Нетерпеливый алхимик

Я засопел, свирепо вращая круглыми, как блюдца, глазами, но промолчал. Чертов охранник попал в самое яблочко.

— Что за предрассудки! — возмутилась Чаморро, не теряя апломба. — Какое-то провинциальное свиное логово, а не клуб. Ноги моей здесь больше не будет!

Она потянула меня за рукав, но я не двигался с места, все еще находясь в пограничном состоянии между потрясением и жгучим стыдом из-за того, что меня публично изобличили в прижимистости. Вот уж действительно, все тайное когда-нибудь становится явным.

— Эй, принцесса, — окликнул Кинг-Конг.

Чаморро обернулась, смерив его уничижительным взглядом. Охранник склонил голову набок и осклабился.

— Проходите, — позволил он.

— Благодарю за любезность, — ответила Чаморро и быстро потащила меня за собой.

Оказавшись рядом с длинноволосым, я не удержался от злорадного замечания:

— Вы легко отделались, ребята. Я все равно прошел бы внутрь — если не по-хорошему, так по-плохому. Мы здесь на официальном задании.

— Шевели копытами, чучело гороховое, — довольно хмыкнул громила, — а то раздумаем.

В клубе царила атмосфера, нарочно созданная для удовлетворения самых низменных инстинктов; в ней все дышало пороком: неимоверное количество танцевальных площадок с ослепительной подсветкой, дымовая завеса, фантасмагорическое лазерное шоу и дергавшиеся точно эпилептики гого — профессиональные танцовщицы. За полукруглой стойкой выстроился целый выводок официанток с неестественно тонкими талиями, что наводило на мысль о пластической операции по удалению нижних ребер. Над центральным помостом возвышалась кабина, а в ней, словно на электрическом стуле, корчился зомби в наушниках.

Мы подошли к стойке и заказали выпивку: тоник для Чаморро и виски для меня. Подобный выбор не случаен, он позволяет завязать непринужденную беседу с тем, кто тебя обслуживает. Ничего серьезного, обычный треп вроде: «Лед убивает вкус» или «Щедро наливаешь, детка», так как почти у всех официанток отказывает глазомер, когда в стакане нет кубиков льда. Мелочи, конечно, но для начала разговора вполне сгодятся. Однако официантка из «Распутина» весьма искусно притворилась глухой, а может, и впрямь недослышала, кто ее разберет? На всякий случай я напряг голосовые связки и прокричал:

— Мне надо найти одного русского парня, Василия, — он мой приятель. Ты его здесь часом не видела?

Куда там! Никакого эффекта. Официантка молча удалилась, грациозно покачивая бедрами в такт музыке.

Многократно испытанный маневр не удался и с другими девушками. Максимум, чего я добился, был отрицательный ответ, выраженный исключительно мимическими средствами. Похоже, официанток специально натаскивали на то, чтобы не вступать с клиентами ни в какие другие разговоры, кроме как о напитках и ценах. У Чаморро дела шли лучше: она расположила к себе изящную рыжеволосую девушку с толстой длинной косой, кончик которой болталась у нее где-то в районе кобчика.

— Да, здесь бывают русские, — сообщила рыжеволосая. — Но сегодня я никого не видела. Точно говорю, потому что их нельзя не заметить.

Услышав комментарии Чаморро насчет русских, я усомнился. В такой толчее трудно кого-нибудь вычислить, разве только те приволокут с собой ракеты или пустят по посетителям очередью из автомата Калашникова. Мы пошли искать, куда бы присесть. Если не суждено встретить Василия, то нам предоставлялся шанс хотя бы выпить заказанное и спокойно отдохнуть в ожидании событий.

Вдруг во всю мощь динамиков грянули ударные инструменты, создав какофонию звуков, отдаленно напомнивших мне знакомую мелодию. Собравшиеся встретили этот выброс звуковой лавы взрывом аплодисментов и приветственными криками. Те, кто в этот момент находились за столиками, устремились на танцплощадки, как по мановению колдуна Вуду. Когда я немного освоился с давлением на барабанные перепонки, то понял, чем вызван подобный ажиотаж. Конечно же, это был «Распутин» в исполнении группы «Бони М.» — что-то вроде гимна клуба, который приберегают для кульминационных моментов.

Звездное скопление красоток и их породистых (правда, не всегда) кавалеров, словно в горячечном бреду, кружилось и скакало под оглушительный рев усилителей:

— Какой успех, Чаморро! — ошеломленно прокричал я. — И это двадцать лет спустя.

— Столько?! Не может быть, — в нерешительности отозвалась она.

— Как минимум. Надо снять шляпу и поклониться «Бони М.» в ноги только за то, что они продержались до сегодняшнего дня. Группа стала классикой, не хуже Баха.

— Не перебарщивай.

— Точно говорю. Хотел бы я видеть, чтобы беднягу Баха с его ариями из «Страстей по Матфею» встречали с таким же восторгом.

— Зачем ты трогаешь духовную музыку? Тебе мало других примеров, — пристыдила меня Чаморро. — Еретик!

— Повтори. Еще ни одна девушка не называла меня еретиком. Неплохо звучит!

— Лучше следи за своим виски, — отмахнулась она. — А то как бы тебе не одуреть окончательно.

В ее словах прозвучал недвусмысленный намек, и я принял его к сведению. Однако до тех пор, пока мне удавалось сохранять над собой контроль, не было нужды волноваться. На меня вдруг навалилась усталость, и я подумал: все равно вечер пройдет впустую, и не будет ничего страшного, если я немного расслаблюсь. Меж тем танцующие пары пришли в совершенное неистовство, достигнув высшей точки эмоционального накала, когда зазвучал последний рефрен:

Музыка кончилась, и в наступившей тишине мне послышался непонятный шум, идущий из глубины зала. Я напряг зрение и увидел группу людей: трое парней, одетых в открытые майки серебристо-голубого оттенка и темные брюки, и пятеро девиц в таких же майках и коротких юбчонках в тон мужским брюкам. Все женщины были за метр семьдесят, будто вышли из одного инкубатора, отличаясь лишь по цвету волос: две брюнетки, остальные — блондинки. Девушки поводили плечами и брезгливо морщились, словно унюхали в зале нестерпимую вонь. Парни казались гигантами — каждый легко преодолевал двухметровую отметку, и на лице одного из них я разглядел характерные усы, похожие на колосья ржи с острыми кончиками.

— Есть, Чаморро! — воскликнул я.

— Что?

— Это он, Василий! — Я осторожно кивнул в сторону пришедших. — Вон там.

Мы, затаив дыхание, смотрели, как компания подошла к стойке бара, образовав вокруг себя пустое пространство. Они заказали выпивку. Обслуживающая их официантка поставила на стойку восемь стаканов, ведерко со льдом и заиндевелую бутылку водки. Василий тут же завладел бутылкой, отбросившей платиновый блик на фиолетовую подсветку, и отошел от стойки. Остальные потянулись за ним. Толпа расступалась перед ними, как воды Черного моря перед Моисеем. Компания уселась в укромном углу на возвышении.

— Что будем делать? — спросила Чаморро с тревогой в голосе.

— Пусть прежде выпьют, а потом посмотрим, — решил я, опустошив до дна свой стакан.

Мы продолжали наблюдать за ними на расстоянии. Они ничем не проявляли оживления — только потягивали медленными глотками водку и смотрели в зал, словно на клетку с обезьянами в зоопарке. Через некоторое время две темноволосые девушки и блондинка спустились на помост, стали в центр и принялись выделывать па, не обращая ни на кого внимания, хотя иногда сталкивались с другими танцующими. Я отслеживал уровень алкоголя в бутылке и порции, которые перекочевывали в желудок Василия. Он пил много.