Доказательство умысла (в сокращении)

Она примолкла и некоторое время смотрела в окно.

— Короче говоря, — продолжила она, — напившись, он повез меня к «Мету» и вынес оттуда через заднюю дверь этот оттиск — одолжил его мне на двадцать четыре часа, примерно так.

Она опустила взгляд в пол.

— Знаешь, странно. Одна моя половина гордится тем, что я так ловко все провернула, а другая испытывает отвращение.

— Точное описание первых тридцати с небольшим лет моей жизни, — отозвался я.

Мы посидели в молчании, пока нам не принесли еду. Я вгрызся в своего цыпленка. Лайза вяло ковырялась в салате.

Неожиданно она подняла на меня полный энтузиазма взгляд:

— Как по-твоему, о чем, собственно, говорил ван Бларикум? «Присмотритесь к его физиономии, когда ублюдок явится за деньгами Дианы»?

— Полагаю, о том, что, когда Майлз придет за наследством Дианы, на лице у него будет написана жадность.

Лайза нахмурилась:

— Да, но он еще сказал, что Майлз никогда, ни за что не получит этих денег.

— Бессмыслица какая-то, верно? Но может быть, для нас куда важнее выяснить, кто такой Мак-Дейрмид? Ты попросила Роджера рассказать о прошлом Дианы, и он практически сразу сказал: «Вы ведь уже разговаривали с Мак-Дейрмидом, верно?»

— А, хорошо, что ты об этом вспомнил, — ответила Лайза. — Я вчера съездила в дом Роджера и слегка подмазала тамошнего швейцара. Он рассказал, что был один старикан, который миллион лет проработал в семье ван Бларикумов дворецким, и что пару лет назад Роджер его уволил. По словам швейцара, если кто и знает о ван Бларикумах что-нибудь интересное, так именно этот старик. А зовут его Иен Мак-Дейрмид.

— Что ж, надо его отыскать, верно? — сказал я.

— Беда только в том, что Мак-Дейрмиду, уже когда его уволили, было лет сто. С тех пор он вполне мог умереть.

Согласно телефонным справочникам, во всем Нью-Йорке существовал только один Иен Мак-Дейрмид, и проживал он в Бруклине.

Я позвонил ему, никто не ответил, и на следующее утро мы отправились на подземке к нему в гости — и нашли пятиэтажный дом без лифта, населенный корейцами и латышами. Мы нажали на кнопку звонка — опять-таки безрезультатно. Потом Лайза начала лупить ладонью по кнопкам других квартир. Из небольшого дверного динамика на нас полилась разноязычная ругань.

И как раз в ту минуту, когда мы решили бросить это занятие, стеклянную дверь убогого вестибюля отворил очень худой мужчина. На белесой голове у него сидел тюрбан, под распахнутым шелковым халатом виднелась безволосая грудь.

— Какого черта вам нужно, ребята? — поинтересовался он.

— Мы ищем Иена Мак-Дейрмида, — ответил я. — Не знаете, где его можно найти?

— Обычно он сидит в парке, кормит летучих крыс. — И мужчина захлопнул дверь.

Мы дошли до маленького парка, в который упиралась эта улица, и увидели там сидевшего на скамье старика с зажатой в зубах трубкой. Голову старика украшала твидовая шапочка, он читал отпечатанную на розоватой бумаге газету — «Файнэншл таймс».

— Иен Мак-Дейрмид? — спросил я.

Старик оторвался от чтения, некоторое время разглядывал меня, потом очень аккуратно сложил газету и положил ее рядом с собой на скамью. Глаза у него были ярко-синие и очень живые.

— А, мистер Слоун, — произнес он с легким шотландским акцентом. — Мне приходило в голову, что вы, возможно, разыщете меня. А кто эта прелестная юная леди?

Лицо Иена Мак-Дейрмида покрывали глубокие морщины человека, прожившего никак не меньше восьмидесяти лет.

— Моя дочь, Лайза, — ответил я.

Старик похлопал ладонью по скамейке, и Лайза присела с ним рядом.

— Вы хотите узнать что-нибудь о Диане, — сказал он.

— С вами очень легко иметь дело, — ответил я.

— Со временем люди, я полагаю, меняются, — отозвался старик. — Но я не представляю себе, как мог Майлз Дэйн совершить такое ужасное преступление. Он всегда казался мне молодым человеком совсем иного толка.

— Дело у нас щекотливое, — сказал я. — Мы подозреваем, что наш клиент что-то недоговаривает. Возможно, он пытается защитить какого-то человека, связанного с его давним прошлым. Вы не представляете себе, кто это может быть?

Старик пососал пустую трубку.

— Нет, сэр, не представляю.

— Мы разговаривали вчера с Роджером ван Бларикумом. Он, похоже, считает, что вы можете что-то знать.

— Вот как? — Старик слегка приподнял одну бровь. — Меня удивляет, что он вообще согласился беседовать с вами.

— Ну, чересчур общительным я бы его не назвал, однако он упомянул ваше имя. Он сказал, что Майлз убил Диану ради денег. И добавил: «Но вот их-то он никогда и не получит». Вы можете пролить свет на его слова?

Мак-Дейрмид негромко хмыкнул, потом неторопливо набил трубку табаком из мягкого кожаного кисета.

— Давайте сразу договоримся, — наконец начал он.

— Да?

— Во-первых, давать показания я не буду. Я не в вашей юрисдикции, так что, если вы вызовете меня повесткой, а я ее проигнорирую, сделать мне вы все равно ничего не сможете. Во-вторых, я предпочел бы, чтобы мое имя не называлось другим свидетелям, даже если такая необходимость возникнет.

Я ненадолго задумался, потом сказал:

— Требования вполне справедливые.

Старик пососал еще не разожженную трубку.

— Обвинение, насколько я понимаю, основывается на том, что Майлзу требовались деньги, так?

— До начала процесса мы этого точно не узнаем, однако я полагаю, что так.

— Тогда позвольте рассказать вам одну историю. — В глазах у старика появилось задумчивое выражение. — Диана ван Бларикум познакомилась с Майлзом Дэйном в 1968 году. Он тогда был уборщиком в ресторане.

Эти слова Мак-Дейрмид произнес тоном слегка ироничным.

— На взгляд матери Дианы — и Роджера тоже, а он за несколько лет до того стал, после смерти отца, главой семьи, — Майлз был из числа людей, о которых говорят, что они «никто и звать их никак». И тем не менее Диана им увлеклась.

Девушкой она была наивной. Их встречи украдкой, цветы и конфеты, которые дарил ей Майлз, дешевые кабаки в Виллидж, по которым он, разумеется, водил ее, — все это казалось ей страшно интересным. Их отношения зашли далеко.

— О чем вы? — спросила Лайза.

Старик усмехнулся:

— О том, что она забеременела, разумеется.

Лайза, приподняв бровь, слегка отклонилась на спинку скамьи.

— Майлзу хватило ума, чтобы понять: Диана из тех девушек, для которых аборт попросту немыслим. По мнению семьи, расчет Майлза состоял в том, что, когда она забеременеет, ей придется выйти за него замуж, и тогда он сможет подобраться к ее деньгам.

Мак-Дейрмид пососал трубку.

— Однако покойная миссис ван Бларикум сказала Диане, что, если та не откажется от ребенка и не бросит Майлза, семья отнимет у нее трастовый фонд и предоставит ее самой себе. Диана, не понимавшая, насколько трудно сделать что-либо с уже существующим фондом, обещала поступить так, как требует мать. Она подписала отказ от родительских прав. Ребенок родился, но, увы, роды были очень сложными и привели Диану к бесплодию. Когда она очнулась от наркоза, ей сказали, что ребенок из-за тех же осложнений погиб.

— Но как же она и Майлз все-таки поженились?

— Это произошло не сразу. Около года Майлз продолжал тайком добиваться Дианы. В конце концов этот энергичный молодой человек проконсультировался у довольно приличного юриста, и тот уведомил Диану, что, поскольку ее деньги содержатся в хорошо продуманном трастовом фонде, семья практически не имеет возможности отнять их. После чего она сразу же вышла за Майлза, а остальное, как говорится… — Он умолк и развел руками.

Некоторое время Иен Мак-Дейрмид просидел, с лукавой улыбкой глядя на Лайзу. Потом спросил:

— Вы тоже из юристов, юная леди?

— Я изучаю право в университете.

— Стало быть, о трастовых фондах кое-что знаете?

— Только то, о чем нам рассказывали в курсе корпоративного права. То есть не многое.

— Тогда я вернусь немного назад. Роджер ван Бларикум и его мать были ужасными людьми. А вот Диану и ее отца, напротив, отличала глубокая, неискоренимая порядочность. Старый мистер ван Бларикум получил юридическое образование. Он не практиковал, но читал курс в Колумбийском университете и даже написал монографию. Зная, что меня интересуют самые разные вещи, он нередко читал мне целые лекции о том, что представлялось интересным ему самому. В результате я неплохо продвинулся, хоть на это и ушел далеко не один год, в знании законов.