Дикое правосудие

Васкес бросил почту на кофейный столик и пошел на кухню. В холодильнике не было ничего, кроме шести банок пива, пачки прокисшего молока и половинки высохшего батона. Но Бобби было наплевать. Все едино, он слишком устал, чтобы испытывать голод и даже чтобы спать.

Он плюхнулся на диван, открыл банку с пивом и начал переключать телевизионные каналы, пока не остановился на И-эс-пи-эн. Закрыл глаза и приложил холодную банку ко лбу. Пока все шло нормально. Кардони в тюрьме, и все, казалось, купились на его рассказ об обыске. Приятно, когда все идет по плану. Была еще одна вещь, которая радовала Васкеса: заявление Кардони, что он не владеет никаким домом в горах в округе Милтон. Такие вещи легко проверяются.

Бобби выключил телевизор и с трудом поднялся с дивана. Собрал газетные листы, скомкал их и выбросил в мусор вместе с пустой банкой. Затем потащился в ванную комнату. Пока чистил зубы, радовался тому, что доктор Винсент Кардони проведет первую ночь из безбрежной череды таких ночей за решеткой.

15

Франк Джаффе за крайним столиком в кафе «У Стокели» на Джефферсон-стрит в Седаре доедал яблочный пирог и дочитывал полицейский отчет, который Фред Скофилд передал ему утром. Это кафе всегда было оазисом для Франка, его отца и охотников, уставших от хождения по лесу, после чего они могли похвастаться только царапинами, насморком и рассказами о том, что они чуть не подстрелили огромного оленя. В этом кафе Франк впервые заказал кофе и выпил первый глоток пива. Когда Аманда подросла, Франк привел ее в это кафе познакомить с чудесным куриным стейком Стокели и горячим яблочным пирогом.

Франк допил кофе и расплатился. Тюрьма округа Милтон находилась в трех кварталах от кафе вниз по Джефферсон-стрит в современной пристройке за зданием суда округа, поэтому Франк пошел в том направлении. В годы юности Франка население Седара не превышало тысячи триста человек, а Джефферсон-стрит была единственной заасфальтированной улицей. Однако градостроители убили город. Разнообразные магазинчики, принадлежавшие семьям, умирали медленной смертью, вытесненные крупными сетевыми магазинами, а на восточной окраине города раскинулся огромный торговый центр с кинотеатром, в котором было несколько залов. Чтобы выжить, Стокели вынужден был внести изменения в свое меню. Трехэтажное здание суда из красного кирпича на этой же улице было одним из немногих, построенных более тридцати лет назад.

Отметившись у конторки в приемной помощника прокурора, Франк прошел в комнату, где адвокаты встречались со своими подзащитными. Через пару минут толстая металлическая дверь открылась, и ввели Винсента Кардони. На хирурге был оранжевый тюремный костюм, под глазами темные круги. Как только охранник ушел и запер дверь, Кардони уставился на Франка:

– Где тебя черти носили? Я полагал, ты явишься утром.

– Я сначала встречался с Фредом Скофилдом, – спокойно объяснил Франк. – Он дал мне бумаги, которые я должен был прочитать до нашей встречи.

Франк выложил стопку листов на простой деревянный стол, разделяющий их.

– Это экземпляр для тебя. Думается, нам следует кое-что обсудить перед слушанием о залоге.

Франк передал Кардони копию официального обвинения.

– Против тебя обвинения по двум пунктам. Первое касается кокаина, который копы нашли в твоей спальне. – Франк помолчал. – Второе обвинение – убийство с отягчающими обстоятельствами Мэри Сандовски.

– Я не…

Франк перебил его:

– Сандовски нашли на участке примерно в двадцати пяти милях отсюда. На большом расстоянии от дома, в котором были обнаружены две отрезанные головы, были закопаны еще несколько трупов. На большинстве из них – следы пыток.

– Плевать я хотел на то, что случилось в том доме. Я этого не делал.

– Одного твоего слова недостаточно, чтобы выиграть дело. У Скофилда есть несколько свидетелей, которые подтвердят, что ты напал на Мэри Сандовски в коридоре больницы Святого Франциска.

Кардони явно потерял терпение. Он говорил с Франком так, будто тот был малолетним ребенком.

– Разве я не ясно сказал, Франк? У меня нет дома в округе Милтон, и я понятия не имею об этих убийствах.

– А видеокассета? На ней, по словам Маккарти, нашли твои отпечатки.

– Это просто. Тот, кто ее подложил, наверняка украл ее из моего дома, сделал новую запись и вернул на место.

– А кокаин, который они нашли в твоей спальне?

Вопрос удивил Кардони. Он покраснел и отвел в сторону глаза.

– Так как? – спросил Франк.

– Кокаин мой.

– Я-то думал, что ты будешь более откровенным после того, как я вытащил тебя из последней заварухи.

– Не читай мне нотаций, Франк.

– Ты считаешь, я читаю нотации?

– А что? Ты во мне разочаровался? Да насрать мне на это. Ты мой адвокат, а не священник или психотерапевт, так что давай вернемся к этим идиотским обвинениям. Что еще есть у копов?

– Твои отпечатки на скальпеле с пятнами крови Сандовски. Твои же отпечатки на кружке с остатками кофе, которую они нашли у раковины в кухне.

Внезапно Кардони заинтересовался:

– А что за кружка?

– Здесь где-то должно быть указано.

Франк порылся в стопке полицейских отчетов, пока не нашел нужные листы. Протянул две фотокопии Кардони. На одной кружка стояла на столешнице в кухне, на другой она была крупным планом.

– Джастин купила мне эту кружку в одном из магазинов на Двадцать третьей улице, когда мы еще встречались. Она находилась в моем офисе в больнице Святого Франциска, пока не исчезла несколько недель назад. Я решил, что ее украл кто-то из уборщиков.

– А скальпель?

– Я же хирург, Франк! Я держу в руках скальпели каждый день. Кто-то хочет меня подставить.

Франк подумал о такой возможности. Полистал полицейские отчеты.

– Вся эта история началась с Бобби Васкеса, полицейского с усами, который вместе с нами смотрел пленку. Ему донесли, что ты купил два килограмма кокаина у Мартина Брича и прячешь его в своем доме в горах недалеко от Седара. Васкес утверждает, что его осведомитель подтвердил этот донос. Он поехал к дому с обыском и нашел отрезанные головы в холодильнике в кустарной операционной, которую ты видел на пленке.

– Кто ему донес?

– Звонок был анонимным.

– В самом деле? Как удобно.

В голову Франка пришла мысль.

– Мартин Брич снабжает тебя кокаином?

– Я же сказал, что не хочу об этом говорить.

– У меня есть причина, чтобы спрашивать. Так ты покупаешь у Брича?

– Нет, но парень, у которого я покупаю, может быть с ним связан. Я его источников не знаю.

Франк сделал несколько записей в желтом блокноте.

– Давай поговорим о Клиффорде Гранте.

Кардони удивился:

– С чего это говорить о Гранте? Тот коп спрашивал меня про него.

Франк рассказал Кардони про расследование деятельности Брича по продаже на черном рынке человеческих органов, про сведения, полученные от полиции Монреаля, и про неудачный рейд в частном аэропорту.

– Создается впечатление, что органы удалялись в том доме в округе Милтон, но полиция уверена, что сам Грант этого не делал. Они считают, что у него был напарник.

– И они думают, что этот напарник я? – спокойно спросил Кардони.

Франк кивнул.

– Ну так они ошибаются.

– Если так, то кто-то лез из кожи вон, чтобы подставить тебя. Кто ненавидит тебя настолько, чтобы пойти на такое, Винс?

Кардони не успел ответить, как дверь открылась и вошел охранник с пакетом, в котором была его одежда. Франк взглянул на часы. Без двадцати десять.

– У нас всего двадцать минут до слушания по залогу. Я привез тебе костюм, рубашку и галстук. Надень их. Встретимся в суде. Внимательно прочитай бумаги. Ты парень очень умный, Винс. Помоги мне во всем разобраться.

Слушание о залоге по делу «Штат против Кардони» состоялось на втором этаже здания суда, построенного еще до Первой мировой войны, в комнате для заседаний судьи Патрика Броди. Франк и его клиент сидели за столом защиты, а Скофилд – за другим. В зале стояли ряды жестких скамеек для зрителей. Обычно на них сидели несколько пенсионеров да заинтересованные родственники и друзья, но на этот раз все места были заняты. Улицу перед зданием суда и парковочную стоянку, которая обычно была полупустой, забили фургоны с логотипами телевизионных каналов и спутниковыми антеннами на крышах. Невозможно было найти место в мотеле в радиусе двадцати миль. Дело о массовых убийствах, продаже на черном рынке человеческих органов, неординарность подозреваемого, которому газеты уже дали прозвище Доктор Смерть, заманило в Седар репортеров со всех концов Соединенных Штатов и из нескольких близлежащих стран.