Рыжая кошка

— Нет, — ответил Дэвид. Его голос снова звучал ровно. — И Нед тоже. И я сделаю все, чтобы так и осталось.

Прекрасная цель, подумал я, хотя, вероятно, неосуществимая.

— А о других женщинах Стефани зна…

— Нет, черт побери, и можем мы не отвлекаться отдела? — Пальцы Дэвида, вцепившиеся в кухонный стол, побелели. Я уже сбился со счета.

Я глубоко вздохнул.

— Что происходило, когда ты и Рен были вместе?

Дэвид посмотрел на меня как на идиота.

— А что, по-твоему, могло происходить? Впрочем, если тебя интересуют подробности, забудь…

— Не интересуют. Ну, вдруг она вела себя необычно, говорила или делала что-то, что могло бы навести тебя на мысль о ее далеко идущих планах?

— Ничего особенного. — Дэвид покачал головой. — Обычно в таких ситуациях не до разговоров. Пожалуй, Рен вела себя спокойнее других женщин, была более замкнута.

— И ты ничего не говорил ей? Ничего, что могло бы внушить ей мысль…

— Какую мысль? Что мы сбежим вместе, что ли? Поселимся в коттедже у моря и будем растить новое поколение Марчей? Дураком меня считаешь? — Подобная мысль у меня мелькала (среди прочих), однако до сих пор мне удавалось скрывать ее. Дэвид не желал упростить задачу. Он ткнул меня пальцем в грудь. — И можем мы, черт побери, не отклоняться от дела?

— Было бы гораздо легче, если бы ты сказал мне, что это, черт побери, за дело. Чего ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы ты, мать твою, нашел эту Рен. Узнал, кто она и где живет. Узнал о ней столько же, сколько она знает обо мне. А потом поговорил с ней. Дал понять, что я больше не желаю ее видеть. Никогда. Дал понять, что я не потерплю вымогательств, манипулирования или… что там еще она, черт бы ее побрал, задумала. Объяснил, что могут быть… последствия. — Сначала голос дрожал, но, когда Дэвид дошел до действий, стал тверже. Впрочем, иллюзия контроля над этой плачевной ситуацией была мимолетной — стоило моему брату замолчать, в воздухе разлилась тревога. В устремленном на меня взгляде читалось скорее отчаяние, нежели решимость.

— У тебя неправильное представление о роде моих занятий.

Дэвид фыркнул.

— Знаю я твои занятия, Джон. Ты копаешься в человеческих жизнях. Разгребаешь мусор и грязное белье. Находишь человечка и узнаешь о нем все, что он хотел сохранить в тайне, все его секреты. И мое дело как раз по твоей части.

— Я не ломаю людям ноги, Дэвид.

Он поднял брови и покачал головой. В его голосе звучало искреннее удивление.

— Ты решил, что я прошу об этом? Боже, за кого ты меня принимаешь? — Хороший вопрос. Я понял, что не знаю ответа.

— Тогда какие же последствия ты имел в виду?

— Я не позволю перевернуть свою жизнь или залезть к себе в карман. Если она не поймет тебя, следующим с ней будет говорить адвокат. Высокооплачиваемый, неутомимый, кровожадный, мерзкий адвокат. Вот какую мысль ты должен до нее донести.

Я ненадолго задумался.

— Предположим, я смогу найти ее…

— Предположим? Я думал, ты это умеешь.

— Я это умею, но ни в чем нельзя быть уверенным. Предположим, я найду ее и передам твое «послание». Все равно остается вероятность, что адвокатом ее не напугать. — Судя по выражению лица Дэвида, он не представлял, что такое бывает. — Допустим, у твоей Рен ни цента за душой, то есть взять с нее нечего, или — ну, вдруг она ненормальная? — ей плевать. Может, ей даже нравится внимание.

Дэвида затрясло; он снова и снова проводил рукой по гладким волосам.

— С этой проблемой будем разбираться, если она возникнет, — проговорил он наконец. — Сначала найди Рен. — Дэвид закрыл глаза, прижал пальцы к вискам и словно стал еще меньше.

— Знаешь, ты мог бы просто позволить ей найти тебя. Подожди, пока она позвонит, согласись на встречу и выскажи все это лично.

— Мне надоело ждать! — Дэвид ударил кулаком по столу. — Не желаю, чтобы меч и дальше висел у меня над головой, не желаю плясать под ее дудку. Если она позвонит — отлично. Я соглашусь встретиться, и ты можешь быть свободен, но я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, как баран.

Я отнес свою кружку на кухню, налил себе еще кофе и подошел к окну. Дэвид настороженно поглядывал на меня, я рассматривал его. Между нами всего два года разницы, но в сером свете утра, обесцветившем глаза Дэвида, в дорогом шерстяном костюме, уныло обвисшем на узких плечах, он казался старше лет на сто.

— В чем дело? — наконец спросил он. — Если ты беспокоишься о деньгах — не надо. Я, хоть и член семьи, на скидку не рассчитываю. Заплачу полную стоимость.

Полная стоимость. Боже. Я покачал головой:

— Дэвид, в нашем городе тьма частных детективов. Почему ты решил нанять меня?

— По-твоему, мне это нравится? Ничего подобного. Но еще меньше меня греет мысль обратиться к чужому человеку. Прямо сейчас мне только и не хватало, чтобы какой-нибудь мерзавец рылся в моем белье, переворачивал все вверх дном или… еще бог знает что. — Дэвид помолчал, на губах промелькнула кислая улыбка. — Ты по крайней мере знакомый мерзавец. Меньшее зло.

Я посмотрел на Дэвида и кивнул. Первый по-настоящему честный ответ за все утро.

Глава 2

«Хендрис» оказался элегантным бутик-отелем в районе Нолита на Манхэттене — неброская роскошь за кирпичным фасадом (а когда-то это были пять многоквартирных домов). Останавливались там в основном разные кинодеятели, рок-звезды, модели — и, три раза прошлой осенью, Дэвид и Рен. По словам Дэвида, это место предложила Реи. Она же бронировала номер. Туда я и отправился во вторник утром, надеясь очаровать какую-нибудь горничную, сбить с толку портье или любыми другими способами добраться до регистрационных записей. Не считая еще одного подтверждения тому, что у Рен весьма взыскательный вкус, время в основном было потрачено впустую.

Служащие в костюмах от Армани, обитающие в вечном полумраке фойе «Хендриса», оказались весьма щепетильны в вопросах конфиденциальности и совершенно невосприимчивы к моим маневрам. Добраться до реестра постояльцев не удалось; не удалось и просмотреть видеозапись. Ответом мне неизменно бывала тихо, но со вкусом произнесенная угроза вызвать охрану, и только в одной женщине я нашел отзывчивую слушательницу.

Звали ее Вера; в свободное от регистрации вселяющихся и выселяющихся время эта черноволосая ирландка, ироничная и миниатюрная, изучала кинопроизводство в Университете Нью-Йорка. Мы встретились в «Старбаксе» на Хьюстон-стрит, во время перерыва. Я заказал для Веры кофе латте и со слов Дэвида описал Рен: рост примерно пять футов девять дюймов, около тридцати лет, густые темно-рыжие волосы до плеч, светлая кожа, карие глаза, узкое лицо, длинноватый нос, большой рот, стройная спортивная фигура, мягкий голос, не носит драгоценностей, одежда простая, но дорогая, в основном черных и серых тонов. Я не упомянул улыбающуюся рыжую кошку, вытатуированную на левом бедре, изнутри, очень высоко, французское белье и родимое пятно, по форме напоминающее Флориду, на ягодице.

Вера покачала головой.

— Под это описание подходит половина наших клиентов, — хмыкнула она. — А если вы скажете, что у нее недовес двадцать фунтов, то и две трети.

— А многие снимают комнаты всего на час или два?

Вера криво усмехнулась:

— Вы бы удивились.

— Если я назову три даты, вы смогли бы хоть мельком заглянуть в компьютер?

Она засмеялась:

— Конечно — если вы заплатите за оставшиеся мне два семестра.

— А как насчет одной даты? — спросил я. — Восемнадцатое ноября. — Это был единственный день, когда Дэвид и Рен встречались в другом месте. — Вы помните, что происходило в отеле в тот день?

Вера посмотрела на чашку и кивнула:

— Конечно. Всю неделю. Ну и бардак же был, скажу я вам. Тогда вручали какие-то премии то ли за музыку, то ли за видео, то ли еще за какую хрень, и у нас ни одного свободного номера не осталось.

Я расшаркался перед Верой, она одарила меня еще одной кривоватой улыбкой, пожала мне руку и ушла. А я стал думать.