со всех сторон, открыто нападает на него по телевидению, в газетах, где только можно. «Мы должны открыть страну для новых иностранных инвестиций! – говорит он. – Мы должны остановить этого растленного коррупционера, порвать все его вымогательские контракты с правительством!» – Он повернулся к Фортунато. – Он такой же, как Морело в «Суперклассике». Гринго ему столько заплатили, что он должен отрабатывать.