Горящий лед (в сокращении)

— Поняла, сэр.

Со своими текущими делами он разобрался молниеносно и с опозданием всего на час сел в зале суда на место судьи Эпсона. В зале было пусто.

— И где все? — осведомился он.

Помощник судьи Эпсона сидел рядом с репортером, освещающим судебные разбирательства.

— Сэр, все попросили отложить слушания. Предпочитают дождаться судью Эпсона.

— Они что-то против меня имеют?

— Не в этом дело, сэр.

— Ясно. Ладно, отправлюсь обратно в свои края.

Он поднялся, собираясь уйти, но тут в дверь рядом со скамьей присяжных буквально вломились два федеральных пристава, между которыми был тесно зажат какой-то тип со скованными руками. Увидев судью, приставы удивленно переглянулись.

— Просим прощения, ваша честь. Мы думали, мы попали к судье Эпсону.

— Вы туда и попали. Судья Эпсон в больнице. А я — судья Буше. Буду рассматривать его дела до его выздоровления.

— Лучше нам, наверное, подождать до возвращения судьи Эпсона, — сказал один из приставов и дал было задний ход.

— А ну, погодите-ка, — скомандовал судья. — Ведите его сюда.

Приставы подошли к судейской скамье — обвиняемый влачился между ними. Он выглядел изможденным: седая борода свисала до самой груди, одежда поизносилась.

— В чем он обвиняется? — осведомился судья.

— В неисполнении постановления суда, ваша честь.

— Покажите мне его дело.

Один из приставов шагнул вперед и передал секретарю пару листков бумаги; тот протянул их судье.

— Этот ордер — двадцатилетней давности, — заметил судья Буше. — Неужели он все еще в силе? Столько лет спустя, если его не продлевали, полагаю, он уже не имеет законной силы.

Чиновники переглянулись.

— Я имею основания усомниться в виновности этого человека, — произнес судья Буше, прочитав материалы дела. — Снимите с него наручники.

Под бородой наметилось какое-то движение. Похоже, это была улыбка. Однако заключенный не протянул руки вперед, чтобы с него сняли наручники, просто уронил руки; наручники с лязгом упали на пол.

Судья в свою очередь улыбнулся.

— Как вас зовут, сэр?

— Боб Пальметто, ваша честь.

— А давно вы в последний раз ели, мистер Пальметто?

— Не отказался бы перекусить.

— Вот и хорошо. Давайте поступим так. Один из этих джентльменов сходит ко мне в кабинет, включит компьютер и проверит, есть ли против вас какие-то непогашенные иски. Второй останется здесь, а вы пока мне расскажете, что это за обвинение, которое судья Эпсон выдвинул против вас столько лет назад. Бутерброд и кола вас устроят? Кто-нибудь принесет.

— Только кола пусть будет диетическая, ваша честь.

На описание ситуации потребовалось примерно столько же времени, сколько и на то, чтобы съесть бутерброд. В неисполнении постановления суда Пальметто обвинили за то, что он не явился на слушание и не представил необходимые документы — речь шла о деле, которое было закрыто по инициативе истца примерно через год после того, как было выдвинуто это обвинение. Пальметто заявил, что примерно тогда же его рабочий кабинет сгорел дотла, все имевшиеся документы погибли, так что оснований для обвинения не было никаких. Вернулся пристав и подтвердил, что никаких других исков против Пальметто не существует.

— А теперь не для протокола, — сказал судья Буше. — Почему вы в тот день не явились на заседание?

— Меня бы убили, как убили моего адвоката, — ответил Пальметто.

— Вот как? И кто мог вас убить?

Боб Пальметто обернулся и указал костлявым пальцем на пустовавшую скамью, на которой до этого самого утра в течение двадцати пяти лет восседал судья Эпсон.

Вечером того же дня Джок Буше сидел в больничном коридоре рядом с палатой судьи Эпсона. Там собралась небольшая толпа — в основном юристы. Были человека два из мэрии и человек, которого Буше признал в лицо, однако имени не вспомнил.

— Кто это? — спросил он у человека, стоявшего рядом.

— Джон Перри, — ответил тот. — Генеральный директор «Рекскон энерджи».

Из лифта вышел врач, увидел толпу. Качнул головой.

— Ребята, я полагаю, что судья Эпсон признателен вам за сочувствие, но вынужден попросить вас уйти.

Он начал оттеснять всех к лифту. Джок подошел ближе.

— Доктор, я — судья Буше. Сейчас замещаю судью Эпсона. Я лишь хотел заверить его, что все…

— Спасибо, но вот именно вас я к нему уж точно не пропущу. Я хочу, чтобы он на время забыл, что он судья.

— Понимаю, — ответил Буше.

От лифта Буше заметил, что Джон Перри разговаривает с врачом. Генерального директора допустили к судье в палату.

Судья Джок Буше был вдовцом и жил один — а это означало, что, несмотря на свой судейский статус, он сам выносил мусор. Именно этим он и был занят несколько позже в тот вечер. На Шартр-стрит принято было ходить пешком, и он не обратил внимания на подошедшего к нему из темноты человека, пока тот не похлопал его по плечу. Буше резко обернулся, сжав кулаки.

— Это я, судья.

Он едва различал силуэт в сумерках.

— Пальметто?

— Я сбрил бороду. Простите, не хотел вас напугать.

— Вам что-то нужно?

— Окажите мне услугу.

— Пойдемте в дом.

— Нет, сэр, лучше не надо. Моего адвоката убили двадцать лет тому назад, убийцу так и не нашли. Декстер подготовил некий доклад, который собирался доставить в ФБР, однако не успел, его застрелили. В докладе фигурировал судья Эпсон.

— И что такого с судьей Эпсоном?

Пальметто огляделся.

— Мы могли бы где-нибудь присесть?

— У меня вон там есть двор. Идемте.

Они обошли дом. Двор старинного здания густо зарос. Пальметто сел на скамью.

— Вы когда-нибудь слышали о гидрате метана? — спросил Пальметто.

— Метан — это газ, его еще называют природным газом. Топливо, не дающее почти никаких выбросов, однако представляющее потенциальную опасность. В угольных шахтах и в прибрежных скважинах он иногда вызывает взрывы. Гидрат — это когда газ соединяется с водой и замерзает.

— Вы меня впечатлили, судья. Гидрат метана — это газ, вмерзший в лед подо дном моря, он формируется в условиях высокого давления и низких температур. Возможно, это самый богатый источник энергии на Земле. Запасы его как минимум вдвое превосходят все совокупные запасы других ископаемых. Однако извлечение его — процесс непростой. — Он поднял глаза, чтобы убедиться, что единственный слушатель не потерял нить его размышлений. Судья ловил каждое слово. Пальметто продолжил: — Это нестойкий парниковый газ. Крупные его выбросы могут вызвать беспрецедентные изменения климата. Я изобрел способ безопасной его добычи. А потом начались убийства. Люди гибли, пытаясь защитить меня и мое открытие. Я геофизик. Я изобрел способ безопасной транспортировки этого газа на земную поверхность. Вы понимаете меня?

— Я не ученый, я юрист, — ответил судья Буше.

— Ну, тогда вы поймете дальнейшее. Судья ведь имеет право по ходу судебного разбирательства принуждать участников процесса к даче показаний и предоставлению документов, верно? Случилось следующее. О моем открытии узнали в «Рекскон энерджи». Они выдвинули против меня ни на чем не основанный иск, утверждая, что я украл у них это открытие, касающееся гидрата метана. По их наущению суд принудил меня представить доказательства моей работы, а потом судья просто передал все материалы им. Они украли мои разработки. Судья у них на коротком поводке. Мой адвокат — Декстер Джессап — выяснил, что судья получает крупные взятки. Декстер собирался обратиться в ФБР. Накануне поездки туда он зашел ко мне. А после этого визита живым его уже не видели. Убийцу не обнаружили. Дело не раскрыто.

— Но это произошло двадцать лет назад, — заметил судья.

— Да.

— А сегодня «Рекскон» или какая-либо другая энергетическая компания занимается добычей гидрата метана? Кажется, я никогда не слышал о таком энергоносителе.

— Пришло время услышать. Большие запасы экологически чистого топлива у самых наших берегов, политическая нестабильность в странах — поставщиках нефти, экологические риски, связанные с бурением скважин, — это повод, чтобы поднялась буря. Теперь гидрат метана наверняка попадет в центр внимания.