Сыны Зари (сборник)

– Риск невелик для вас, – сказал Санчес, не поворачивая головы.

– Так вы не сможете сделать это? Пару телефонов внести, пару вынести.

– Это можно.

– Но вы не должны оставаться там. Только жучки. – Кэлли засмеялся. – Найдите другую работу, а то и вовсе уезжайте отсюда. Деньги все равно будут продолжать поступать. Подумайте об этом, я полагаюсь на ваше молчание. Если я обману вас, пожадничаю, вы в любое время можете позвонить Кемпу и, не называя себя, рассказать, что ему следует поискать в своем доме. И все мои преимущества исчезнут. Господи, да вы в любое время можете это сделать. Я полностью в ваших руках.

На минуту наступило молчание. Санчес встал, и они потихоньку двинулись обратно, к арене. Карбидные лампы шипели в темноте. Санчес сказал:

– Я спросил: «И всего-то?» Вы ответили: «Этого вполне достаточно».

– Еще я хочу увидеть его дочь, Нину. Ведь когда Кемп уезжает, вы присматриваете за ней, так?

Санчес приблизился к Кэлли на шаг, словно им надо было приглушить голоса. Его дыхание стало от наркотика сладковатым, а голос впервые прозвучал встревоженно:

– Для чего она вам понадобилась? Она сумасшедшая.

– Просто потолковать. Она должна знать, что происходит в доме. Может дать мне лучшее представление о том, что он делает, много ли денег тратит и на что именно.

– Слишком близко. Вы хотите подобраться слишком близко.

– Это всего несколько дней. А потом я уеду. – И поскольку Санчес не ответил, Кэлли добавил: – Мы забыли о компенсации. Это ведь заработок на целую жизнь.

– Где я могу найти вас?

Санчес вообще ни разу не спросил имени собеседника. Кэлли дал ему служебный адрес Карла Мэзерса. В белоснежном свете со стороны арены на фоне черного как смоль проема разрушившейся двери индейские черты Санчеса проступали почти рельефно: высокие скулы и тяжелая челюсть, крупный нос, широкая верхняя губа.

Со стороны арены донеслись нестройные возгласы, а за ними крики и бессвязное бормотание. Санчес полуобернулся, потом внимательно взглянул на Кэлли и сказал:

– Хорошо.

Он протянул руку, и когда Кэлли пожал ее, у него было ощущение, что он держит холодного таракана.

– Трубка мира, – сказал Санчес.

Шла уже седьмая схватка, и петух толстой женщины все еще был полон боевого задора. Когда она наклонилась к арене, поддерживая своего петуха и слегка задыхаясь, ее большие груди вывалились из-под блузки. Головы обоих петухов звучно стукнулись друг о друга, а лапы молотили по воздуху. Айра Санчес предложил пари, и букмекер кивком принял его.

В это время года Кемп любил совершать верховую прогулку около восьми часов утра, до того как солнце поднимется высоко. Три раза в неделю Айра должен был оседлывать пару пони, и они с Кемпом медленно ездили среди пышных, склонившихся роз, слушая, как вода – жик-жик – обрызгивает цветы из пятидесяти специальных разбрызгивателей. Им предстояло протрусить до плоской горы в двух милях от розового сада и вернуться назад.

Кемп будет болтать об этой земле, будто бы он знает, как надо жить на ней. Он будет путать названия растений, известных каждому индейцу с детства, он расскажет, как каждую осень журавли мигрируют с дюн в долину Серных Источников, а может, и прочтет небольшую лекцию об огромных круглых площадках для ритуальных танцев и рингах для борьбы на Земле мертвых. Как-то раз он терпеливо рассказывал Айре о специальном коде индейцев племени навахо.

А Айра будет степенно кивать, натягивая поводья своей лошади в сторону, чтобы незаметно улыбнуться. Это не было дружеской улыбкой и означало «пошел ты ко всем чертям!».

Айра подумал, что работа есть работа. Пора в путь.

А еще он подумал об этом англосе. Они хотят владеть всем. Они хотят владеть друг другом.

На стороне черного петуха было преимущество в весе и бойцовской сноровке. Он располосовал своему сопернику голову и поверг его на землю.

Установка для кондиционирования воздуха в этом служебном помещении пыхтела, словно двухпоршневой паровоз. В холодном луче солнечного света вилась полоска дыма. Карл Мэзерс сидел за своим письменным столом с телефоном на коленях и небольшой отверткой в руке.

– Он звонил сюда впервые. Назвал мне модель телефона, серию и цвет. Именно так! Будет здесь через час, чтобы забрать их. Что же такое, черт возьми, вы ему предложили?

Кэлли взгромоздился на боковой валик потрепанного дивана и наблюдал за тем, как работает Мэзерс.

– Новую жизнь, – ответил он.

– А получит ли он ее?

– А удается ли это кому-нибудь вообще? – развел руками Кэлли.

– Вы философ, – заметил Мэзерс. В его руке уже лежал разобранный телефон, и он щипчиками извлекал из верхнего ящика стола круглое устройство диаметром в дюйм.

– Вот таким манером, – проговорил он.

– И как же это действует?

– Ну, Кемп пользуется этим телефоном, как и любым другим. А он и есть такой же, как и все. Никто не сможет заметить в них никакой разницы. Не считая вот этой штуки, предназначенной только для вас. Кодирующее устройство. Ну знаете, как вы вставляете специальный сигнал в ваши телеграфные донесения откуда-то? Вот примерно так же. Вы набираете номер, потом подаете этот сигнал – тот же принцип. Телефон не зазвонит, потому что будет примерно двухсекундная задержка, чтобы подключить вас к устройству. Вы можете пользоваться любым телефоном, приспособленным для прямой линии, в вашей гостинице, разумеется, есть такой. Набираете девятку, а потом нужный номер, каким бы он ни был. Если же Кемп кому-то звонит, вы будете слышать обоих участников разговора. Вы также услышите все, что говорится в этой комнате, в любое время, независимо от того, снята ли трубка или нет. Просто набираете номер и слушаете, годится? Надеюсь, что этот индеец поверил всему, что вы там ему наговорили.

– Он сообщил нам описание телефонов?

– Да, сообщил.

– Он собирается забрать их?

– Да, собирается.

– Вам ничего это все не напоминает? – пожал плечами Кэлли.

Мэзерс улыбнулся. Он вставил в рот сигарету, но не зажигал ее, пока не кончил заново собирать телефон.

– Один игрок в покер по имени Слим Престон несколько раз выиграл игру в трактире «Бешеная лошадь», – сказал Мэзерс. – А потом и говорит: «Не только же охотникам ходить в меховых шляпах».

– А есть возможность записать то, что я услышу?

– Конечно. Самое простое для вас – это миниатюрный магнитофончик, умещающийся в руке, со штепселем-присоской, который вы прилепляете к верхней части трубки. Это еще тридцать долларов, которые вы будете должны мне.

– У вас всегда так холодно в комнате?

В горле у Кэлли пересохло и неприятно зудело к тому времени, когда появился Айра Санчес. Индеец стоял в дверях, перекинув через плечо рюкзак, и смотрел на два телефона на столе. Потом он двинулся вперед и засунул их в мешок. Он вел себя так, словно Мэзерса здесь не было.

– Гостиная и спальня, – напомнил ему Кэлли.

– Мне не обязательно сразу возвращаться назад, – сказал Санчес. – Они будут там к вечеру. Часам так к восьми. – Он помолчал. – Мне надо знать, как найти вас.

– А завтра вечером не будет петушиных боев? – спросил Кэлли. – Там я вас и увижу.

– Нет, – сказал Санчес. – Где я сам могу найти вас?

– Здесь, – ответил Кэлли.

В ответ Санчес закинул рюкзак обратно на плечо. Он ждал. Кэлли назвал ему и себя, и название своей гостиницы.

– Отлично, – кивнул Санчес. – Мы можем встретиться во время боя,меня это устраивает.

Когда он уходил, Мэзерс помахал ему рукой:

– Пока, Айра, – а Кэлли он сказал: – Что ж, видимо, предполагается, что я тоже знаю все это.

– Но он не говорил с вами.

– Так он же имеет дело не со мной.

У Кэлли слегка ныли зубы по всей линии десен. Ему показалось, чтоон чувствует, как холодный воздух просачивается через его легкие, словно тающий снег в дельте реки. Ему хотелось бы оказаться на улице, но гораздо больше, больше всего на свете хотелось воспользоваться преимуществом охотника, еще разок взглянуть...