Убийство в стиле "психо"

Торговый центр «Баррингдин» располагался на окраине Кингсмаркэма. Раньше неподалеку находилась конечная остановка автобуса, но ее перенесли на место бывшего пивоваренного завода. В «Баррингдин» ходил за покупками почти весь город, и магазинчики на Хай-стрит терпели убыток. В первый год там произошло несколько краж со взломом. Днем торговый центр гудел, будто улей, а ночью был предоставлен сам себе. Кроме внутренней охраны там находился еще вахтер Дэвид Седжман, который называл себя главным распорядителем. Седжман регулярно обходил территорию, но чаще сидел в каменном домике около выезда с подземной стоянки, почитывал «Стар», слушал аудиокниги – из последних это «Отверженные» Гюго и «Тайна Эдвина Друда» Диккенса. В шесть пятнадцать главный распорядитель Седжман совершал последний обход: собирал тележки, составлял их длинными рядами, потом направлялся к пешеходным воротам со стороны Поумрой-роуд, чтобы задвинуть засов и повесить замок. После этого Седжман отправлялся домой, а припозднившиеся покупатели могли воспользоваться автомобильными воротами с противоположной стороны здания. Еще вся территория центра была обнесена проволочной изгородью высотой восемь футов.

Когда убрали конечную остановку, жители Поумрой-роуд вздохнули с облегчением: прежде с раннего утра до полуночи здесь толкались и шипели гидравликой автобусы, а теперь милое дело – машины заезжают с противоположной стороны, а улица стала почти пешеходной, и в шесть вечера вся жизнь на ней замирает. По одну сторону Поумрой-роуд выстроились викторианские коттеджи вперемежку с небольшими многоквартирными домами. В одном из таких коттеджей, прямо напротив ворот, проживал вместе с дочерью и зятем некий Арчи Гривз. Большую часть времени старик проводил, сидя у окна на первом этаже и разглядывая прохожих. Все же интересней, чем автобусы. Справа от ворот стояла телефонная будка. Иногда, заметив Гривза, люди подходили к нему и просили разменять мелочь. Днем Гривз не скучал, к тому же он придумал себе еще одно развлечение – запоминать время прихода и ухода завсегдатаев, которых уже знал в лицо. Поскольку дочь с зятем целыми днями пропадали на работе, эти незнакомые люди стали ему почти друзьями.

Шесть вечера, но уже темно, как ночью. Под фонарями клубился и мерцал зелеными отблесками туман, вдоль дороги застыли облетевшие платаны, сточные канавы забиты листьями. Ворота напротив были еще открыты, и Гривз видел, как быстро пустеет стоянка. На фоне слоистых пурпурных облаков чернели, словно огромная пила, зубцы на крыше. Свет в торговом центре постепенно гас, через несколько минут все здание погрузится во тьму.

Арчи сидел на своем посту с четырех дня, и время от времени кто-нибудь проходил мимо. От его дыхания окно запотело, и он протер стекло рукавом поношенного джемпера. Убрав руку, Арчи увидел, что из ворот выбежал молодой человек, почти мальчишка, в руках ничего нет, а несется так, будто за ним черти гонятся. Может, вор? – подумал Арчи. Однажды охранники преследовали какую-то женщину, наверняка воровку. Арчи этого парня здесь раньше не видел. А тот уже словно растворился в тумане.

Арчи не включал свет: так лучше видно улицу. За спиной у него поблескивал электрокамин. Может, этот парень ни от кого не убегал, а просто спешил куда-то. Люди неторопливо шли мимо и без особого интереса, как и Арчи, наблюдали, настигнет ли парня возмездие. Наконец все покупатели разошлись. С подземной стоянки выехала машина, за ней другая. Свет в башнях погас. Из-за бетонной стены появился Седжман с ключами. Несмотря на туман, он заметил Арчи в темном окне и приветственно помахал ему. Тот помахал в ответ. Седжман запер ворота из рабицы, пропустил цепь сквозь сетку, защелкнул замок. Потом закрыл засовы – один внизу, второй наверху. И снова махнул Арчи, на прощание.

Этот жест – как сигнал к действию. Арчи отправился на кухню, заварил чай из пакетика, взял из жестяной коробки два печенья с шоколадной крошкой. Хорошо, что не надо чистить картошку – дочь с мужем придут домой сытые, они в гостях у кого-то из друзей, справляющих помолвку сына. Сам Арчи вполне мог обходиться без ужина, в его возрасте достаточно перекусить печеньем, шоколадкой, выпить чайку. Арчи вернулся в гостиную и включил телевизор, застав окончание шестичасовых новостей. Показывали репортаж о суде над террористами и хулиганских действиях актрисы в отношении собственности Министерства обороны. Арчи приглушил звук телевизора, зажег свет: он где-то читал, что телевизор вредно смотреть в темноте.

Теперь свет горел еще и в телефонной будке. Он всегда загорался там в половине седьмого – если, конечно, хулиганы не разбивали лампочку. Арчи снова сел к окну, вполглаза наблюдая за улицей и одновременно надеясь увидеть по телевизору что-нибудь интересное. Возле центра горели только два фонаря на стоянке. Мимо ворот прошел пожилой сосед с собакой. Пес задрал ногу возле красной двери телефонной будки. Арчи не стал стучать в окно – это бесполезно, все равно его никто не послушает. Сосед с собакой растворились в тумане. Арчи запил чаем второе печенье, подумал, не взять ли еще одно. Лучше потерпеть часок. По телевизору передали прогноз погоды: при выключенном звуке облачка и волнистые линии на карте говорят сами за себя.

На улице тихо и темно, туман медленно рассеивается, отступает. Тускло горят уличные фонари, сквозь ветви платанов сочится жидкий ядовито-зеленый свет. Площадь превратилась в темный пустырь с двумя островками света, но вот и они погасли, все погрузилось во мрак, лишь темно-серое небо подсвечивали городские огни. Только фонари на Поумрой-роуд и два луча, пробивавшиеся из пасти подземной стоянки, освещали пространство за воротами. Из-за стены появилась невысокая женщина. Видимо, вышла из лифта, подумал Арчи. Она прошла несколько ярдов, вглядываясь в темноту, потом обернулась, пристально посмотрела на ворота и будто бы на Арчи. Она все озиралась, словно искала кого-то. В ее скованных движениях ощущался сдерживаемый гнев, это было заметно даже в темноте.

Возможно, у нее не заводится машина. В этом от Арчи все равно никакого проку. Женщина зашла за стену, и Арчи потерял ее из виду. Он выключил телевизор, потому что больше не мог выносить того, что беззвучно показывали на экране, – бедные африканские дети пухнут от голода, а он не в силах им помочь, потому что сам живет на скудные средства. Арчи рассеянно посмотрел на пустынную улицу и решил, что третье печенье все-таки съест через час. Как трудно заполнять одинокие вечера, не ложиться же спать в девять, к тому же до девяти еще два часа. У окна делать нечего, все интересное закончилось, разве что запоздалый прохожий зайдет в телефонную будку да проедет редкая машина-. И вдруг Арчи снова увидел ту женщину: она решительно шла вперед, словно кошка на охоте.

Женщина остановилась у ворот, подергала их. Арчи знал, что ворота заперты. Он поднялся со стула и облокотился о подоконник. При ее невысоком росте до верхнего засова не дотянуться. Поняв, что ворота заперты, женщина в отчаянии начала их трясти, не отрывая взгляда от телефонной будки по ту сторону забора. Она явно разгневана, все гремит и гремит воротами. Зачем она это делает? Ведь это бесполезно. Какая странная женщина, подумал Арчи. Как будто не в своем уме. В таких случаях лучше не ввязываться. Так вот почему она злится: ей нужно позвонить! Ну и что, пусть соседи разбираются, а он старый и больной. Только никто никогда не вмешивается. У них на улице можно человека убить средь бела дня – никто пальцем не шевельнет. И тут женщина начинает истошно вопить: она топает ногами, трясет ворота и кричит что-то, но слов не разобрать. Арчи надевает кепку, плащ и выходит на улицу.

– Полиция! Полиция! Как мне позвонить в полицию? Чертова телефонная будка!

Арчи подошел ближе.

– Что вы кричите? Успокойтесь. Что случилось?

– Нужно вызвать полицию! Там человека убили! Мне нужно позвонить в полицию, там женщина, ей пытались отрезать голову!

Арчи похолодел, к горлу подступил выпитый чай и съеденное печенье. Не ввязывайся, у тебя больное сердце, велел он себе. И, кряхтя, прибавил вслух: