Тень убийцы

— Нелегкая ночь?

— Да не особенно, а почему вы спрашиваете? — поинтересовался он.

— Вы ужасно выглядите.

— Как правило, я встаю поздно. И могу нормально работать не раньше двенадцати. — Он зевнул в подтверждение своим словам.

— А ваша подруга? Она тоже сова?

— Да. Половину своей жизни она проработала репортером вечерних новостей и заканчивала после одиннадцати. Так мы с ней и познакомились. То и дело натыкались друг на друга в ресторанах, работающих ночью.

Проходя по Скайвей, Лили смотрела в окна на сверкающие городские небоскребы, памятники индустрии цветного стекла.

— Я никогда здесь не бывала, — сказала она. — Когда хипповала, пару раз путешествовала по стране, еще в колледже, но мы всегда отправлялись южнее. Через Айову или Миссури, а потом в Калифорнию.

— Да, Миннесота совсем не по дороге, — согласился с ней Дэвенпорт. — Озеро Мичиган вместе с Висконсином и Дакотой отрезают нас от остальных. Сюда нужно захотеть приехать. Думаю, вы не часто покидаете Центр вселенной.

— Время от времени выбираюсь, — мягко проговорила она, отказываясь проглотить наживку. — Но обычно во время отпуска — на Багамы, Киз или на Бермуды. Однажды мы слетали на Гавайи. Просто мы не бываем в центральной части страны.

— Знаете, тут у нас последнее убежище американской цивилизации — здешние места, расположенные между горами, — сказал Лукас, выглядывая в окно. — Большая часть населения грамотна, почти все доверяют своему правительству, и оно, в общем, вполне приличное. Горожане контролируют улицы. У нас есть нищета, но не катастрофическая. С наркотиками удается справляться. Здесь хорошо.

— Вы хотите сказать, как в Детройте?

— Есть, конечно, пара мест, которые представляют собой проблему…

— Южный Чикаго, Гэри и восточный Сент-Луис…

— …но по большей части, тут совсем неплохо. Складывается ощущение, что никто не знает, что творится в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, и на самом деле, это никого особенно не волнует. Политикам приходится врать и воровать, чтобы их избирали.

— Мне кажется, мой мозг высох бы, если бы я тут жила. Здесь так тихо и спокойно, просто не знаю, что я стала бы делать, — сказала Лили и посмотрела на машину, поливавшую улицу. — Я прилетела очень поздно, уже после полуночи, взяла в аэропорту такси и, поехав в центр, увидела женщин, которые шли совершенно одни или ждали автобусов. Повсюду. Господи. Это такое… странное зрелище.

— Хм, — протянул Дэвенпорт.

Они покинули Скайвей и на эскалаторе поднялись на основной этаж здания Пиллсбери.

— У вас на шее небольшой засос, — неожиданно сказала она. — Я подумала, что вы из-за этого выглядите таким усталым.

Они сидели в кафе при булочной, Лили ела пончик и пила молоко, Лукас, держа в руке чашку, смотрел в окно.

— Я бы хотела быть там, со Слоуном, — сказала она наконец.

— Зачем? Он прекрасно справится.

Мужчина сделал глоток обжигающего кофе.

— Просто хотела бы, и все. Я бывала в очень непростых ситуациях.

— Мы тоже. Тут, конечно, не Нью-Йорк, но и не совсем дыра, где царит каменный век, — проговорил Лукас.

— Да, конечно…

— Слоун отлично умеет разговаривать с людьми. Он добудет все, что нам нужно.

— Ладно, ладно, — неожиданно раздраженно сказала она. — Просто это дело имеет для меня огромное значение.

— Для нас тоже. Нам проходу не дают репортеры. Сегодня утром улица перед нашим офисом была похожа на парковку политического съезда.

— Нет, это не совсем то же самое, — настаивала она на своем. — Андретти был крупной фигурой…

— Мы работаем над этим делом, — резко ответил лейтенант.

— Вы не работаете. Боже мой, вы приехали сюда только в десять часов. Я прождала целых два часа.

— А я не просил меня ждать. Я говорил, что пишу по ночам.

— И вообще у меня нет ощущения, что вы все делаете как надо. Вы, ребята…

— А если в газетах пишут правду, ваши парни в Нью-Йорке провалили столько дел, что и не сосчитать, — перебил ее Лукас, перехватывая инициативу. — Если вы не пытаетесь засадить за решетку какого-нибудь черного паренька, то берете деньги у грязных торговцев наркотиками. Мы не только хорошие копы, мы еще и чистые…

— Я никогда в жизни ни у кого не взяла ни одного проклятого доллара, — заявила Лили сердито, наклонилась над столом и сжала челюсти.

— Я не сказал, что вы брали, я только…

— Слушай, да пошел ты, Дэвенпорт, я всего лишь хочу поймать сукина сына, который убил Андретти, а слышу разговоры про то, что полицейские в Нью-Йорке берут взятки…

Она швырнула на стол бумажную салфетку, схватила пончик и стаканчик с молоком и, гордо вскинув голову, ушла.

— Эй, Лили, — проговорил Лукас. — Вот проклятье!

Гарри Киффер не любил Дэвенпорта и даже не пытался это скрывать. Он сидел в кабинете Даниэля, когда пришла Лили, а за ней Лукас. Они молча кивнули друг другу.

— Где Даниэль? — спросила Лили.

— Куда-то ушел, — холодно ответил агент.

Он был в голубом деловом костюме, галстуке, завязанном виндзорским узлом, и сверкающих ботинках.

— Пойду посмотрю, — проворчал Дэвенпорт и вышел из кабинета, поглядывая на Лили.

Она бросила сумочку около стула, стоящего рядом с фэбээровцем, и села.

— Вы, судя по всему, офицер из Нью-Йорка, — проговорил мужчина, окинув ее оценивающим взглядом.

— Да. Лили Ротенберг. Лейтенант.

— Гарри Киффер.

Они обменялись рукопожатием, он преувеличенно мягко. Киффер носил большие очки, а его громадный красный нос украшали старые шрамы от прыщей. Он скрестил на животе руки.

— Что вы не поделили с Дэвенпортом? — спросила Лили. — Я почувствовала холодок…

Голубые глаза Киффера, искаженные толстыми линзами, казались влажными, точно ледяные кубики в стакане джина с тоником. Ему было около пятидесяти, на лице морщины от пережитых стрессов и плохой погоды. Он немного помолчал, а потом спросил:

— Вы с ним друзья?

— Нет, что вы. Я познакомилась с ним пару дней назад, — ответила Лили.

— Я не хочу обсуждать его за глаза, — сказал фэбээровец.

— Послушайте, мне с ним работать, — настаивала Лили.

— Он настоящий ковбой, — Киффер заговорил немного тише и огляделся по сторонам, будто проверял, нет ли тут записывающих устройств. — Это мое мнение. Он застрелил шесть человек. Убил. Не думаю, что в Миннесоте есть еще офицер, включая парней из спецназа, которые прикончили бы больше двух. В ФБР таких тоже нет. Возможно, во всей нашей стране. А знаете почему? Потому что в большинстве мест, если кто-то убивает двоих человек, его отправляют заниматься бумажной работой и больше не выпускают на улицы города. Начальство заботится о своей репутации. Но с Дэвенпортом не так. Он делает все, что пожелает. Иногда он хочет убивать людей.

— Но насколько я понимаю, в его области деятельности…

— Да-да, так все говорят. Включая газетчиков. Средства массовой информации и репортеры у него в кармане. Они твердят, будто он сражается с наркотиками и прочими пороками, собирает сведения про особо опасных преступников. У нас в Миннесоте нет смертной казни — если не считать Дэвенпорта, который приводит ее в исполнение. Он самый обычный убийца.

Лили задумалась над его словами. Убийца. Она успела увидеть в нем это. Значит, нужно соблюдать осторожность. Впрочем, подобные ему тоже могут быть полезными. Киффер, который погрузился в собственные размышления о Дэвенпорте, смотрел прямо перед собой, на фотографии на стене кабинета.

Вскоре вернулся Лукас, и следом за ним с чашкой кофе в руке шел Даниэль. В нескольких шагах позади него шагали Слоун и второй полицейский, небритый и одетый как служащий парковки. Все называли его Дел, но никто не представил Лили. Она решила, что это агент, работающий под прикрытием. Наркотики и сбор информации.

— Итак, что у нас есть? — спросил Даниэль, усаживаясь за стол.

Он заглянул в коробку для сигар и захлопнул ее.

— У нас есть карта. Давайте я объясню вам ситуацию, — сказал Слоун, подошел к столу Даниэля и развернул на нем план, который получил в офисе градостроительства.