Ночная Жизнь

– Сейчас, – сказал Карниш.

– Слушаюсь, сэр.

Карниш повернулся к Эдварду:

– Мисс Коломбо известила вас о времени моего возвращения?

– Да, сэр. В понедельник утром, сэр. Я приеду и встречу вас здесь, сэр.

Карниш улыбнулся и промолчал. «Может, приедешь и встретишь. А может, и нет». Он поместил эту мысль в голову Эдварда и с удовольствием посмотрел, как у того с лица сползает улыбка.

– Желаю вам, Эдвард, хорошо провести выходные, – наконец сказал он.

Эдвард кивнул:

– И вам того же, мистер Карниш.

Карниш поднялся по трапу и вошел в салон. Линдси закрыл за ним люк, Карниш сел в одно из восьми пассажирских кресел и пристегнулся. Линдси вошел в кабину пилотов, и из двери, ведущей туда, высунулась голова другого пилота; Карниш его не узнал, но все же кивнул ему в знак приветствия. Пилот кивнул в ответ, улыбнулся, и дверь в кабину закрылась. Через пять минут самолет вырулил на взлетную полосу. Капитан Линдси высунулся из пилотской кабины и предложил:

– Если хотите, мистер Кардиш, я включу динамики в салоне, и вы будете в курсе происходящего.

– Нет, спасибо. Я предпочитаю тишину, и пожалуйста, погасите свет. Весь. И еще, мне бы хотелось, чтобы вы меня не беспокоили до тех пор, пока мы не приземлимся.

Линдси побледнел, кивнул и скрылся из виду. Дверь закрылась. Карниш знал, что теперь она не откроется, пока самолет не приземлится. Лампы в салоне погасли, за исключением надписи «Выход» над люком. Взревели двигатели, и Карниша вдавило в кресло. Самолет начал разбег и через несколько секунд был уже в воздухе. Прижавшись к иллюминатору, Карниш посмотрел вниз. Под ним, убега» за горизонт, расстилалось море огней, вибрирующее, наэлектризованное море людских жизней. Внезапно он ощутил приступ ностальгии. Ему очень не хотелось покидать Миннеаполис. За пятьдесят лет, прожитых им в этом городе, он здорово к нему привязался. Самолет взял курс на восток, по направлению к озеру Мичиган, и начал набирать высоту. Вскоре огни Миннеаполиса и Сент-Пола исчезли из виду. Теперь самолет окружала темнота, полная, ничем не нарушаемая, такая же глубокая и непроницаемая, как душа того, кому он принадлежал.

Почувствовав, что самолет начал терять высоту, Карниш вновь прижался лицом к иллюминатору. Впереди и внизу маячила группа огней, похожая на фары далекого автомобиля, разбрасывающие во все стороны мелкие лучики света. Детройт.

Самолет пошел на посадку. Огни стали больше, разбежались вдоль горизонта, разбиваясь на более мелкие скопления. Щелкнули динамики, и раздался голос капитана Линдси:

– Через пять минут приземлимся, мистер Карниш. Пожалуйста, пристегнитесь.

Карниш, улыбаясь про себя, послал в кабину пилотов черную волну страха. Картину того, как самолет, пролетев сквозь жилые дома, падает на землю. Он почувствовал реакцию пилотов. Наг долю секунды самолет завибрировал, словно задрожали держащие рычаги управления руки пилотов.

Но, конечно, самолет не разбился. Они снизились без происшествий и, мягко приземлившись в аэропорту Детройта, подкатили к: ангару «Карниш секьюритиз». Когда двигатели умолкли, Карниш отстегнул ремни. Дверь кабины пилотов открылась, и оттуда вышел Дэвид Линдси. Лицо у него было белее простыни, а воротничок рубашки – темным от пота.

– Капитан, благодарю вас за чудесный полет и мягкую посадку, – сказал Карниш.

Линдси слабо улыбнулся, кивнул в ответ, и Карниш вышел из самолета. Возле ангара его уже ждал автомобиль. Водитель – молодая чернокожая женщина в шоферской униформе – стояла рядом, облокотившись на капот. Увидев Карниша, она выпрямилась.

– Мистер Карниш? Меня зовут Вилла, я ваш шофер.

– Очень хорошо. У меня большой багаж.

– Я принесу, а вы, если хотите, подождите в машине. Я мигом.

Карниш кивнул, но в машину не сел, а остался смотреть, как багаж выгружают из самолета. Вилла оказалась сильнее, чем выглядела на первый взгляд, и взяла все три сумки сразу, а личный кейс Карниша сунула под мышку. Открыв багажник, она аккуратно уложила сумки и улыбнулась Карнишу своей широкой белозубой улыбкой.

– Все в порядке, мистер Карниш. Можем ехать.

Карниш забрался на заднее сиденье. Вилла села за руль и включила двигатель.

– Мне велели отвезти вас в отель.

– Прекрасно.

Вилла кивнула, по-прежнему улыбаясь, и тронула автомобиль. Они отъехали от ангара, проехали через охраняемые ворота и донеслись по четырехполосному скоростному шоссе, ведущему к центру города. Карниш сидел, сложив руки на коленях, и молча смотрел, как мимо проносятся очертания зданий. После буферной зоны окружающих аэропорт гостиниц и ресторанов городской ландшафт быстро сменился пустырями, брошенными домами и свалками. Карниш тоже улыбнулся, глядя на них. Он был доволен.

– Вы остановились в центральном «Рэджис»?

– Верно.

– Это очень хороший отель. Там работает мой брат. Я уверена, вам там понравится.

– Я тоже в этом не сомневаюсь, но мне бы хотелось, чтобы вы не беспокоили меня, пока мы не приедем, – сказал Карниш и улыбнулся ей в зеркало заднего вида.

Ее глаза слегка расширились; темные зрачки казались островками, окруженными морем белизны. Она кивнула и все внимание сосредоточила на дороге. Путь от аэропорта до отеля занял полчаса, но Карниш не скучал, увлеченный рассматриванием окрестностей. «Здесь, – думал он, – кто-то бродит, как я, в темноте. Кто-то похожий на меня». Он отвергал общепринятую версию о маньяке, разыгрывавшем вампира, потому что ему была необходима хотя бы маленькая надежда. Он попытался представить себе, каково это – жить здесь. В отличие от Миннеаполиса, не совсем еще прогнившего, этот город был похож на разлагающийся труп, и каждый угол его буквально кишел отбросами общества. Просто какой-то «шведский стол», прямо «пир горой».

– Я найду тебя, – сказал он, обращаясь к городу. – Я буду искать, и мы наконец встретимся, мой друг. Кем бы ты ни был, я обещаю тебе это.

Он не стал трогать сознание Виллы. Она и так была достаточно напряжена и напугана, а замечание Карниша и его манеры поставили ее на грань нервного срыва. Кроме того, сейчас Карниша куда больше занимал план его ночной кампании. О Вилле он вообще не думал, не замечал ее присутствия, если не считать ощущения, что рядом находится комок напряженных нервов и страха. Такой ничтожный, такой человеческий.

Когда они подъехали к отелю, этому островку богатства и процветания посреди всеобщего моря убожества, Карниш вылез из машины прежде, чем Вилла успела открыть для него дверцу. Она улыбнулась нервной, вымученной улыбкой. Он сделал вид, что жалеет ее.

– Все в порядке, Вилла, успокойтесь. Я не кусаюсь.

Она начала было что-то говорить, но Карниш ее перебил:

– Что вы собираетесь делать?

– Ну, мне сказали, миссис Герберт сказала, чтобы я была рядом, на случай, если вам вдруг понадобится машина. Знаете, я буду прямо здесь, внизу. Вот, возьмите эту карточку. Здесь номер телефона, в машине. Позвоните, и я тут же подам автомобиль.

Она говорила так быстро, что Карнишу не удалось вставить ни слова. Когда она умолкла, он взял карточку и сказал:

– Сегодня вы мне не понадобитесь. Возьмите машину и поезжайте домой Вернетесь завтра вечером, часиков, скажем, в семь. Не раньше, понятно?

– Но мне сказали…

– А теперь я вам говорю… И им я тоже скажу. Сегодня ночью и завтра днем у вас свободное время.

И тут он почувствовал истинную причину ее растерянности. Они с мужем экономили каждый цент, и почти все, что зарабатывали, откладывали на первый взнос за небольшой, но зато собственный дом. Она не могла позволить себе выходной.

– Не волнуйтесь, вам заплатят. Просто сделайте, как я говорю. Завтра вечером, в семь. Я понятно выразился?

– Да, сэр. В смысле, если, конечно, вы уверены, сэр.

– Все, отправляйтесь.

Вилла кивнула и пошла к передней дверце. Подождав, пока швейцар вытащит вещи, она села в машину и уехала. Карниш прошел за швейцарам в отель. Швейцар передал багаж коридорному, а Карниш подошел к столу регистрации, чтобы получить свой ключ. Его уже ждали, и симпатичная девушка по имени Сандра Истман проводила его в номер на двенадцатом этаже.