Славянский стилет (СИ)

– Николай Николаевич, не стреляйте! – зло крикнул из кабины водитель директору бойни. – За полторы штуки прихлопнете кого-нибудь – и тюрьма!

Полуторка неслась вперед на пределе своих возможностей. Мимо пролетела хмурая ворона. Совсем рядом с машиной промчалась стая маленьких птичек – оранжевых зябликов.

Возможно, крыса подсказала быку, что следует делать в этой ситуации. Тот вдруг резко развернулся и кинулся прямо на машину. Метровые пики его рогов были как раз на уровне радиатора. Водитель на автопилоте сбросил газ, принял влево, но, обалдев от невесть откуда взявшегося горбатого «Запорожца», с квадратными глазами рванул вправо – ударил по тормозам, вылетел на обочину и грохнулся своею многолетней конструкцией прямо на высокий, метра полтора, осиновый пень. Бригада летела еще семь метров и в разные стороны. Водителя спас от полета ремень безопасности. Старый отец-фронтовик еще закрепил тот ремешок. Помнил с войны, что раз в году все стреляет. Или летает.

Всех остальных спас песок обочины, поглотивший собой все, что в него упало. Никто не покалечился, кроме старушенции полуторки. Она же смертной грудой возлежала на песке, пробитая осиновым колом.

Встали, крича и ругаясь. Выскочили на дорогу глянуть, что за «Запорожец». Но это оказался «Мерседес А-160». Похож, возможно, на запорожца, но не горбатого, а того, что с чубом-оселедцем. А-160 мягко замедлил ход и опустил боковое стекло. Из кабины глядела Мэрилин, стальными глазами изучая сквозь очки кучку пыльных работников, так активно попавших в форс-мажор и оттого пребывавших в глубоком форс-миноре.

Директор подбежал к автомобилю, на ходу отряхивая брюки и поправляя галстук на плотной воротничковой зоне. Он делал одновременно хмурое, серьезное, озабоченное лицо, всем видом своим пытаясь совершить манипуляции с воображением того, чьи манипуляции в реальности могли сильно подействовать непосредственно на него. Мэрилин окинула директора взглядом:

– Что-то вы тут все не в форме. Да, кстати, а куда это наш черный красавец так резво помчался? Ведь это был, если не ошибаюсь, он?

Мэрилин поправила дымчатые очки, откинулась в кресле и щелкнула зажигалкой, пустив кольцо ароматного дыма.

– Цыпочка, ну что вы такой грустный? Наверное, потому, что женатый? – она понизила голос и тихо добавила:

– Никогда не делайте из жены только форму. Моногамии это противопоказано.

Пыльный директор молчал. Певец бронетанковых контрабасов многое повидал за свою карьеру чиновника и очень хорошо знал, как себя вести в невыигрышные моменты пространства и времени. И хотя нуворишей он не считал за людей, даже приближенно своих его кругу, тем не менее, трезвость директорского ума позволяла землетрясение считать свершившимся фактом, а не мистической сходкой мертвецов. Только этому ощущению и доверял многоопытный боец психологических фронтов. Как только «А-160» мягко отъехал и за шесть секунд скрылся за поворотом, директор моментально изменился в лице и стал таким, каким и был внутри, – мокрым, красным, бледным и униженным. Он вспомнил про чай под луной. Тестостерона не было, был один адреналин, рвавший душу и тело на части.

– Твою мать!.. Ну, сука… – тихо под нос пробормотал он и, подняв голову, рявкнул во все горло:

– Где бык, мать вашу?! Где эта черная тварь?!

Чеченец задумчиво рассматривал чью-то нору под елью.

Директор выхватил из кармана сотовый телефон, как казак саблю, и, набрав номер, стал что-то кричать в трубку.

Вдали, за поворотом лесной дороги, раздался протяжный, чистый звук такой басовой частоты, что, казалось, задрожали корни деревьев. Он был так низок и глубок, что на несколько мгновений все кругом стихло. Замолчали даже лягушки, разом прекратив любовные крики.

Резко взвизгнули тормоза. В оседающей пыли стоял вызванный джип. Водитель Василий опустил стекло и доложил директору о прибытии. Он безмятежно и меланхолично смотрел на всех честными глазами профессионала.

– Так, все сюда! Давай быстро, ребята! – командующий спецоперацией влез в автомобиль и пристально глянул на племянника:

– Разве я часто ТАК говорю? В машину, стрелок, мать твою за ногу. Брось свою нору!

Все вскочили в джип. Водитель разбитой полуторки хотел было остаться, но подумал о доле за шкуру, вспомнил морщинистую (но любимую) жену, сына-недоросля. Куда его приткнуть? Кем будет? За какие деньги?.. Джип, глухо заурчав, побежал вперед, к светлому будущему, а, подойдя к повороту, рванул с места и понесся черным бэкфаером к цели, которая у такового всегда имеется. Директор бойни восседал рядом с водителем. Тракторист с перевязанной рукой, водитель полуторки и бесноватый Чеченец, прижав к груди свою семимиллиметровку, сидели позади них. Джип мчался со скоростью микропроцессора, замедляя время.

Одинокая пара вил осталась лежать в лесном папоротнике, не вписавшись в парадигму обновленной реальности.

Директор бойни, как человек при офицерском звании, знавал настоящие причины и настоящие проблемы. Он давно заметил, что настоящие проблемы вырастают из бессмыслицы, а настоящие причины эту бессмыслицу рождают. И если пытаться вникнуть во все детали этого совокупительного процесса, то очень возможно, что эта попытка закончится полной бессмыслицей в голове и, следовательно, в делах. Нет, не этому его учила школа кабинетной жизни! Думать надо, но очень строгими порциями, подобно употреблению чудодейственного лекарства, имеющего в своей основе змеиный яд. И поэтому директор пользовался мыслеформами, имеющими достаточно большой объем залигованной информации со статусом своего рода монады, структура которой не рассматривалась и даже вообще не воспринималась, ибо не могла восприниматься по определению.

Бык был редкой, дорогой породы. Это директор знал хорошо. Быка взяли в лизинг в Таиланде, и лизинг тоже был весьма серьезен. Какое-то отношение к этому имел Непал, вернее – группа торговых представительств, контролируемая буддийским монастырем. Негативное было отношение, потому что сделку по лизингу они всячески пытались сорвать и затянуть. Вначале – вполне легально, по-деловому, через переговоры о контракте, а затем, убедившись, что имеют дело с контрагентами, упертыми, как непальские ослы, разбавили свое реноме колоритом неофициального воздействия. Но тут уж, неожиданно для себя, непальцы нарвались на специалистов такого уровня по части именно таких воздействий, что мгновенно вспомнили свои канонические истины и растворились неведомо куда. Ну, тайцы только вздохнули, избавившись от назойливых единоверцев, и всучили быка под бешеную комиссию, подписав все необходимые документы и санитарные листы сопровождения. Русских всегда считали дураками, ну, а в этом случае и сомнений не было.

Инерция мысли – аналог инерции цен. И наоборот. Зачем русским медведям таиландский буйвол? Да еще такой редкой породы? В лизинг. На время. Может быть, они что-то знают, чего не знаем мы? Но так размышлять могли только тертые дети царя Соломона. Превентивное обвинительное размышление чуждо последователям Гаутамы, а, видать, зря. И когда арендованное животное уже резвилось на побережье южных морей, неожиданно прошла любопытная информация о серьезной подготовке его… кражи. Готовиться украсть быка? Ну и ну! Но лизинг есть лизинг. Тем более посреднический. И оказался черный красавец в местах глухих на родине медведей. В местечке неведомом, невидимом и тщательно контролируемом. От греха подальше. В общем, нагородили с этим лизингом столько, что никто толком ничего не понимал. Но прибыль шла. А прибыль – это священно. Сразу же быка застраховали в Швейцарии. Застраховать-то застраховали, но при учете возможных рисков не учли дочку хозяина фермы. А надо было, зная характер. Хотя, с другой стороны, солому везде не постелешь. Плевать ей (дочке) хотелось на все страховки и прочие дела. Да и не знала она никаких подробностей об этой сделке, хотя, как выяснилось позже, могла и знать.

Решив отправить быка на бойню, Мэрилин с присущим ей женским хитроумием разработала зловещий план по уничтожению дорогостоящего лизинга. Впрочем, план этот сам собою возник в ее голове, как тщательно отредактированный сценарий. У девушек это бывает.