Метро: Башня. Метро. Эпидемия. Трилогия (СИ)

Мобильный зазвонил. Дубенский поднес его к уху.

— Спускаюсь!

Он вышел в прихожую. У порога стояла жена.

— Когда тебя ждать? — спросила она. Дубенский на секунду задумался.

— Скоро. Я постараюсь побыстрее.

— Хорошо.

Она не задавала лишних вопросов, и Михаил был ей за это благодарен. Он поцеловал жену и вышел за дверь.

У подъезда стоял большой белый микроавтобус «Форд» с тонированными стеклами и рекламой сети химчисток и прачечных на борту.

Боковая дверь бесшумно отъехала на полозьях, и Дубенский быстро запрыгнул внутрь.

В полумраке машины он разглядел людей в черной форме, в сферических касках, с короткими автоматами на плечах. Один из них протянул ему руку:

— Капитан Кондратьев. Можно просто Николай. Ну что, вы готовы?

— Да, — голос Дубенского немного дрожал. Сначала он хотел спросить: «А вы?» — но вовремя передумал. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что эти ребята готовы всегда и ко всему.

Дубенский насчитал восемь человек.

— Значит, так, — Кондратьев стукнул по перегородке, отделяющей салон от грузового отсека, и машина мягко тронулась с места. — Я хочу вкратце объяснить вам нашу диспозицию. То, что происходит в Башне, действительно кажется странным… Мягко говоря. Мы должны исключить любую возможность теракта. И хотя никто пока не объявлялся и не выдвигал никаких требований, вы понимаете, что такое здание — это лакомый кусочек для любых экстремистских группировок. Лично меня, например, очень настораживает ситуация с заблокированными дверями и нарушенной связью. По сути, так и есть: жильцы уже находятся в заложниках, мы только не знаем у кого — у живых людей или у взбесившихся электронных мозгов Башни… Но это не так уж важно. Сейчас спасатели под прикрытием наших коллег входят в здание. Задача нашей группы — проникнуть внутрь незамеченными и войти на технический этаж. Ведь именно там, насколько я понимаю, находится главный пульт управления?

— Центральный пульт, — машинально кивнул Дубенский.

— Точно. Мы будем входить там, где вы скажете. Попытайтесь хорошенько припомнить, есть ли какая-нибудь незаметная лазейка? На вас вся надежда. Лучше Главного управляющего никто Башню не знает.

— Да… Да… — «Вот она, собачья работа!» — Вентиляционная шахта — ничего другого мне в голову не приходит. Можно еще через коллектор канализации… В подземный гараж…

— По нашим данным, нижний ярус подземного гаража обрушился. Один из охранников сказал, что слышал это по рации, но сам проверить, естественно, не мог. Всюду запертые двери.

— Да… Двери — это основная проблема, — Дубенский замялся. — Вы знаете, это какая-то ошибка. Ярус никак не мог обрушиться…

Кондратьев перебил его.

— Не мог обрушиться сам? Или не мог обрушиться с помощью взрывчатки? Не так уж и много нужно: план здания с указанием несущих конструкций, хороший подрывник и полкило пластита. Само здание, естественно, устоит, но подземный гараж вполне можно обрушить.

— Пластит? Ну, какой пластит? В Башне везде охрана. Посторонний не может в нее проникнуть и уж тем более пронести что-нибудь подобное… Это исключено.

— Уважаемый! Да что вы заладили: «Этого не может быть! Этого не может быть!» Проснитесь! Это уже происходит! Может, у вас есть какое-то дельное объяснение? Я готов выслушать.

Дубенский был вынужден признать, что объяснения у него нет.

— Ну подождите! — он уцепился за последнюю надежду. — А двери? Это же бред! Все двери… заблокированы?!!

Кондратьев согласно покивал.

— Ага! Вы, кстати, Чехова не читали?

— Что?

— Был такой писатель. Он утверждал, что если в первом акте на стене висит ружье, то рано или поздно оно обязательно выстрелит. У вас же безопасность. На каждом шагу — замки. Вот они и закрылись.

— Да не может этого быть! — воскликнул Дубенский.

— Вот что, — спокойно сказал капитан. — Меня не так уж сильно волнует, что может быть, а чего не может. Скажу вам по секрету, мне на это наплевать. Мы просто сделаем нашу работу честно и до конца. Возражения?

Дубенский помотал головой.

— Жалобы? Заявления?

Дубенский глубоко вздохнул. Жалоб было полно, а заявление он уже сделал — в программе Истомина.

— Да, кстати, — Кондратьев довольно сильно хлопнул его по колену. — Впредь координируйте свои действия со мной. Обратиться к жильцам через телевизор — это хорошая идея. По крайней мере, будут сидеть тихо в своих квартирах и не путаться под ногами. Потому что, — капитан значительно поднял брови, — у меня есть указание стрелять на поражение в каждого вооруженного человека, встреченного на территории Башни. Понятно? — он обратился к своим бойцам.

Бойцы согласно и, как показалось Дубенекому, радостно загудели. Дубенский вздохнул.

— Поэтому послушайте мой добрый совет: не отходите от меня ни на шаг. Хорошо?

— Конечно.

Кондратьев посмотрел в окно.

— Ну что? Кажется, подъезжаем… Это здесь? — он ткнул пальцем в тонкой черной перчатке.

Дубенский проследил за направлением его пальца и увидел два белых строения. Вертикальные башенки высотой метров пять, с решетками на всех четырех сторонах, — через них отводили отработанный воздух.

Воздухозаборники для централизованной системы кондиционирования стояли на крыше: там воздух был чище.

— Да, здесь…

— О'кей! — бодро ответил капитан. — Готовность номер один!

Бойцы, как по команде, опустили на глаза очки и придвинули ко рту ларинги портативных радиостанций.

— Все готовы? — спросил капитан, выдержал паузу в несколько секунд и затем отрывисто крикнул: — Пошли!

Боковая и задняя двери распахнулись одновременно. Восемь бойцов, укрываясь за машиной, подбежали к вентиляционным башням.

— Мы немножко попортим ваше имущество, — сказал Кондратьев. — Предупреждаю сразу — мы умеем только ломать, строить ничего не будем.

Дубенский махнул рукой.

— Да ладно. Уж как-нибудь сами.

Бойцы быстро перекусили плоские наклонные прутья на решетках огромными черными ножницами.

— Вперед! — скомандовал Кондратьев, пропустил перед собой двух человек и поднял руку: — Теперь ваша очередь!

Дубенский поежился. Какое-то мгновение он колебался. Но потом решился — ведь это была часть его собачьей работы. Пригнувшись, он пролез в проем, следом за ним — Кондратьев.

Операция проникновения началась.

Кстин проехал поворот на Чехов. До Москвы оставалось не так уж и много. Мотоцикл тарахтел, напрягаясь под ним изо всех сил. Стрелка спидометра дрожала где-то рядом с отметкой «100». Он чувствовал, как «ИЖу» не хватает мощности; когда дорога шла в гору; тогда Кстин старался нагнуться пониже, к бензобаку, чтобы уменьшить сопротивление воздуха.

«Еще немного, дружок! Еще немного… » Он понимал, что его мотоцикл не создан для таких нагрузок — причем довольно длительных, — но другого выхода не было.

Мимо него пролетали иномарки: «Мерседесы», «БМВ», «Мицубиси», обдавая воздушным потоком и отбрасывая к обочине, даже «Жигули» и те норовили обойти его. И все же… Жаловаться не было причины: пешком он бы добирался дольше. Значит…

«Значит, надо благодарить судьбу за то, что у тебя есть хотя бы мотоцикл… » Только и всего.

Конечно, он не мог видеть Башню, но чувствовал, что она с каждой минутой становилась все ближе и ближе. Она словно притягивала его. И Кстин торопился, выворачивая ручку газа до предела.

«Так, наверное, в старину загоняли лошадей», — подумал он, испугавшись, что поршень вот-вот выпрыгнет из блестящего серебристого корпуса движка. «Ну да, наверное», — но газ не сбросил.

Он ехал и все время размышлял, ЧТО именно заставляет его так торопиться? Почему он вообще решил вернуться? Возможно, это был не самый умный поступок, Марины могло не оказаться в Башне, да и вряд ли его пустят за оцепление, но… Все равно там он был бы спокойнее.

«Я только хочу убедиться, что с ней все в порядке, — думал Кстин. — И все. Увижу и поверну назад».