Одержимый (сборник)

Пэт смотрела на него снизу вверх.

— Боже, да ты великолепен!

Джо посмотрел вниз и удивился тому, что его член затвердел. Едва касаясь его, почти в полудреме, Джо начал выжимать сперму. Первые несколько капель упали на коричневый ковер Пэт, остальные она приняла на ладонь.

Джо наблюдал, как она, подставив ладони, ждала, пока он кончит. В последний момент она несколько раз нажала на его пенис, как бы выдавливая несколько капель.

Чувствуя тошноту, Джо слушал ее стоны, а она размазывала сперму по лицу, слизывала ее с пальцев. Глаза Пэт были закрыты, она отдавалась собственной страсти.

Внезапно стоны прекратились. Она повернула кресло, быстро покатила в ванную и захлопнула за собой дверь. Вскоре он услышал ее голос, захлебывающийся от рыданий:

— Уходи.

Джо подобрал свою одежду, оделся и выбежал из квартиры.

Даже сквозь звуки льющейся воды он слышал рыдания Пэт.

Ничего не видя перед собой, Джо шел по Оак-Парк-авеню. В голове было пусто, и лишь одна мысль сверлила его мозг: он понял Пэт Янг лучше, чем она сама себя понимала.

Глава 8

— Пришел? Какая радость! Ну, и что ты потерял на этот раз?

Джо ворвался в гостиную и увидел Энн, сидевшую в кресле-качалке из гнутого дерева. Она ждала его. И хотя ее голос звучал спокойно (вернее, холодно и мертво) и лицо не выдавало волнения, Джо понимал, что это ледяное спокойствие было всего лишь маской. Внутри у нее все клокотало.

Минут пять он молча смотрел на нее. Джо знал, что ее работа достаточно трудоемкая и требует немало времени. Фотосъемки нередко затягивались до вечера. Он рассчитывал, что сегодня Энн вернется не раньше чем к обеду. Сейчас же было только половина третьего, а она уже дома.

Джо не должен был об этом спрашивать, поскольку вопрос выдавал его вину, но все же спросил:

— Я думал, что тебя фотографируют для «Чикаго», почему же ты так рано дома?

Энн встала и быстро подошла к окну. Она смотрела на низко нависшие тяжелые серые тучи, предвещавшие то ли дождь, то ли снег.

— Я так и знала, что ты об этом спросишь. Съемку сегодня отменили, вернее, отложили, потому что Чинг, фотограф, заболел, — ты же знаешь, сейчас эпидемия гриппа. Очень многие болеют. Я заметила — все сидят по домам, гриппуют, наверное. А съемка будет завтра или послезавтра. В общем, в ближайшие дни. Ведь нас поджимают сроки. Если не Чинг, то кто-нибудь еще будет фотографировать. Так что завтра или послезавтра... Самый крайний срок... — Плечи ее вдруг затряслись, и она заплакала. Потом тихонько вытерла слезы и сказала: — Так что меня дома не будет. Ты свободен и можешь делать все, что захочешь. — Энн засмеялась, но смех звучал невесело. — Ну, например, можешь пойти в зоопарк.

Джо подошел и попытался обнять ее. Она резко отодвинулась и повернулась к нему.

Джо был поражен: лицо злое, красное, глаза тоже покраснели и налились слезами. Губы, искаженные злой гримасой, дрожат.

— Не прикасайся ко мне! — Она отбежала от него и села на диван. Схватила подушку, прижала ее к животу, словно пытаясь унять боль. Ее вновь начало трясти. — Должно быть, у тебя еще кто-то есть, Джо. Это единственное объяснение всему. Я не верю, что ты был в зоопарке в тот день, несколько недель назад. Ты ненавидишь зоопарк. Какая глупая отговорка! Но я в нее поверила. А зажигалка, которую я подарила тебе... может быть, ты действительно ее потерял, может быть... Мне претят подобные вещи, но я позвонила Присцилле и спросила ее, был ли ты в офисе в тот день, когда сказал, что был...

Джо не ожидал такого поворота.

— Так что давай не будем делать хорошую мину при дурной игре. Наверное, зажигалку ты потерял у нее, если она существует. А может быть, это он?

— Энн засмеялась. — Какую историю ты придумал сегодня? Вчера ты говорил мне, что сегодня будешь дома. Обещал вымыть пол в ванной. Ну, так я жду твоего рассказа.

Джо ничего не мог придумать. Слишком много на него обрушилось.

— Я выходил Всего на несколько минут, — попробовал он защититься, — хотел глотнуть свежего воздуха.

Энн закрыла глаза, пытаясь заглушить нарастающую боль.

— Я здесь с десяти часов, Джо. Сейчас без пятнадцати три. Мог бы придумать что-нибудь получше. Я выслушивала и более убедительные объяснения. Действительно, такой изобретательный ум, как у тебя... Боже, попытайся еще раз!

— Энн, это правда.

— Не надо, Джо! — Энн смотрела на него, глаза ее были полны слез. Затем она повернулась и бросилась в спальню.

Джо немного постоял, испытывая ноющую боль в животе. Время для извинений было упущено. Он тоже пошел в спальню.

Энн распахнула дверцы шкафа и начала бросать одежду на кровать.

Джо заплакал.

Попытался поймать ее руку, она вырвала ее у него.

— Ну, послушай, — сказал он, — не уходи, пожалуйста, это не то, что ты думаешь.

Она посмотрела на него.

— Я долго, очень долго себе лгала. Я так хотела поверить всему, что ты мне говорил! Ты даже не представляешь себе, как хотела. Теперь все. Хватит.

Лицо Энн немного смягчилось. Голос звучал не так резко.

— Не знаю, Джо, может быть, мы расстанемся не навсегда. Но некоторое время я должна побыть одна, подумать. Я буду у мамы.

Джо попытался заговорить, но она приложила палец к его губам.

— Нет. Ничего не говори. Мы оба слишком расстроены, и ничего хорошего не получится. А то, что вертится у меня на языке, произносить не хочется. Да и тебе не хотелось бы слышать эти слова. Так что оставь меня. Позволь мне привести свои мысли в порядок.

Он смотрел на нее, не в силах сдержать слез.

— Пожалуйста. — Энн прикусила нижнюю губу.

— Ладно, — прошептал он и поспешил из комнаты.

Он слушал, как она собирает вещи. Из ванной донесся стук ее каблуков. Она складывала в сумку косметику от Луи Вуиттона, которую Джо подарил ей на Рождество. Разве он мог тогда подумать, что Энн будет упаковывать ее, уходя из дома?..

Вскоре Энн вышла из спальни, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов и сумки.

— Я вызвала такси. Должно быть, оно уже внизу.

Энн остановилась и посмотрела на Джо. Хоть он не сказал ни слова, в глазах его была мольба.

Она подошла к выходу, поставила один из чемоданов на пол и открыла дверь. Он смотрел на нее в оцепененье. Затем она подняла чемодан с пола и вышла. Мгновением позже дверь захлопнулась.

Джо подскочил к окну как раз вовремя. На кольцевую дорожку поворачивало такси. Водитель вышел и помог Энн погрузить чемоданы.

— Она уехала, — повторял Джо снова и снова, прерывающимся от слез голосом. — Она уехала... Она уехала... Она уехала...

Слова звучали монотонно, как молитва, а Джо кругами ходил по кухне. Он достал с полки большой разделочный нож и пошел с ним в спальню. Сел на кровать и приставил нож к животу.

— Она ушла, и я не хочу жить без нее.

Наступила темнота. Джо так и сидел на кровати с ножом, приставленным к животу. Глаза щипало. Горло саднило.

Джо положил нож на пол и подошел к окну.

Небо прояснилось. Над озером поднялась огромная луна, оранжевая, как листва осенью. Ее лучи отражались в темной вспененной воде.

Раздевшись, Джо направился в душ. Действовал он как автомат, не знающий, что и зачем он делает.

После душа Джо оделся во все темное: черные джинсы «Ливайс», темно-серый свитер, черные ботинки. Он помнил, что где-то была его черная кожаная куртка.

Куда Энн подевала ее?

Из-под двери пробивался теплый желтый свет.

Джо сидел в темной гостиной, не в силах открыть дверь. Сидел в кресле-качалке из гнутого дерева, где около трех часов назад сидела Энн. Тогда он вернулся от Пэт Янг...

Это накатывает тогда, когда я чувствую себя беззащитным, думал Джо. Но я не могу... Я непременно потеряю Энн, если сделаю это снова... и на сей раз меня могут поймать...

Мысли уходили и возвращались, словно двигались по кругу. Сейчас самое время совершить это — Энн отправилась к матери на неопределенный срок. У нее не будет никаких подозрений. Совершить еще одно, последнее убийство... Сделать то, что хочется. Устранить все препятствия. Отбросить всякую осторожность. Спеть свою лебединую песню. Удовлетвориться настолько, чтобы никогда больше этого не захотелось. И тогда можно будет вернуться к Энн выздоровевшим. Можно будет начать новую жизнь. Хорошо бы поехать вместе в Нью-Йорк, там всегда много работы... А воспоминания пусть останутся в прошлом и не тянут назад...