Обжигающий фактор

Эрик протянул руку к одной из папок, коснулся ее, но не открыл. Глаза его затуманились, несколько мгновений он словно бы находился где-то далеко от места, где они сидели.

— Ты подумала, это я, — наконец произнес он.

Куинн почувствовала, что краснеет.

— У всех остальных было алиби, — пробормотала она.

Манеры Эрика еле заметно переменились. По одному ему ведомым причинам он словно бы начал хоть немного верить ее словам.

— Итак, без поддержки ФБР — на свой страх и риск — ты вломилась в жилище человека, который, по твоему мнению, убивает женщин потехи ради, и начала задавать ему всякие вопросы…

— Прости, Эрик. Я…

Он поднял руки:

— Не извиняйся. Не знаю, Куинн, я все еще не исключаю вероятности, что ты просто чокнутая, но в храбрости тебе не откажешь. В смысле… — Внезапно он замолчал, и по губам его расползлась понимающая улыбка. — Так ты ведь почти ни о чем меня не спрашивала… Просто слонялась по дому и… Ванная! Ты охотилась за образцом ДНК!

Куинн уставилась в пол.

— Я так понимаю, ты нашла то, что искала.

Она кивнула, не поднимая глаз.

— Я отослала два твоих волоска в лабораторию, которая делает анализ ДНК. Не совпало.

— Угу. Что ж, как ни жаль, но это еще ничего не доказывает. В смысле найденная CODIS связь между этими пятью делами все равно может быть лишь каким-то недочетом в системе. А обнаруженная тобой подпрограмма — просто коряво сделанной поправкой. Такое встречается сплошь да рядом.

Куинн подняла голову и внимательно посмотрела на своего собеседника. Теперь он ничем не напоминал того человека, с которым она повстречалась несколько дней назад. Взгляд его оставался все таким же внимательным, но уже не угрожающим, а просто пытливым. Точеные черты лица, казавшиеся ей такими хищными, вдруг утратили прежнюю резкость. Девушка знала: все эти перемены произошли лишь в ее воображении, однако теперь это не имело никакого значения. Все равно у нее не было ни времени, ни возможности прочесть мысли Эрика Твена. Оставалось только рискнуть.

— Прошлой ночью кто-то пытался меня убить.

— Что?

К его чести, Эрик подавил усмешку почти сразу же, как она появилась у него на губах.

— Знаю, ты мне не поверишь, но это правда. Кто-то испортил мою машину с таким расчетом, чтобы она заглохла на безлюдной дороге в южной Виргинии. А потом ко мне подъехал какой-то незнакомый тип и наставил на меня револьвер.

— И как же тогда ты спаслась?

— Стукнула его железякой и уехала на его пикапе.

Казалось, услышанное Эрика не порадовало.

— Куинн… Ну подумай. Ты уверена, что он и правда угрожал тебе револьвером? Может, ты была просто слегка не в себе от всей этой истории, вот тебе и показалось невесть что? В смысле — ну почем тебе знать, что машину испортили нарочно? Может, она просто сломалась.

Куинн стиснула зубы и сощурилась. Эрик заметил выражение ее лица и, поняв намек, вовремя остановился.

— Я выросла на ферме, — ледяным тоном отчеканила девушка. — Могу с закрытыми глазами разобрать свою машину и собрать ее заново. Уж поверь мне на слово.

Вообще-то изначально она собиралась рассказать ему и про Дэвида, но теперь понимала, что это было бы ошибкой. Судя по всему, Эрик и так уже считал ее полоумной. Кроме того, девушка никак не могла решить для себя, права ли была, подозревая Дэвида, или нет. Тогда она совсем не соображала, но теперь начала подумывать: а вдруг такая мнительность — лишь реакция на события бурной ночи?

— Прости, Куинн. Даже не знаю, что тебе сказать…

Она начала запихивать досье обратно в рюкзак.

— Понимаю. Все, чего я прошу, — это пара часов. Если после того, как ты проглядишь эти досье и еще кое-какие материалы, ты еще будешь думать, что я чокнулась…

— Эй, погоди. Я вовсе не думаю…

— Еще как думаешь. И если через два часа не передумаешь, можешь просто встать и уйти. Ну что ты теряешь?

Глава 25

В маленькой комнатке без единого окна не слышалось ни звука. Лишь изредка шелестели страницы — это Эрик перелистывал досье. За целый час Куинн не произнесла ни слова, даже практически не пошевелилась — лишь изредка поднимала голову, ловя взгляд Эрика, когда он время от времени на секунду отрывался от бумаг и смотрел в ее сторону.

Он читал, вынимая из папок листок за листком. Четвертое досье подходило к концу, и столик, за которым сидели молодые люди, был устелен бумагой. Статьи из газет, результаты анализов ДНК, жуткие фотографии, полицейские рапорты. Цинизм и подозрения, явственно начертанные на лице Эрика, когда он приступал к чтению, казалось, слабели от страницы к странице.

Куинн заметила, что к концу четвертого досье скорость Эрика замедлилась, и невольно посочувствовала молодому человеку. Теперь нетронутой оставалась только одна папка — досье с материалами о гибели Лайзы Иган. И о жизни Эрика Твена.

Он словно бы еще не был готов читать это последнее дело, и Куинн заколебалась: не стоит ли нарушить повисшее меж ними молчание и заговорить с Эриком, не дать ли ему предлог оттянуть неприятную необходимость? Но все же решила промолчать. Он должен дочитать до конца и принять решение. Станет он помогать ей или нет?

Эрик оторвался от чтения и откинул голову на спинку кресла. Дыхание его замедлилось, все тело обмякло — он словно бы спал с открытыми глазами.

Через пару минут молодой человек вышел из транса и, снова выпрямившись, вытянул несколько листов желтоватой линованной бумаги, заложенных между страницами последнего досье.

— Эрик, стой! — Куинн вскочила с кресла и рванулась через стол к Твену.

Внезапное движение и крик заставили молодого человека вздрогнуть, но не замедлили его реакции. Он отодвинул свое кресло назад и выдернул бумаги из рук девушки, едва она успела ухватиться за краешек.

— Что-то не то? — спросил он, отодвигая кресло еще немного и продолжая разворачивать листы. — Что-то, чего я не должен видеть?

— Да ничего особенного! Честное слово! — Куинн вышла из-за стола и поспешила к Эрику.

— Эрик Твен, — прочитал вслух молодой человек, телом защищая бумаги, когда девушка перегнулась у него за спиной и попыталась отвести его руки в сторону.

— Эрик, пожалуйста. Я забыла, что это здесь лежит. Я просто…

Он выскочил из кресла и, отбежав на безопасное расстояние, быстро проглядел первую страницу.

— Полагаю, это твой почерк? Мой психологический портрет, составленный Куинн Барри?

— Эрик, да ладно тебе. Просто досужие размышления. И теперь они явно никакого значения не имеют.

— Что, не хочешь узнать, хорошо ли справилась с задачей?

Куинн с убитым видом опустилась в кресло. Да, кажется, после такого друзьями они точно не станут!

— Итак, на чем я остановился? Ах да, на себе самом.

Девушка опустила голову на руки.

— «Эрик Твен, — снова провозгласил он. — Ай-кью такой высокий, что толком и не измеришь. Поступает в университет в возрасте двенадцати лет. Должно быть, чувствует себя неуютно среди старшеклассников. Надеется, что в колледже дело пойдет лучше. Становится только хуже. Все вокруг завязывают дружбу или романы, а он нет. Он чужак. Вступает в отрочество в обстоятельствах, когда вокруг нет ни единой девушки его возраста».

— Эрик, ну хватит. Не добивай меня!

— Нет-нет. До сих пор у тебя вышло просто здорово, — возразил он и опять взялся за чтение: — «Начало тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Ему пятнадцать. Берет в ассистентки Лайзу Иган. У них завязывается роман».

Куинн дернулась, когда он повернул листок, читая надпись, нацарапанную на полях.

— «Слишком молод для садиста-насильника. Впрочем, он уже много лет живет в мире взрослых».

Эрик покосился на девушку.

— Я, знаешь ли, всегда был развит не по годам. Итак… «Иган старше, она доминирует в отношениях, его это обижает, — должно быть, то же относится и к сексу. Недовольство и обида нарастают. Он убивает Кэтрин Таннер в июне восемьдесят девятого, — наверное, его первое убийство. Таннер похожа на Иган и получила такое же хорошее образование. Убив ее, он чувствует, что избавился от власти, которую Иган получила над ним, и, вероятно, может осуществить давно подавленные сексуальные фантазии. Следующая жертва — очередной слепок с Лайзы, но убийство даже не скрыто — он становится злее и чувствует себя более уверенно. Наконец он собирается с духом убить Лайзу, но в отличие от предыдущих это убийство не спланировано заранее и не обдумано. Он испуган, теряет голову и чуть не попадает в тюрьму». — Эрик ухмыльнулся, перелистнул страницу и продолжил: — «А может, и нет. Не очень-то он годится на роль садиста-насильника. Может, злость копилась в нем совершенно безотносительно к Иган? Из-за общей недоступности окружающих женщин? Несмотря на катарсис, испытанный от убийства женщины, которая имеет над ним власть, он в отличие от Эда Кемпера…» — Эрик оторвал взгляд от листка. — Эда Кемпера?