Потайной ход

Я покачал головой. И провел языком по губам. На них была кровь, правда немного.

— Мы поступаем так, как нам нужно. Эта страна, Британия всегда была государством-заказчиком. Америка хочет того же, что и вы. Нам это нужно, вы это делаете, мы забираем. Правильно? Америка всегда будет первой. Ясно?

Я кивнул.

— Сейчас ты расскажешь нам все, что знаешь.

— О чем? Я ничего не знаю.

— Наверняка знаешь.

— Ничего такого, что могло бы заинтересовать вас.

В разговор вмешалась женщина:

— Ты знаешь Сергея? Ты сам так сказал!

— Я сидел в самолете рядом с одним человеком. Он говорил, что его зовут Сергей. Ни фамилии, ни отчества он не назвал. Даже никаких инициалов, которые приняты в Америке. Если Сергея знаете вы, скажите, кто он и чем занимается?

Она ответила:

— Скорее всего, агент КГБ.

— Теперь ясно: вам известно столько же, сколько и мне, — подытожил я. — Значит, все летит к чертям.

Мы еще поспорили. Потом она подняла телефонную трубку, назвала номер и немного погодя тихо произнесла несколько слов.

— Теперь подождем, — сказала она.

И я подумал, что из них двоих главная, наверное, она.

Мы стали ждать. Я спросил, можно ли по телефону заказать кофе, и был удивлен, когда мою просьбу удовлетворили. Через некоторое время послышался стук в дверь, я подумал, что, наверное, принесли кофе. Но ошибся. В номер вошел мужчина, чванливый английский господин с высокомерным выражением лица, в черном костюме, клубном галстуке и с золотыми часами на цепочке. Ему было около сорока, но он старался выглядеть старше для большей солидности.

Женщина сказала:

— Руперт, вы знаете кого-нибудь по имени Сергей?

— Из тех, кто сейчас работает? Нет, — ответил он. — А это кто?

— Лазутчик, — раздраженно ответила американка. — Австралийский лазутчик. Поясните ему правила игры.

Руперт окинул меня взглядом с высоты своего роста.

— Какие у вас проблемы?

— Их несколько... — начал я. — Во-первых, сегодня днем этот одержимый ранил меня в спину. Во-вторых, в данный момент я оказался в плену, да еще на мушке. В-третьих, от меня требуют, чтобы я выдал какую-то информацию, непонятно зачем, непонятно о чем. И в-четвертых, мне кажется, у меня будут проблемы и с вами.

— Надеюсь, вам сообщили о преимущественном праве Америки в этом деле?

— Вы сколько угодно можете целовать грязную американскую задницу. На здоровье, — не выдержал я. — Слава Богу, я — австралиец.

— О Господи. Вы задира, как все австралийцы.

— Еще какой!

— Ладно. Как вам объяснить? Мы сейчас разговариваем о довольно щекотливом деле. Не совсем определенном, но имеющем большое значение для другой стороны.

— Откуда вы знаете?

Он изо всех сил постарался придать своему лицу выражение таинственности и произнес:

— Из соответствующих источников.

— А другая сторона, как всегда, Россия?

Руперт посмотрел на меня. То, что он увидел, ему не понравилось.

— Вы обязаны мне отвечать, — сказал он, — а я вам — нет. Мы опять начали спорить. По мнению Руперта, Боб Хок и наше благословенное правительство объединятся с британцами и заставят меня подчиниться. Я же, как австралийский юрист, заявил, что у Боба больше здравого смысла, чем они думают, и мы можем позвонить сейчас в Канберру, если они пожелают. Потом я и вовсе разошелся. Как так получается, возмущался я, что правительство умудряется подбирать таких подлецов-служащих, которые могут только заламывать тебе руки за спину и которых мама в детстве не научила говорить «пожалуйста». Я не имею в виду какую-то определенную страну, горячился я. Англичане, американцы, австралийцы — все одним миром мазаны.

— В общем, подумайте, — заключил я. — Кстати, Сергей — очень воспитанный человек.

— Ах ты, чертов коммунист! — набросились на меня американцы.

— В любом случае, что вам тут надо, мистер... э?.. — спросил Руперт.

— В Англию я приехал по делам своего клиента.

Он покопался у себя в кармане и извлек оттуда пластиковую карточку. На ней было написано «Министерство обороны», «уполномоченный» и тому подобное. Я предложил:

— Попробуйте иначе. Если вы попросите вежливо... я подумаю, отвечать вам или нет. Если думаете, что я знаю больше вас, то расскажите сначала, что знаете вы. Конечно, в том случае, если мне и в самом деле известно больше и если то, что я вам расскажу, не отразится на интересах моего клиента...

Они сообщили, что к ним поступила информация, нелегальная, из России. Имен они не называли, но утечка информации шла, в том числе, по-видимому, из ведомства Юрия Анастасовича Гусенко. Тот разыскивал какого-то крупного секретного агента, которому удалось сбежать. А если взялся за поиски сам Гусенко, значит, дело и впрямь довольно серьезное. Потому что Гусенко возглавлял Первое главное управление КГБ, и за ним закрепилась репутация человека, который попусту тратить время не станет.

Я, кажется, начал понимать, что происходит. Очередь была за мной. Я описал внешность Сергея, обратил их внимание на то, что у него своеобразный акцент, он закончил Королевский колледж в Оксфорде. Эти сведения не удовлетворили Руперта, и он лишь презрительно пробормотал: «Королевский». Я добавил, что один их моих клиентов, джентльмен из новых австралийцев, похоже, был родом из России, но он уже умер.

— Расскажи нам все об этом парне, — потребовала американка.

— Конечно... Он был поденным рабочим в течение сорока лет, — сообщил я, чем, наверное, разочаровал ее.

— Не очень-то я тебе верю.

— Как вам угодно. В конце концов я здесь нахожусь по просьбе своего клиента, японской дамы.

— Японки? — удивился Руперт. — А эти-то откуда там у вас?

— Они в основном иммигранты, но эта дама родилась в Западной Австралии.

— Где?

— Попробуйте сами узнать.

На этом наш разговор закончился. Когда они трое покинули комнату, воздух которой пропитался их скрытыми и явными угрозами, зловещими предостережениями и моей полной душевной сумятицей, я облегченно вздохнул. Я тоже был сбит с толку, но не до такой степени, как они. Лежа на кровати, я поразмыслил и решил, что умный мистер Гусенко задумал пустить полчища агентов на поиски нужной ему информации. И уже в этом деле были замешаны не только я, но и две секретные службы, точнее, три, если считать Гусенко.

Мне было легче разобраться в ситуации, потому что я, в отличие от моих «друзей» — из ЦРУ и SIS, действительно кое-что знал. Многое, видимо, известно и Гусенко, и Алекс, но мне — больше всех. Я недоумевал, как это Павел так ловко провел меня через заднюю дверь своего дома, не дав хорошенько рассмотреть лист. Ладно, подумал я, взгляну на него утром. Я поужинал и вздремнул, правда, и от того и другого я не получил большого удовольствия.

Трудно описать, что чувствуешь, когда за тобой следят. Об этом много пишут и читают — как опытные шпики незаметно снуют по оживленным улицам, а еще более опытные подозреваемые оставляют их с носом.

Ничему из этой области на юридическом факультете университета Западной Австралии не учат, а мне нужно было изловчиться и не привести «хвоста» к дому Павла. Я очень скоро понял, это совсем не просто. Вчера я ускользнул от американцев только потому, что моложе, чем они, а бежать нужно было в гору. Хороший способ избавиться от преследователей, но, увы, им нельзя воспользоваться больше одного раза. Я согнул одеревеневшие ноги и почувствовал, как заныли мышцы. Тогда я уселся в горячую ванну и принялся массировать икры. Когда вылез, ногам стало значительно легче. После завтрака вызвал такси и попросил водителя отвезти меня к Хитонским лесам.

— Хотите развлечься? — спросил он с усмешкой.

— Не понял?

— Развлечься, — повторил он. — Поглядеть за влюбленными парочками. Вам нужны большие ботинки и длинная палка с пером на конце. Вы найдете много весельчаков в Хитонских лесах.

— Так ведь еще утро, не рановато?