Твари

— Сергей?… Что у вас случилось? Что с вашим голосом?

— Я… я убил… ее… Я ее убил, Алина.

Ламанча реагировала молниеносно.

— Где? Она далеко от вас? Вы ее можете видеть?

— Во дворе… В школьном дворе. Она не уползет…

— Сергей, послушайте, самое главное. Ни в коем случае не подходите к ней очень близко. И абсолютно, абсолютно ни в коем случае не берите ее в руки, вам понятно?

Телешов издал подобие хриплого смешка.

— Я и под угрозой расстрела к ней не прикоснулся бы…

— Я еду, я уже еду. Где находится ваша школа?

Сергей назвал ей адрес и посмотрел на часы.

— Третий час ночи. На чем вы сейчас доберетесь?…

— Такси. Паровоз, пароход, да хоть верхом на черте — я доберусь. Уже выхожу. Да, Кремеру я позвоню сама. А вы… проследите, чтобы все было в порядке.

— А что может не быть?

— Чтобы никто — даже случайный прохожий, пьянчуга, бомж — ни в коем случае не прикоснулся к змее.

— Понятно. Наука.

— К черту науку. Люди умирали, уколовшись о зубы гремучника, который был мертв несколько часов. А наш экземпляр любому другому сто очков вперед даст. Уверена, и по этой части тоже.

Она помолчала. Потом негромко сказала:

— Вы молодец. Вы настоящий молодец, Сергей.

В трубке раздались гудки. Телешов задумчиво посмотрел на нее, прежде чем положить на рычажки, и хмыкнул:

— Я молодец. Настоящий молодец.

Он пошел к входным дверям, качая головой и приговаривая вполголоса:

— Ай да Телешов… Ай да сукин сын…

Сергей вышел на порог школы и посмотрел вниз. Чудеса воскрешения, если где-то сегодня и происходили, то явно обошли стороной мертвую гадину. Она лежала в том же абсолютно безжизненном состоянии, в котором Телешов ее оставил. Вилы, проткнувшие асфальт и придавившие к нему голову монстра, победно торчали вверх под небольшим углом.

— Вот вам и инвентарь отечественного производства, — гордо произнес Сергей в ночь. — Нарвалась чужеземная тварь на русские вилы! Ну и на русского богатыря, конечно, — добавил он и неожиданно для самого себя рассмеялся.

4

Телешов увидел фары машины, пробиравшейся между домами по направлению к школе, и посмотрел на часы. Уже три. После звонка Алине он так и простоял неподалеку от дохлой гадины, раздумывая, звонить ли директору, но решил, что стоит дать Авдееву поспать хотя бы часиков до шести. Да и зачем он здесь сейчас? Чем меньше массовки, тем оно лучше.

Сергей почему-то ожидал увидеть знакомый потертый «Пассат», но к школе подъезжал обычный «жигуленок». Машина остановилась метрах в пятнадцати от заезда в школьный двор. Наговицына, сидевшая впереди, выбралась из автомобиля, протянула водителю деньги, тот развернулся, и машина вскоре исчезла так же, как и появилась.

Алина быстрым пружинистым шагом подошла к Сергею.

— Вы в порядке? — Она двумя ладонями обхватила его руку и внимательно посмотрела ему в глаза. Этот ее жест одновременно и удивил, и смутил Телешова. Он пожал плечами:

— В порядке. Уже почти отошел.

Алина сняла с плеча сумку и поставила ее на землю. Только теперь она посмотрела вниз, туда, где зубья вил пригвоздили по-прежнему распахнутую пасть змеи к асфальтовой дорожке. Ламанча снова перевела взгляд на Сергея.

— Как вам удалось?… Как вы смогли?…

Не дожидаясь его ответа, она наклонилась, чтобы рассмотреть голову дохлой твари, потом прошлась вдоль застывшего в волнообразной агонии тела.

— Невозможно. Невозможно… — пробормотала она. — Старый знакомый — но… Это же просто монстр!

— Так, значит, этот зверь для вас не в новинку? — Сергей не мог скрыть удивления.

— Да. И нет. С одной стороны — вполне известный восточный ромбический гремучник, по цвету, раскраске, форме головы. Но размеры… Ведь в нем метра четыре длины! А обычные «даймондбэки», как их называют в Штатах, достигают от силы двух с половиной метров. Кроме того, укус даймондбэка, если вовремя озаботиться, далеко не всегда кончается смертью. — Она посмотрела на Телешова и улыбнулась. — В противном случае я бы с вами не разговаривала.

— В лаборатории я понял, что близкая встреча у вас была. И где же?

— Во Флориде. Хорошо, что сыворотка была под рукой, да и потом еще обкололи до потери пульса. В общем, выжила. Ногу, правда, едва спасли. А что делает яд этого красавца — мы с вами, к сожалению, уже видели. Дважды.

— Трижды, — поправил Сергей, показывая на лежащий чуть поодаль трупик кошки. Сейчас бедная кошка выглядела так, словно гнила здесь уже минимум неделю: шерсть слезала клочьями вместе с кожей, обнажая чернеющее на глазах мясо.

— Вот как? Что же произошло после того, как она убила кошку? И, кстати, как долго бедняга мучилась?

Сергею очень не хотелось восстанавливать в памяти все детали происшедшего, но деваться было некуда.

— Визг — очевидно, завизжала она после укуса — оборвался буквально через долю секунды. Когда я прибежал сюда, кошка наверняка была уже мертва.

— И что же дальше?

— А дальше… Змея бросилась на меня.

— Именно бросилась?

Телешов замялся. Не прыгнула же она на него, в самом деле.

— Н-ну… не совсем бросилась. Она как-то быстро и неожиданно поползла в моем направлении. А уже на расстоянии в метра полтора сделала бросок.

Алина выпрямилась и с изумлением посмотрела на Телешова.

— И вы стояли и ждали?!

Сергей снова замялся. Ему не хотелось ни воскрешать то первобытное существо, что заняло его место во время схватки с огромной гадиной, ни вообще вспоминать о его существовании.

— У меня в руках были вот эти… Вилы. — Он для убедительности постучал ладонью по торцу черенка. — Я и ткнул ей навстречу.

Алина смотрела на него не отрываясь. Лицо ее покрылось бледностью. Она снова взяла его за руку обеими ладонями и с силой сжала.

— Вас Бог хранил. Бог хранил, — повторила она с какой-то твердой убежденностью.

— Не знаю, — смущенно пробормотал Телешов. — Я, честно говоря, агностик…

— Понятно, — кивнула Наговицына, отпуская его руку. — Это ничего. Раз уж вы в церковь не ходок, закажу молебен я. За чудесное избавление.

Сергей покосился на нее. Шутит Ламанча, что ли? Но нет, Алина выглядела абсолютно серьезной. Верующая? Она? Ученый, дважды «остепененный» специалист?

— То, что вы сделали, Сергей, было невероятно смело. Но абсолютно, фантастически безрассудно. Подпустить это чудовище на расстояние броска — и самому броситься ему навстречу! Да у вас был один шанс из миллиона опередить гремучника! Вы успели заметить движение его головы в момент самого броска?

Телешов задумался. Он помнил, что зрение зафиксировало как в замедленной съемке начало движения, когда змея, в долю секунды развернув верхнее кольцо, — а она успела на мгновение свернуться перед атакой — начала выбрасывать голову со страшно разинутой пастью и выставленными вперед зубами-стилетами. Но дальше картина была какой-то смазанной — до того момента, как голова змеи и зубья вил встретились в воздухе.

— Нет. Пожалуй, нет, — сказал он. — Бросок был очень быстрым.

— Молниеносно быстрым, — поправила его Алина. — Я это наблюдала не раз. Среагировать на такой бросок и либо уйти от него, либо нанести опережающий удар — невозможно.

— Что ж, будем считать, повезло, — пробормотал Телешов. — Значит, сама змеюка на вилы и налетела.

— Бог вас хранил, Сергей, — повторила она. — И, кстати, как-нибудь попробуйте повторить то, что сделали.

Телешов, видимо, резко изменился в лице, потому что Алина тут же выставила обе ладони вперед, словно защищаясь.

— Нет-нет, я не о дуэли с даймондбэком, надеюсь, таких дуэлей у нас больше не будет. Просто попробуйте вот так же загнать вилы в асфальт. Хотя бы на пару сантиметров, не говоря уж о том, чтобы как здесь — по самую рукоятку.

— Говорят, в стрессовых ситуациях силы удваиваются, — возразил Сергей, но Ламанча перебила:

— Да нет, тут, скорее, про «удесятеряются» речь…

Оба они одновременно повернулись в сторону мягко урчащих, но отчетливо слышимых в ночной тишине двигателей автомобилей. Машины вывернули из-за крайней пятиэтажки. Их оказалось две, и первой из них был знакомый майорский «Пассат».