Такие люди опасны

– За дело! – приказал я. – Время дорого.

Спрэг залез в кабину трейлера, завел двигатель, и, подав трейлер чуть назад, сбросил легковушку в снег. Один из его помощников сел в кабину первого грузовика, осторожно развернул его, подогнал к трейлеру. Задний борт они использовали как трап и начали переносить тяжелые ящики.

Я посмотрел на часы. Шесть минут восьмого.

Второй раз я взглянул на часы через тринадцать минут, когда открывал дверцы техасского грузовика. Распахнул их и отскочил в сторону, прикрыв лицо рукой. Нервные газы разные, и у каждого свой принцип действия. Одни парализуют дыхательную систему, другим достаточно соприкоснуться с кожей. Каким газом пользовался Джордж, сколь долго он сохраняет эффективность, я не знал, но, как говорится, береженого Бог бережет.

В половине восьмого я залез в грузовик. Автоматические карабины М-14, которых я опасался, лежали на полу. Из них так и не выстрелили. Солдаты в неестественных позах, с посиневшими лицами лежали тут же, и я понял, что использованный Джорджем газ парализовал дыхательную систему. Едва ли кто мог поверить, будто они всего лишь спят, поэтому я по одному вынес их из грузовика и уложил в снег. Снял с них форменные куртки. Им холод уже не страшен, а куртки могли понадобиться людям Спрэга.

Я залез в грузовик за М-14. Вытащил их из кузова. Этот автоматический карабин я знал как свои пять пальцев. Он не раз спасал меня в бою. Сейчас за океаном использовались более совершенные модели, и некоторые жаловались, что их часто заклинивает. Помню, поначалу мы говорили то же самое о М-14.

Я держал по карабину в каждой руке, и на мгновение мне почудилось, что я вновь в Лаосе. Мелькнула мысль, а смогу ли я разобрать и собрать карабин в положенный срок, и тут же ее сменила другая – нужны ли такие навыки сейчас в Америке, но я выкинул эти мысли из головы и пошел посмотреть, как идут дела у парней Спрэга.

Они не могли бы работать лучше, если б им платили за каждый час. Один грузовик за другим подгонялся к трейлеру, и их содержимое исчезало в его необъятном чреве. Ящики маркировались кодовыми словами, так что мне оставалось только догадываться, какие научные чудеса таились внутри. Газовые гранаты, биологическое оружие, атомные мины. Наука не стояла на месте, и человек в полной мере использовал достижения технического прогресса для собственного же уничтожения. При бережном использовании этого добра вполне хватило бы для того, чтобы в нескольких штатах не осталось ничего живого. Разумеется, использовать все не сумел бы никто...

Они закончили разгрузку третьего грузовика. Парень с бакенбардами подогнал к трейлеру четвертый, тот, что следовал в Техас. Все работали как проклятые, поэтому я направился к Джорджу.

Солдат он усадил в снег. Сам, присев на корточки, остался на дороге. Автомат лежал у него на коленях. Он спросил, как дела. Я ответил, что идет разгрузка последнего грузовика.

– Охранники?

– Я положил их на обочину.

– Как они?

– Еще без сознания.

– Хорошо. – Он улыбнулся. – Приятно вновь выйти на дело?

– Никуда я не вышел.

– Как так?

Я предложил ему сменить тему. Один из сидящих в снегу поднял руку. Тот самый капрал, что хотел объехать трейлер по снегу. Я подумал, он сейчас попросится в туалет.

Джордж спросил, что ему нужно.

– Я хочу выйти отсюда живым, – последовал ответ.

– Выйдешь, – успокоил его Джордж.

– Я не хочу изображать из себя героя, сэр. – Он помолчал, словно задумался, пристойно ли называть кого-то из нас сэром. – Никто из наших ребят не хочет изображать из себя героев. Мы не знаем, что вы задумали, и... э... не хотим знать. Это все, сэр.

Он был такой молоденький. Я посмотрел на остальных. Тоже молоденькие. Те, что сидели в кузове техасского грузовика, выглядели постарше. Логичное решение: если ты хочешь, чтобы человек, не колеблясь, открыл огонь, надо выбирать того, кто стрелял не только по мишеням в тире. А в кабину можно сажать кого угодно.

– Делайте то, что вам говорят, – обратился я к ним. – И останетесь в живых.

Какое-то время они переваривали мои слова. Потом другой солдат захотел задать вопрос, и Джордж согласно кивнул. «Эти разговоры, – подумал я, – только на пользу, так как снимают у них напряжение».

– Сэр, я насчет того, что сказал майор Уолкер. Будто мы пешки. – Тут он не ошибся. – В заговоре комми. Я не знаю, о чем речь, но неужели майор Бурк и майор О'Хара – агенты красных? Проникшие в армейскую разведку? Пытавшиеся похитить груз?

Фамилию О'Гары он произнес неверно, но все остальное мне понравилось. В ложь, которую выдумал сам, поверить проще.

Ответил ему Джордж:

– Логично мыслишь, солдат. Главную идею ты уловил, хотя в действительности все гораздо сложнее...

Я зашагал прочь. Джордж прекрасно обходился без меня, а слушать всю эту галиматью не хотелось. В «форде» я включил радиопередатчик, вызвал базу. Радист ответил, что как раз пытался связаться со мной.

– Горбатый – Контролю. Горбатый – Контролю! Я вас не понимаю. Повторяю, не понимаю. Конец связи.

Тут же его голос стал громче и четче:

– Горбатый – Контролю. Я вас слышу, но прием очень плохой. Повторяю, я вас бр-бр-кврав, но вы грв-тпр-ну. Пожалуйста, подтвердите бр-бр-крав. Конец связи.

Он вновь попытался что-то сказать, но я его осек:

– Контроль, это Горбатый. Мы теряем ваш сигнал. Мы кр-стр-груф. Мы идем по графику, и все хорошо, только это крвр радио. Этот чертов снег. Мы крв-прт-крав-хрум.

И я разбил радиопередатчик рукояткой «магну-ма». Больше они меня не услышат, а винить будут плохую погоду.

Когда перегрузка закончилась, я собрал Спрэга и его ребят. Парни вспотели, да и Спрэг с трудом переводил дыхание. Но тяжелая работа не умерила их энтузиазм. Глаза их сверкали так же ярко, как и в самом начале.

– Вы отлично потрудились! – обратился к ним я. – Позвольте вас поздравить. Когда государство поддерживают такие, как вы...

Я решил, что в данном случае высокопарность вполне уместна, и дал себе волю. Потом крепко пожал руку каждому, спросил их имена и фамилии.

– Половина пути позади, – продолжил я. – Как вы все знаете, командование базы «Форт Джошуа Три» перекуплено коммунистами. Мистер Гандерсон и я должны уехать на трейлере до того, как они вышлют поисковые вертолеты. Но главное для нас – отправить конвой в пункт назначения. С вертолета не скажешь, загружен кузов или пуст, солдаты сидят за рулем или штатские. – Я показал на форменные куртки, которые снял с покойников. – Возьмите их. Посмотрите, какая кому подойдет.

Четверка парней разобрала куртки. Я снял тулуп, протянул Спрэгу.

– Вы возьмете «форд». Поедете последним.

Он с трудом втиснулся в тулуп, я надел его куртку. На армейской форме она смотрелась нелепо, но я не собирался в ней фотографироваться.

– Ваш пункт назначения – Омаха. – Я коротко проинструктировал их, особо подчеркнув, что останавливаться нельзя. – Вы уже отстаете от графика, поэтому постарайтесь наверстать упущенное. Но быстрее шестидесяти миль не гоните. Незачем объясняться с дорожной полицией. В Омахе немедленно разделитесь. Оставьте грузовики на тихих улочках, куртки бросьте в кабине и возвращайтесь домой.

– Разве они не обеспокоятся, если грузовики не прибудут на базу в Омахе?

– Обеспокоятся. Но к тому времени мы будем очень далеко. Мы выигрываем время, ничего больше.

– Понятно.

– Если вас все-таки остановят на трассе, на вопросы не отвечайте. Ничего не говорите. Кто бы вас ни допрашивал, какие бы документы вам ни показывали. Понятно? – Они кивнули. – Слишком много комми пробралось в коридоры власти, и многие добропорядочные американцы им помогают, потому что не догадываются об их сущности. Просто молчите. – Я на мгновение задумался. – Даже не говорите, как вас зовут. У вас есть какие-нибудь документы? Водительские удостоверения, кредитные карточки?

Я подождал, пока они обшарят карманы и передадут мне бумажники и водительские удостоверения. Из бумажников я вытащил деньги, вернул каждому.