Ночная Жизнь

– Ты ее видишь?

– Не знаю.

– Вряд ли она здесь, еще слишком рано.

– Вон она. – Саймон указал на двух женщин, стоящих около входа в подъезд.

Ли посмотрел, нет ли машин, развернулся и подъехал к обочине с другой стороны улицы. Одна из женщин пошла в их сторону. Ее рыжие волосы напоминали отполированную бронзу. Морщинки вокруг глаз и рта были уже не видны под толстым слоем краски. Она была похожа не на живого человека, а на какую-то раскрашенную куклу из мужского журнала. Джинсы и сапожки она сменила на чулки и туфли на шпильке. На ней были синяя кожаная юбка и такая же кожаная куртка. В руке торчала неизменная сигарета. Улыбаясь, она наклонилась к окну, но, когда внутри увидела Саймона, улыбка исчезла с ее лица.

– Привет, – сказал он.

– Не облокачивайся, пожалуйста, на машину, дорогуша, ты поцарапаешь краску, – попросил Ли как можно жалостливее.

– Пошел ты, – был ответ. Ли надул щеки и пожал плечами.

Конни посмотрела на Бекки, потом на Саймона.

– Ну что, нашли вы его? – спросила она.

Саймон покачал головой и показал ей холщовую сумку.

– Это его сумка. Я думаю, если бы с ним все было в порядке, он бы ее не бросил.

Конни затянулась и, отвернувшись от окна, выпустила дым. Несмотря на это, дым, вместе с сильным запахом ее духов, все же проник в машину.

– Итак, Фил умер, – сказала она.

– Думаю, да.

Она потерла переносицу, посмотрела вдоль улицы, потом снова повернулась к Саймону.

– Вот дерьмо, – сказала она, выпрямилась и пошла назад, ни разу и не оглянувшись.

– Ну и друзья у тебя, приятель, – сказал Ли Саймону. – Куда теперь?

– Недалеко от ночлежки есть бар, называется «У Мерфи», там неплохо кормят.

– Я знаю, где это, – сказал Ли, и они поехали. Через пять минут он свернул на Одиннадцатую улицу и остановил машину.

– Сколько мы тебе должны?

Ли постучал по счетчику и с виноватой улыбкой повернулся к Саймону:

– Вот дерьмо, представляешь, забыл включить счетчик, а мне нельзя брать деньги, если он не работал.

– Как насчет двадцати долларов?

– Как-нибудь в другой раз.

– Ты уверен?

– Как и в том, что сижу за рулем этого такси.

– Тогда спасибо.

– Просто не суйтесь больше к реке.

Саймон вышел из машины, помог выйти Бекки. Ли высунулся из окна и сказал:

– Мне жаль, что с вашим другом так вышло.

Саймон кивнул. Ли уехал, и они с Бекки, держась за руки, пошли в бар.

Они заказали два чизбургера и два пива «Басс». Саймон все время чувствовал на себе взгляд Бекки. Он старался не показывать беспокойства, старался улыбаться. Они сидели в небольшом, непритязательном баре, длинном и узком. Стены, отделанные темными деревянными панелями, были украшены старыми фотографиями, которые в наши дни стали, казалось, обязательным атрибутом почти любого бара. В углу, у туалета, стоял музыкальный автомат. Но громкость была приглушена, и подборкой репертуара явно никто не занимался. В настоящий момент Патси Клайн сетовала на жизнь, любовь и преследующие ее несчастья. Посетителей было немного. За стойкой, грея в руках бокал с пивом, сидел мужчина и смотрел телевизор поверх кассового аппарата. Напротив двери, через несколько столиков от Бекки и Саймона, сидели двое юных влюбленных. Они шептались, низко наклонившись друг к другу. В баре было светло, но освещение не было излишне ярким. Лампочки с прикрепленными к отражателям маленькими бронзовыми ангелочками освещали каждую кабинку. Было тихо и уютно. Саймон подумал, что в будние дни здесь, должно быть, полно посетителей.

– Эй, – сказала Бекки.

Саймон посмотрел на нее и улыбнулся.

– Прости, – сказал он. – Я задумался.

– Это ничего, я тоже задумалась. Знаешь, я думала о том, каким ты был молодцом сегодня.

– Ты это о чем?

– У тебя есть способность вызывать доверие у людей, которые не хотят никому доверять.

– Они называют меня мистер Клевый Парень.

– Нет, я серьезно. Вот, например, Конни, или Мартин, да хотя бы тот же таксист.

– Они же были друзьями Фила, по крайней мере, Конни и Мартин.

– Да, но дело не в этом. Я уже два года работаю в ночлежке и знаю, как трудно сходиться с людьми, которые живут на улице. Они этого боятся. Они столько раз обжигались, пытаясь ухватить руку помощи. А ты ты умеешь все сделать правильно.

Саймон отхлебнул пива.

– Наверное, мне просто везет, – сказал он.

– Нет, я так не думаю. Вспомни Мартина. Ты знаешь, я никогда не давала нищим денег. Я все время покупала еду тем, кто у меня ее просил, если у меня самой были деньги, понимаешь? Я вела их в кофейню и что-нибудь покупала, а ты поступил иначе.

– Это его жизнь, Бекки, и жизнь довольно безрадостная. Если он хочет как-то скрасить свое существование с помощью алкоголя или наркотиков, то это его личное дело. Но, может быть, ты была права.

– Нет, нет, я была неправа. Дело в том, что я отнимала у них возможность самим принимать решения. Просто я никогда раньше не задумывалась над этим.

– Я тоже не задумывался над этим, Бекки.

– В том-то и дело, ты это понял интуитивно.

– Ну и к чему ты мне это говоришь?

Она пожала плечами, на мгновение отвела взгляд, потом снова посмотрела на Саймона:

– Ты мог бы сделать много. добра, работая с этими людьми. Не заработать кучу денег, но творить добро.

Саймон снова отпил из бокала.

– Ты заблуждаешься на мой счет, Бекки. Я не странствующий рыцарь, я всего лишь недоучка без определенных планов на будущее.

– Это не значит, что так и должно оставаться всегда, не правда ли?

Саймон пожал плечами:

– Давай оставим этот разговор.

Бекки кивнула; казалось, она не обиделась. Она протянула руку и пожала Саймону пальцы. Потом кивнула на сумку:

– Ты не хочешь ее открыть?

– Не знаю… Мне кажется, это как рыться в чужих вещах.

– Я думаю, Фил не стал бы возражать. Кто-то же должен это сделать. Может, он оставил какую-нибудь записку или не отосланное письмо. Может, у него есть родственники, которым надо сообщить о том, что случилось.

С большой неохотой Саймон положил сумку на стол.

– Если хочешь, я открою и посмотрю.

– Нет, я сам.

Он отстегнул застежки и, глубоко вздохнув, перевернул сумку вверх дном. Ее содержимое вывалилось на стол. В сумке был кожаный бумажник, блокнот, несколько фотографий, серебряное распятие величиной с большой палец, швейцарский армейский нож, две шариковые ручки, цепочка от ключей и пара отрывных корешков от билетов на игры «Твинс» двухлетней давности.

– Это все, что у него было, – сказал Саймон, пораженный этим открытием.

– Путешествовать налегке не так уж и плохо.

– Нам-то легко говорить.

– Ты прав, конечно, но я действительно так думаю.

Саймон не стал спорить и взял в руки распятие. Оно было тяжелым и плотным. Иисус был похож на оловянного солдатика. Он перевернул его и увидел с другой стороны полустертую надпись, прочитать которую ему не удалось.

– Я и не подозревал, что он верит в Бога.

– Чужая душа потемки.

Саймон отложил распятие и раскрыл бумажник. Мартин оказался прав. Денег не было. Во всяком случае, теперь. По правде говоря, Саймон сильно сомневался, что они там вообще когда-то были. Он верил, что Мартин не солгал, сказав, что в сумке не было денег, когда ее нашли. В отделении для документов он нашел водительское удостоверение штата Миннесота, карточку социального страхования, библиотечную карточку и кредитную карту «Виза». Водительское удостоверение было датировано 1986 годом. Там стояло имя Филипп Уокер и дата рождения: двадцать шестое июля 1939 года. Рост: шесть футов, два дюйма. Вес: сто девяносто пять фунтов. Волосы: каштановые. Глаза: голубые. Проживает в Сент-Пол. Саймон с удивлением рассматривал фотографию на водительском удостоверении. На фотографии Фил был в белой рубашке с галстуком, чисто выбрит. Не улыбается, но, очевидно, настроение великолепное.