Последнее оружие

С самого детства, проведенного в сером подмосковном поселке, у него были другие приоритеты. Невысокий, казалось лишенный харизмы, он вознесся на вершину лишь силой собственной воли. Теперь, достигнув власти, он тратил свою энергию на то, чтобы ее удержать.

Он велел секретарше вызвать министра обороны, чтобы обсудить с ним положение в Чечне.

– Генерал Ковалов во Франции, – сказала секретарша. – В отпуске.

– Пусть прервет!

– Слушаюсь, господин президент.

Вот она, власть. Он испытывал от нее наслаждение сродни оргазму, как с Иваной. Он позвонил своей любовнице на сотовый. Она была в магазине «Гуччи», в центре Москвы. В этом месте любая вещица стоит столько же, сколько получает какой-нибудь рабочий за год.

– Собираюсь примерить платье, – сообщила она – Скажешь мне, что о нем думаешь?

– Я в Кремле, дорогая, как, по-твоему».

– Я тебе его опишу. Оно из тюля и черного атласа, со змеей, расшитой стразами Сваровски. Без них весит не больше носового платка.

– Удачно, поскольку на вес это должно стоить дороже черной икры.

– Это лучше, сам увидишь.

Мысленно он уже пожирал ее взглядом. Сердце учащенно забилось, руки вспотели.

– Теперь я в кабинке. Снимаю свое меховое манто, жакет из рафии и атласа, распускаю пояс, расстегиваю брюки, которые, скользя, падают к моим ногам… Ну что, видишь?

– Слишком даже хорошо.

– Что на мне осталось?

– Сегодня утром на тебе был белый шелковый топик.

– Вот, снимаю.

Эрекция вздула его брюки.

– Влад? Ты все еще здесь?

– Да.

– Расстегиваю лифчик…

Видение обнаженной груди, самой прекрасной в мире.

– Спускаю трусики.

– А их-то зачем?

– Платье очень облегающее. Нижнее белье под ним просто лишнее.

– Так ты совершенно… раздета?

– В одних только туфельках. Теперь натягиваю платье… Сидит как влитое. Думаю, что вечером его и надену. Ты сам его с меня снимешь.

Владимир посмотрел на часы. 11.38. Ждать еще шесть часов. Целая вечность.

– Ивана, я могу освободиться между двенадцатью и двумя. Можешь подъехать ко мне в Кремль?… Ивана?…

Он услышал на другом конце линии какой-то шорох, потом четыре гудка, долгое шипение и непрерывный однотонный звук. Набрав номер Иваны во второй раз, он наткнулся на автоответчик. Владимир стремительно перешел от нервного возбуждения к холодному принятию решений, что умел делать в любых обстоятельствах. Воспользовавшись одним аппаратом, он немедленно отправил на место свою тайную полицию, по другому позвонил в магазин. Продавщица, которая занималась Иваной, подтвердила, что покупательница сейчас как раз примеряет платье.

– Идите проверьте! – приказал Владимир.

– Но я и так не спускаю глаз с примерочной. Госпожа Невская все еще там. Занавеска задернута и…

– Я хочу немедленно с ней поговорить.

Он услышал, как продавщица зовет Ивану.

– Да отдерните же эту чертову занавеску! – занервничал президент.

Из телефонной трубки донеслось звяканье колец, ошеломленный вскрик, потом невнятный лепет:

– Н-не понимаю… Она же была…

– Опишите, что видите!

– Она…

– Что – она?

– Она куда-то пропала…

44

Где она? Натан резко вскочил, еще не совсем очнувшись от. сна и не чувствуя затекшей правой ноги. Но, услышав шум воды в душе, расслабился. Незнакомка вышла из ванной и, не обращая на него внимания, снова легла.

Дверь распахнулась, впустив шумный ареопаг. Главный врач явился в сопровождении двоих интернов, Сильви и капитана.

– Она сказала что-нибудь? – спросил Санако.

– Мало.

– Что именно?

– «Буйт дметруаон», «длоган фах» и «влорган».

– В общем, ерунду.

– Этого я не знаю.

– Денек в участке – и она запоет на другом языке.

– Это было бы ошибкой.

– Послушайте, Лав, нам некогда разыгрывать из себя больничных сиделок.

– Еще одна женщина исчезла, – уточнила Сильви.

– Кто?

– Серана Уэллс, помощница американского госсекретаря Кэтлин Моргенсен.

– Где?

– В Каире, три дня назад. Это произошло в отеле «Шератон» во время мирных переговоров. Серана Уэллс отлучилась в туалет, и никто ее больше не видел. Ей двадцать четыре года, важная должность в Белом доме, престижные дипломы, похоже, исключительно эффектная внешность, не замужем. ЦРУ, ФБР и Моссад уже занимаются этим делом. Некоторые эксперты поговаривают о похищениях инопланетянами.

– Что-то они зачастили, – заметил Натан.

Сильви надела очки, открыла досье и подтвердила:

– Аннабель: 2 марта, Париж; Галавс 8 марта, Вашингтон; Суйани: 14 марта, Токио; Николь: 26 марта, Фонтенбло; Серана: 29 марта, Каир; Элиана: 30 марта, Нью-Йорк. То есть первые три похищения за тринадцать дней и за пять дней – три остальные.

– В котором часу произошли два последних?

– Серана исчезла в десять часов утра двадцать девятого марта, а Элиана в одиннадцать часов вечера тридцатого марта.

– Какая разница во времени между Каиром и Нью-Йорком?

– Понимаю, куда ты клонишь, Натан. Уже подсчитала. Учитывая разницу во времени и длительность полета, У похитителей в распоряжении было тридцать часов, чтобы подготовить операцию в Нью-Йорке.

– Дело беспрецедентное, – сказал Санако.

– Отсюда и гипотеза об инопланетянах, – добавила Сильви.

Вы же сами понимаете, Лав, как для нас ценна эта девица. Мы благодарим вас за содействие в ее поимке. Вы отлично сделали свою работу. Позвольте нам теперь замяться нашей.

– И моей. – добавил врач.

– Она провела плохую ночь, – предупредил Натан.

– Рвота и жар вызваны сотрясением мозга. Ничего серьезного, тем более что у нее исключительно крепкий организм. Поскольку в контакт она не вступает, то неизвестно, не отшибло ли у нее память. Надо выяснить. Если судить по результатам сканирования, крупных повреждений нет, так что через несколько дней все должно прийти в норму. При условии отдыха. Рекомендую понаблюдать за ней двадцать четыре часа, чтобы предупредить появление новых симптомов. Единственный возможный риск – посттравматический синдром.

– В чем это проявляется?

– Головные боли, головокружение, бессонница, раздражительность, возбуждение, депрессия, личностные изменения. Но, повторяю, отдых и спокойствие ускорят выздоровление.

– Почему бы уж сразу не отправить ее в швейцарский санаторий? – раздраженно съязвил Санако.

– Двадцать четыре часа. Это все, что я у вас прошу. Потом можете ее забирать.

– Буду здесь завтра утром, – заявил капитан.

Санако терял хладнокровие на глазах. Сдержанность, характеризующая японское поведение, давалась ему с трудом. Особенно в этом деле. Врач и его свита покинули палату.

– Ты это всерьез насчет инопланетян? – спросил Натан Сильви.

– Когда люди чего-то не понимают, они склонны приплетать сверхъестественное.

– Не обращайте все в шутку, – добавил Санако. – Маленькие зеленые человечки всегда вызывают смех у рациональных умов. Но я пока не вижу, кто другой способен похитить в разных точках планеты и за такое короткое время столь важных женщин. Причем не оставляя никаких следов.

– След прямо перед нами, – сказала Сильви.

– Зачем кому-то понадобились эти женщины? – спросил Санако.

– Вы сами ответили: потому что они важны.

Их взгляды обратились к совершенно безучастной незнакомке.

– Есть кое-что, чего я вам не сказал, – признался капитан.

– Что именно?

– Мы дали послушать запись ее тарабарщины в лингвистическом колледже. Они там определенно сошлись во мнении, что такого языка нет на Земле. И никогда не было.

45

Гэбриэл Стил имел привычку вставать очень рано и завтракать, прежде чем покинуть свою виллу на озере Вашингтон и отправиться на работу. Он вел машину, не считаясь с ограничением скорости, это была бунтарская черточка в его характере. Добравшись до Редмонда, припарковался на автостоянке перед штаб-квартирой своей компании, на своем персональном месте, и, здороваясь по пути со своими служащими, называя каждого по имени, направился в свой кабинет, стены которого украшали портреты таких знаменитостей, как Эйнштейн и Леонардо да Винчи. Отсюда он обменивался мэйлами с сотрудниками. Вечером возвращался поздно, с дочерью общался мало. По выходным играл в бридж, собирал мозаики, катался на водных лыжах или вместе женой Салли брал уроки пения. А в воскресенье, когда она уходила в церковь, изменял ей с Таней. Он часто находился в разъездах, любил читать перед сном, встречать Новый год в Палм-Сврингс и у своей сестры, в Сэнксдживинге.