Исчезновение

Спустя полтора часа после обнаружения машины они по-прежнему не сдвинулись с мертвой точки: было преступление или нет? Большинство законопослушных граждан полагают, что полиция легко отвечает на подобные вопросы. Достаточно лишь позвонить в лабораторию, вызвать подкрепление да попросить парочку вертолетов. Те же самые законопослушные граждане уреза́ли бюджет орегонской полиции до тех пор, пока в штате у Кинкейда не осталось три детектива вместо изначальных четырнадцати. В реальном мире все в конце концов упирается в деньги. К добру или к худу, но сейчас Кинкейд работал за гроши.

Детектив припарковался позади внушительного черного джипа и выключил мотор. Объехать огромную машину было невозможно. Он открыл дверцу и вышел под дождь.

Вода лилась ему прямо на голову. Секунду он помедлил, собираясь с духом. Волосы у него тут же намокли, дождевые струи потекли за воротник плаща — худшее было позади. Кинкейд больше не сожалел о том, что перепачкался и промок; в конце концов, он уже был на месте.

Он подошел к багажнику, вытащил огромный полиэтиленовый пакет, содержащий все необходимое, и нырнул под желтую ленту.

К нему подошел патрульный Блэни, его черные ботинки разбрызгивали грязь. На парне, разумеется, была водонепроницаемая экипировка, в том числе черно-синяя куртка с эмблемой Орегонского полицейского управления, смахивавшая на вышедший из моды байкерский наряд. Эти куртки никому не нравились. Кинкейд держал свою в багажнике и надевал крайне редко: если поблизости оказывалась пресса или старший по званию.

Блэни, судя по всему, уже какое-то время провел под дождем: его плащ блестел, как стекло, в свете прожекторов; вода, сбегая с широкополой шляпы, ручейками текла по грубому лицу и капала с кончика носа. Патрульный протянул Кинкейду руку, тот ответил на приветствие.

Шериф округа Тилламук и его помощник уже шли к ним. Блэни представил их; они стояли бок о бок, промокшие, стуча зубами и обхватив себя за плечи в попытке согреться.

Помощник шерифа Дэн Митчелл первым обнаружил машину. Молодой парнишка, типичный провинциал, но старательный. Он заподозрил неладное — дверца была открыта, фары включены, мотор работал. Совсем как в кино. Митчелл позвонил шерифу, который, разумеется, был не в восторге от того, что его вытащили из постели в такую ночь, но тем не менее приехал.

Кинкейд удивился, увидев шерифа. Начать с того, что это был не он, а она — шериф Шелли Аткинс. Во-вторых, у нее были крепкое рукопожатие и суровый взгляд: она явно не собиралась терпеть никаких проволочек.

— Слушайте, — вмешалась она, прервав взволнованную речь своего помощника, — Том ждет. — Шелли кивком указала на окружного прокурора, который, как только сейчас заметил Кинкейд, по-прежнему сидел в своем джипе. — У нас есть ордер на обыск этой машины, и мы, согласно инструкции, убедились, что она находится на общественной земле. Я не знаю, что, черт возьми, здесь случилось, но человек оставил машину в спешке, и это меня беспокоит. И потому давайте займемся делом — или результатом станет всего лишь пачка промокших полицейских протоколов.

Никто не мог поспорить с этой логикой, поэтому вся их небольшая группа двинулась к машине и опасливо сгрудилась у открытой дверцы.

Старая белая «тойота», отделка салона синяя. Мило, но без изысков. Водитель съехал на обочину, честно убравшись с дороги. Слева была лесная глушь, справа начиналась крутая насыпь, уходившая опять-таки в густой лес.

Дверца со стороны водительского сиденья, как и сообщил по телефону патрульный, была открыта настежь, ее край почти касался асфальта. Первой мыслью Кинкейда было, что в большинстве своем люди не открывают дверцу так широко. Разве что у них непомерно длинные ноги. Или же они вытаскивают что-то из салона.

Об этом стоит подумать.

Со своего места Кинкейд заметил коричневую кожаную сумочку, лежащую на пассажирском сиденье.

— Вы ее осмотрели? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Да, — отозвался Митчелл, уже готовясь к обороне. — Ну, вы понимаете, — я искал какие-нибудь документы. Это очень странно — обнаружить машину, с включенными фарами, работающим мотором и распахнутой дверцей. Нужно было с чего-нибудь начать.

— Вы нашли бумажник?

— Нет, сэр. Но потом я открыл бардачок и увидел водительское удостоверение. Там было имя владельца.

— Сумочка пуста?

— Нет, сэр. В ней полно барахла — косметика, карманный компьютер, ручка и все такое. Но ничего похожего на бумажник. Я положил сумочку на место, как она и лежала. Клянусь, больше я ни к чему не притрагивался.

— Кроме бардачка, — спокойно напомнил Кинкейд. Он, в общем, не сердился. Помощник шерифа был прав — нужно было с чего-то начать.

Мотор выключили; патрульный сделал это, чтобы горючее не расходовалось впустую. Когда находишь брошенный автомобиль, всегда полезно взглянуть, сколько бензина осталось в баке. Но когда Митчелл ехал мимо, мотор работал как положено и с шинами на первый взгляд тоже все было в порядке. Видимо, технические проблемы можно было вычеркнуть из списка.

Кинкейд обошел машину сзади, осмотрел бампер. Ни вмятин, ни царапин — хотя при такой влажности трудно судить. Он сделал нерешительную попытку поискать следы шин или отпечатки ног, но ливень уничтожил все, оставив лишь обширные лужи грязной воды. Шериф Аткинс попала в самую точку.

Сержант обогнул «тойоту» спереди, стараясь ни к чему не прикасаться.

— Владелец — женщина? — спросил он.

— Судя по удостоверению, да, — ответил Блэни. — Лорейн Коннер из Бейкерсвилла. Шериф Аткинс послала помощника по ее адресу, но дома никого не оказалось.

— У нас есть ее описание?

— В управлении автомобильным транспортом нам сообщили, что рост Лорейн Коннер — сто шестьдесят восемь сантиметров, вес — сорок восемь килограммов. Каштановые волосы, голубые глаза.

Кинкейд взглянул на шерифа Аткинс.

— Я бы сказала, сто шестьдесят пять, — предположила та. — Не хочу ничего здесь трогать, но, на мой взгляд, сиденье подогнано именно под такой рост.

Кинкейд тоже об этом подумал. Сиденье было установлено слишком близко — примерно так, как он и ожидал. Конечно, нужно еще проверить зеркала и рулевую колонку, но с этим придется подождать до приезда криминалистов. Если верить Блэни, бензобак был примерно наполовину полон, когда он выключил мотор, так что Лорейн, судя по всему, не дозаправлялась по пути — хотя, конечно, они проверят местные автозаправки, просто на всякий случай.

Он выпрямился, смаргивая дождинки с ресниц, его мозг напряженно работал.

Первые три года Кинкейд прослужил патрульным и много ездил по побережью. Его поражало, сколько рапортов начиналось со слов об обнаружении брошенной машины. Океан как будто притягивал людей, они словно хотели поговорить с ним напоследок. И потому приезжали на взморье и любовались последним в своей жизни роскошным закатом. А потом вылезали из машины, уходили в лес и вышибали себе мозги.

Но ни разу за все эти годы Кинкейд не видел, чтобы человек бросил автомобиль с работающим мотором, включенными «дворниками» и зажженными фарами.

Митчелл был прав. Совсем как в кино. Что-то здесь не так.

— Ладно, — сказал Кинкейд. — Давайте заглянем в багажник.

Вторник, 01.45

Она утратила бдительность. Конечно, это плохо. Когда-то Рэйни была помощником шерифа в маленьком городке, и — Бог свидетель — ей было хорошо известно, что может произойти, если человек хотя бы на секунду перестанет следить за дорогой.

Но она так устала! Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз спала? Несколько часов, дней, месяцев? Усталость сделала ее неловкой, она утратила память. Рэйни попыталась вспомнить, что именно делала вчера, но образ, проплывший перед ее глазами, с тем же успехом мог относиться и к прошедшей неделе. Она потеряла счет времени. Вокруг как будто был вакуум.

Дворники ритмично пощелкивают. Дождь бьет по крыше машины. Фары пронзают тьму.