Смерть от тысячи ран

— Посуда! — Дулом пистолета он указал на раковину и хромая проковылял от Стефани почти к самому концу обеденного стола. Она не двинулась с места.

— Не забудьте: с вами или без вас.

По щеке женщины скатилась одинокая слеза. Чтобы успокоиться, она вытерла лицо, шмыгнула носом и приступила к уборке.

— Кто вы? — Она включила воду. — То есть я хотела сказать… мне просто интересно, как можно превратиться в такого подонка, который срывает зло на детях. — Стефани обернулась к мотоциклисту. — Вы из тех, над кем издевались в детстве, и теперь мстите обществу, да?

— Поторапливайтесь.

— А что, мои вопросы вас смущают? — Пауза. — Тогда почему? Может, ваш отец бил вас или, что похуже, изнасиловал вас, когда…

— Я не сумасшедший, мадам Пети́, хотя вам очень хотелось бы так думать. Мне платят, вернее, платили за то, что я хорошо делаю свою работу. Хорошо платили. Потому что я всё, что угодно, только не сумасшедший. И чтобы зарабатывать на жизнь, мне случается убивать людей. И их детей тоже, если в этом есть необходимость. — Мотоциклист склонил голову набок. — Неужели такая необходимость появится? — Он снова махнул пистолетом в сторону раковины. — Посуда.

Стефани отвернулась к мойке.

— А что будет, — она шумно вздохнула, — когда вы уйдете?

— Ничего. Поторапливайтесь. Подумайте о Зоэ.

Они замолчали. Сквозь звяканье вилок и тарелок в раковине слышались едва сдерживаемые рыдания молодой женщины.

Вскоре мотоциклист уже не обращал на нее внимания. Визит жандармов озадачил его. Они упомянули о трех трупах в местности, расположенной в десяти километрах отсюда. Слишком далеко. Он не верил, что вчерашняя слабость могла так сильно подействовать на него, чтобы он оказался не в состоянии оценить дистанцию, которую проехал от места расстрела до этой фермы. Так что трудно вообразить, что речь идет о тех типах из леса. Однако предположение, что три других трупа, не имеющие отношения к его жертвам, могли быть обнаружены в том же пространстве-времени, представлялось нереальным.

Те же трупы. Этому может иметься всего два объяснения. Либо жандармы умышленно солгали и запустили дезу, что маловероятно — слишком сложно, бесполезно и нехарактерно для этой организации, — либо тела были перемещены.

Кем, для чего? Был ли он замечен тем или теми, кто это сделал? Чтобы понять, во что он влип, хорошо бы найти ответы на все эти вопросы.

А для этого мотоциклист располагал лишь очень небольшим количеством деталей. Трое мужчин, иностранцы, вероятно итальянцы или испанцы, он не расслышал. Граница с Испанией близко, кое-что об этом ему известно, первоначально он предполагал двинуться именно туда. Возможно, испанцы. Они прибыли на внедорожнике глубокой ночью в глухое место. Свидание. Не любовное. Один из них, вооруженный боевым ножом, похоже, готов был без колебаний, не задумываясь воспользоваться им. Просто чтобы убрать незнакомца, виноватого единственно в том, что оказался поблизости. Чтобы избавиться от свидетеля. Нежелательного. Никто не должен был их видеть. Высоки должны быть ставки, чтобы оправдать смерть человека. Тайная встреча. Один автомобиль. Выходит, те трое, которых он убил, первыми оказались на месте. Они ждали других. Которые прибыли позже. Нашли трупы и решили перетащить их. Чтобы замести следы.

Тайная встреча, решительные, хладнокровные, испанцы или… может, баски. ЭТА? [52]Что за черт, еще не хватало!

Мотоциклист увидел, что Стефани Пети́ закончила с посудой и теперь, подойдя к большому шкафу, стоящему возле стены в прихожей, внимательно смотрит на него. Он уловил в ее глазах сомнение, которое она тут же попыталась спрятать за вымученной улыбкой. Она не сдастся и попытается воспользоваться малейшей возможностью. Он невольно залюбовался ею и испытывал некоторое смущение.

— Ружья там нет, — вот и все, что он сумел выдавить из себя, прежде чем отвести ее вниз и снова связать в подвале на ночь.

Затем он проверил путы ее мужа и поднялся, чтобы в последний раз убедиться, что все выходы забаррикадированы.

Когда он вошел в комнату девочки, Зоэ лежала к нему спиной. Казалось, она спит. У изголовья горела лампа, он погасил ее и зажег ночник. Неподвижно стоя у постели ребенка, он некоторое время смотрел на девочку и чуть было не подскочил, когда через некоторое время ее голосок нарушил царящую в доме тишину:

— Не хочу, чтобы ты был тут, со мной. — Зоэ не пошевелилась. — Оставь нас в покое.

Некоторое время мотоциклист медлил у ее постели, затем отступил на несколько шагов к порогу, стараясь двигаться как можно тише, чтобы никого не побеспокоить.

Снаружи, сидя у входа, поджидал Ксай. Кухня была погружена во мрак, но пес, вероятно, услышал мотоциклиста, потому что, когда тот подошел к стеклянной двери, повернул голову в его сторону. Когда дверь отворилась, пес встал. Принюхавшись и явно успокоившись, вошел в кухню.

— Вы не могли их задержать? — Только что прибывший в госпиталь Рангёй подполковник Массе дю Рео плохо скрывал свое раздражение.

— Клиенты Риньи совершенно очевидно не испытывали желания ждать. — Доктор Гибаль пожал плечами. — К тому же мне есть чем заняться, и я не склонен предаваться пустой болтовне, чтобы удерживать кого-то. Я известил вас. Что касается всего остального…

— Они оставили свои координаты?

— Нет, но я полагаю, вам известно, как связаться с Риньи. Кстати, я слышал, как администратор что-то говорила про отель «Кроун…».

Слова врача прервало появление другого жандарма в сопровождении высокого сухощавого мужчины с такой огромной черной бородой и шевелюрой, что его голова казалась непропорционально большой. В руках у него были чемодан и сумка с ноутбуком.

Массе дю Рео обменялся рукопожатиями с Мигелем Баррера и после краткого изложения ситуации приступил к делу. Измученный Гибаль вынужден был вновь пересказать всю историю, затем, несмотря на его протесты — «день был слишком долгим», — направился вместе с обоими офицерами в «морозильник».

— Кто, по вашему мнению, эти люди? — спросил Массе дю Рео.

Мужчины быстро шагали по главному коридору службы судебной медицины. Впереди, торопясь покончить с делом, шел Гибаль.

— По их словам, это люди Альваро Грео-Переса.

— Кто это?

Баррера улыбнулся Массе дю Рео:

— Колумбийский traficante de cocaina, [53]который, чтобы сохранять и распространять свое дерьмо, скрывается за крайне жестокой полувоенной организацией под названием «Autodefensas Unidas de Colombia». [54]Опасный человек. Один из исчезнувших из Мадрида с Руано — его сын Хавьер.

— И отец считает, что парень среди наших утренних трупов.

— Ему это известно.

— Похоже, вы совершенно уверены в том, что говорите, капитан.

— Он приказал одному из своих адвокатов, очень дорогостоящему, лететь всю ночь, чтобы тот как можно скорей оказался здесь. И адвокат был не один. — Баррера обратился к доктору Гибалю: — Доктор, как выглядел второй мужчина?

— Я плохо его разглядел, — ответил врач, — не слишком разговорчив, довольно высокий, азиатского типа. Что-то в нем было странное, но я не возьмусь сказать, что именно.

Мигель Баррера кивнул и ничего не добавил.

Воздух морга был пропитан запахом горелого мяса, перекрывавшим обычный железистый дух смерти. Множество тел, обнаженных или одетых, ждали на расставленных повсюду носилках, когда их обследуют. В глубине комнаты выделялись три белых пластиковых чехла. Вместе с подошедшим следом помощником Гибаль принялся открывать их.

— Вы позволите? — Не ожидая ответа, Баррера установил на металлическом столе на колесиках свой ноутбук. Включив его, он приблизился к трупам, только что освобожденным врачом от чехлов, и какое-то время смотрел сразу на все три, а затем внимательно оглядел каждого по отдельности.