Не говори никому

– Что это значит?

– Понятия не имею.

Гэндл прочел сообщение, гласившее, что надо кликнуть по какой-то ссылке в «час поцелуя». В компьютерах он ничего не понимал и, честно говоря, не собирался понимать и дальше. Глаза Гэндла переметнулись на верх страницы, где была напечатана тема «Э.П. + Д.Б.» и куча каких-то линий.

Так, Д.Б. – это, наверное, Дэвид Бек. А Э.П…

Ларри как пыльным мешком стукнуло. Он медленно протянул листок обратно Ву.

– Кто это прислал?

– Не знаю.

– Выясни.

– Нереально.

– Почему?

– Отправитель использовал анонимный почтовый ящик.

Ву говорил размеренным, безжизненным тоном. Тем же тоном он обсуждал и прогноз погоды, и способы пыток очередной жертвы.

– Не стану вдаваться в компьютерный жаргон, просто поверьте – отследить адрес невозможно.

Гэндл перевел взгляд на вторую распечатку. «Бэт Стрит» и «Тинейджер». Бред какой-то.

– А вот это? Это можно отследить?

– Тоже нет.

– Послал-то их один и тот же человек?

– Нам остается только гадать.

– А содержание? Ты понял хоть что-нибудь из их содержания?

Ву нажал несколько клавиш и вызвал на экран первое сообщение.

– Видите голубые символы? Так называемая ссылка. Все, что должен был сделать наш доктор, – это щелкнуть по ней мышкой и посмотреть, что появится на экране. Видимо, какой-то сайт.

– Какой именно?

– Ссылка не работает. Я не смог ее открыть.

– Бек должен был проделать это в «час поцелуя»?

– По крайней мере, так здесь говорится.

– А что такое «час поцелуя»? Какой-то компьютерный термин?

– Нет, – ухмыльнулся Ву.

– Значит, мы не знаем точное время, о котором говорится в сообщении?

– Совершенно верно.

– И даже не можем вычислить, прошло оно или нет?

– Прошло.

– Почему ты так уверен?

– Браузер Бека настроен таким образом, что мы можем видеть последние двадцать сайтов, которые он посещал. Бек щелкал по ссылке. Даже несколько раз.

– А нельзя как-то… хм… проследить за ним?

– Нет. Ссылка-то не работает.

– А другое сообщение?

Ву опять пробежался пальцами по клавишам. Первое сообщение на экране сменилось вторым.

– Это полегче. Основное понятно.

– Что же?

– Анонимный отправитель создал почтовый ящик для доктора Бека, сообщил ему необходимые имя, пароль и снова упомянул о «часе поцелуя».

– Давай проверим, правильно ли я понял, – сказал Гэндл. – Бек откроет какой-то сайт, набьет переданные ему имя пользователя с паролем и увидит новое сообщение?

– Теоретически – да.

– А мы можем сделать то же самое?

– Войти туда, используя те же координаты?

– Да. И прочесть сообщение.

– Я попробовал. Ящик пока не открывается.

– Почему?

Эрик пожал плечами:

– Аноним может создать его позже. Непосредственно перед назначенным временем.

– Тогда что же мы в результате имеем?

Отсвет монитора плясал в пустых глазах Эрика Ву.

– Пока только то, что кто-то изо всех сил старается сохранить анонимность.

– И никак нельзя выяснить, кто именно?

Ву показал Гэндлу какой-то приборчик, который человеку непосвященному напомнил бы часть транзисторного приемника.

– Мы поставили такие штучки на домашний и рабочий компьютеры Бека.

– И что это?

– Специальное устройство, которое посылает сигналы с его компьютера на мой. Если доктор Бек получит какое-то сообщение, посетит какой-либо сайт или даже просто напечатает письмо, мы тут же это увидим.

– Значит, сидим и ждем.

– Да.

Гэндл вспомнил предположение Ву, что кто-то изо всех сил пытается сохранить анонимность, и страшное подозрение закралось в его душу.

9

Я припарковался аж в двух кварталах от клиники. Раньше я никогда не делал ничего подобного.

Шериф Лоуэлл уже материализовался здесь вместе с двумя коротко стриженными мужчинами в серых костюмах, которые лениво прислонились к большому коричневому «бьюику». Смешная парочка. Один – длинный, тощий и белый, другой – толстый, короткий и абсолютно черный. Они напоминали кеглю и шар. Оба ласково улыбнулись мне. Шериф сохранил угрюмость.

– Доктор Бек? – уточнил белый.

Он выглядел до отвращения аккуратно – напомаженные волосы, уголок тщательно сложенного платка торчит из нагрудного кармана, галстук заколот стильной булавкой, очки в черепаховой оправе, какие любят надевать актеры, когда желают выглядеть модно.

Я посмотрел на Лоуэлла. Тот молчал.

– Да, – ответил я.

– Специальный агент Ник Карлсон из Федерального бюро расследований, – представился аккуратист. – А это специальный агент Том Стоун.

Оба сверкнули значками. Коротышка Стоун поддернул брюки и кивнул на «бьюик»:

– Не сможете ли вы проехать с нами?

– У меня пациенты через пятнадцать минут!

– Об этом мы уже позаботились. – Карлсон выбросил длинную руку в сторону открытой двери машины, как ведущий телешоу, предлагающий приз. – Прошу.

Пришлось сесть назад. Карлсон устроился за рулем, Стоун – рядом. Лоуэлл в машину садиться не стал. Мы останавливались на Манхэттене, и все же дорога заняла не больше сорока пяти минут. Карлсон припарковался в центре, на Бродвее, недалеко от Дуан-стрит, напротив официального вида дома номер 26 по Федерал-Плаза.

Внутри здание выглядело как обычный офис. По коридорам с чашками кофе в руках передвигались мужчины в деловых, на удивление неплохого качества, костюмах. Попадались и женщины, но в явном меньшинстве. Мы зашли в конференц-зал, мне предложили сесть, что я и сделал. Хотел еще положить ногу на ногу, да постеснялся.

– Кто-нибудь объяснит наконец, что тут происходит? – спросил я.

– Чем вас угостить? – вместо ответа поинтересовался Карлсон – Белая Кегля. – У нас тут худший кофе в мире.

Карлсон нежно улыбнулся.

Я улыбнулся в ответ.

– Нет, спасибо, хотя предложение заманчивое.

– А может, что-нибудь прохладительное? Том, у нас есть прохладительные напитки?

– Конечно, Ник. Кока-кола, диет-кола, спрайт. Все, что угодно, для нашего доктора.

Мы опять поулыбались.

– Спасибо, ничего не нужно.

– А лимонаду? – попробовал еще раз соблазнить меня Стоун, снова подтянув штаны. Его живот походил на надутый мяч, намек на талию отсутствовал, и брюкам приходилось нелегко. – У нас здесь всего полно.

Я чуть не согласился, чтобы они отстали, но покачал головой. На столе между нами сиротливо лежал одинокий конверт. Я не знал, куда деть руки, и положил их перед собой. Карлсон присел на угол стола, Стоун продолжал стоять.

– Что вы можете сообщить нам по поводу Сары Гудхарт? – спросил Карлсон.

Я заколебался, стоит ли отвечать правду.

– Док?

– А что вы хотите услышать?

Карлсон и Стоун переглянулись.

– Имя Сары Гудхарт интересует нас в связи с текущим расследованием.

– Каким расследованием?

– Нам бы не хотелось этого разглашать.

– Не понимаю, при чем тут я.

Карлсон тяжело вздохнул, как бы обдумывая мое заявление. Затем повернулся к коротышке-напарнику и уже безо всякой улыбки спросил:

– Я задаю непонятные вопросы, Том?

– Нет, Ник. Мне кажется, все ясно.

– Мне тоже так кажется.

Карлсон снова повернулся ко мне.

– Может быть, вы протестуете против формы вопроса, док?

– Так всегда говорят на практических занятиях, – встрял Стоун. – «Протестую против формы вопроса!»

– Говорят, говорят. А потом добавляют: «Переформулируйте». Что-то вроде этого, да, Том?

– Да, типа того.

Карлсон пригвоздил меня взглядом к креслу.

– Прекрасно, сформулируем иначе. Имя Сара Гудхарт что-нибудь значит для вас?

Ох, не нравилось мне все это. Не нравилось их внимание к моей персоне, и то, что вместо шерифа Лоуэлла допрос ведут федералы, и то, что они вроде бы планируют сделать из меня отбивную. Им хотелось понять, что это за Сара такая. А чего тут трудного: взгляни на полное имя Элизабет да на адрес. Я решил сказать полуправду.