Trust: Опека

— Но все, что происходит, наверняка записывается где-то в банковском компьютере, не так ли?

— Руди, компьютерные файлы — это одно, а код — другое. Я работаю лишь с той частью программы, которая указывает компьютеру, что ему делать. Это не имеет никакого отношения ни к самому банку, ни к счетам.

— Но из кода ты узнала о счете моего отца, а также о его компании в 1987-м.

— Простая случайность. Я не имею ни малейшего понятия, почему там был написан код. Это была разовая сделка. Нетипичная. Аномалия.

— Но ведь могут быть и другие аномалии, — не отступал Руди. — Не могла бы ты просто посмотреть? Хотя бы для моего успокоения?

— Извините. Если меня поймают за этим, я буду уволена. И больше мне не видать работы консультанта.

— Да ладно! — Руди не сводил с нее глаз. — Неужели трудно попробовать?

Она покачала головой.

— Я согласилась встретиться, пообедать с вами и Охснером по одной-единственной причине — убедиться, что большене участвую в этом деле. Я не желаю терять свое место.

— Но, получив свою долю, ты сможешь уволиться.

— Говорю же вам, с двадцатью пятью тысячами долларов нельзя выплатить даже первый взнос.

— А что, если на счету большемиллиона долларов? — Руди вопросительно поднял брови.

— Руди, даже если два миллиона — этого недостаточно. Вы уж извините.

— Вот что. Давай я пойду и посмотрю, сколько там на счету. Потом ты примешь решение.

Алекс молчала.

— Я и прошу всего-то подождать меня тут пять минут. Я пойду в банк, узнаю и сразу же вернусь. Ты ничем не рискуешь. Договорились?

— Уже поздно. — Алекс показала на витрину часового магазина Бюхерера на той стороне улицы. — Мне давно пора уже быть на работе.

— Перестань, — улыбнулся Руди. — Еще немного. Сейчас только без десяти два. Уверен, что обед заканчивается у вас в два. Ну же! Сегодня прекрасный день. Пятница. Наверняка можно на несколько минут опоздать.

Он был прав. Даже если Эрик вернется после обеда ровно в два, он не заметит, что она на несколько минут задержалась.

— Ладно. Я подожду вас вон там. — Она указала на магазин Бюхерера. — Но только десять минут.

— Спасибо! — Руди достал салфетку, на которой Алекс написала код. — Это номер счета, верно?

Он указал на первую строчку и прочел ее вслух.

— 249588?

— Таким был номер счета в 1987-м. Но, как я уже говорила, возможно, к основным за прошедшие годы добавили еще какие-то цифры и буквы.

— Неважно. Если я покажу свое удостоверение личности, в банке будут обязаны известить меня обо всехсчетах, открытых на мое имя. У меня тут уже есть собственный счет, счет моего отца. Если существуют еще какие-либо и я интересуюсь ими, мне обязаныдать информацию. Закон так говорит?

— Вы всегда добиваетесь того, что хотите?

—  Почтивсегда, — улыбнулся Руди. Он направился ко входу в банк, потом обернулся и слегка поклонился Алекс. — Да, кстати. Спасибо за помощь.

— Не стоит благодарности.

Он поднял вверх указательный палец.

— Подумай над моими словами: твое присутствие не дает мне схитрить.

— Что вы имеете в виду?

— Поскольку счет открыт на мое имя, я мог бызабрать вседеньги, не так ли? — Он повернулся и побежал через улицу, едва не попав под проходящий трамвай.

В ожидании Алекс рассматривала проходящих мимо молодых швейцарских банкиров. Многие мужчины сняли пиджаки. Она недовольно хмурилась, когда видела, что у некоторых брюки не подходят к пиджаку, что многие носят белые носки, рубашки с короткими рукавами и галстуки со странными узорами. Ни один банковский служащий Нью-Йорка или Лондона не надел бы такого и под дулом пистолета. Однако тут в Цюрихе им казалось, что на самом деле они стильно выглядят.

Алекс взглянула на витрину туристического бюро и среди прочих прочитала рекламу романтического уикенда на двоих в Париже, Амстердаме или Праге. Она дочитала рекламу почти до середины, когда в витрине мелькнуло отражение Руди.

— Можешь подождать еще несколько минут? — Он положил руку ей на спину. — Они взяли мои документы и сказали, что необходимо сверить по компьютеру, есть ли еще счета на мое имя.

— Тогда это не заняло бы и десяти секунд.

— Меня уверили, что на это уйдет несколько минут. Когда я показал номер счета, мне сказали, что необходимо проверить в отделе частных вкладов. А это, очевидно, в другом конце здания. — Он обнял ее за плечи. — Куда ты смотришь? Нашла что-то интересное?

Алекс кивком головы указала на предложение полететь в Амстердам.

— Там сейчас живет моя лучшая университетская подруга. У ее сожительницы недавно родился ребенок, а я еще не была у них…

— Эй! Взгляни! — Руди придвинулся к ближайшей витрине часового магазина. — Точно такие часы, как у моего отца. — Он показал на антикварный золотой «ролекс» в черном футляре. — Сейчас они хранятся в банковском сейфе. Я никогда не мог заставить себя надеть их.

Алекс взглянула на цену. Сумма в долларах равнялась почти половине ее зарплаты за год.

— Знаешь что? — Руди взял ее за руку. — Я подарю тебе эти часы. В знак благодарности.

— За что?

— Я никогда не узнал бы о счете, если бы не ты.

— Руди, я не могу принять часы вашего отца.

— Тогда я куплю тебе другие. Как только получу проценты по счету, я куплю тебе часы, какие скажешь. — Он ткнул пальцем в витрину магазина. — В знак моей признательности.

— Разве вы забыли? Вы получите гонорар своего отца только в случае возвращения денег их настоящему владельцу. И чтобы узнать, кто он, надо дождаться смерти Охснера — иного способа нет.

— Что ж, мечтать не вредно, правда? — Руди вернулся назад к витрине туристического агентства. — Никогда ведь не знаешь, что уготовано тебе судьбой, не так ли?

— Как бы там ни было, никто не знает, сколько на счету. — Алекс не сводила глаз с изумительных часов в витрине. — На пять процентов от пятидесяти тысяч не купишь даже таких часов. — Она указала на серебряный «ролекс» в центре витрины. — Скорее всего, дело закончится тем, что вы подарите мне что-то вроде этих голубых пластмассовых часиков в первом ряду.

— Брось! — Руди повернулся к Алекс. — Ты слышала, что сказал Охснер. На счету должно быть много денег. Сама подумай. Зачем еврейской семье создавать себе неприятности и открывать счет на чужое имя, если им не нужно спрятать много денег?

— С чего вы так уверены, что это еврейская семья?

— Да ладно. — Руди подошел к Алекс. — Иначе какой смысл открывать счет на чужое имя незадолго до начала Второй мировой войны?

— Умно придумано. — Алекс вновь обратила взгляд на часы. — А я удивлялась: отчего это европейские евреи решили положить так много денег в швейцарские банки, прямо под носом у фашистов? Казалось бы, они должны были стремиться спрятать их от Гитлера подальше.

— А что им оставалось?

— Не знаю. Уехать в Америку, в Канаду, куда угодно, но не в Европу, где к власти пришли фашисты.

— Скорее всего, ты не знаешь, но в то время далеко не каждая страна желала принять у себя евреев. Даже Америка — несмотря на все уверения.

— Не знаю…

— Так и было. — Руди пожал плечами. — Уверен, в школе вам об этом не рассказывают, но правда в том, что американцы — такие же антисемиты, как и все остальные. Конечно, кое-кого из евреев они впустили в страну. Известных евреев, например писателей и ученых. Но в большинстве стран существовала квота на число евреев, которых они могут принять. Даже в США. Правда состоит в том, что большинству евреев некуда было бежать из Европы.

Он подошел ближе.

— Ты когда-нибудь слышала о корабле, полном беженцев евреев, который плыл во Флориду? Люди на борту уже видели огни Майами. Но американские власти не разрешили ему причалить. Корабль отправили назад в Европу.

— Это правда?

— Конечно, правда.

— А почему они не поехали в Израиль?

— Ты что, не знаешь? Государство Израиль образовалось лишь в 1948 году.