Сыны Зари (сборник)

Раздражение Элен понемногу росло. Она сказала:

– Я не совсем понимаю, какой урок мне предлагается извлечь из вышесказанного. Передо мной что, новый Робин Кэлли, чуткий, терпимый к человеческим слабостям? Это что же, своего рода намек на твои собственные благородные усилия возродить наш брак? Или ты намекаешь, что я должна подарить тебе ребенка?

– Нет, ничего подобного, – пробормотал захваченный врасплох Кэлли. – Просто я чего-то не замечал раньше. Или даже если и замечал, то не понимал сути этого. Он был...

– Дело в том, что мои наиболее стойкие воспоминания о тебе – это поздние вечера или самые ранние утренние часы, исходящий от тебя запах полицейского участка, набитого человеческим отребьем... и ты, все еще не остывший от только что пережитого наслаждения опасностью. Тебе всегда это нравилось. Готова поручиться, нравится и сейчас. Темные места, темные побуждения... А насчет детей – это для тебя какое-то новенькое развлечение. Мне даже трудно представить себе это.

Кэлли тоже почувствовал злость, но не знал, как вести себя в подобной ситуации. Понимая, что это довольно глупая реакция, он просто сказал:

– Извини меня.

Элен слегка улыбнулась в ответ и спросила:

– Ну а этот... как его... Йорк, что там, говоришь, перспективного?

– Похоже, что он был главным бомбардиром батареи Сюзанны Корт. Помогал выпускать бесплатный листок под названием «Вставай!» – орган Революционной рабочей партии. В общем, делишки такого рода. – Говоря это, Кэлли думал, отчего вдруг она дала ему соскочить с крючка. Ведь, кажется, именно это только что произошло. – Он подходит для твоей теории больше, чем кто-либо, к кому мы пока что подобрались.

– Для моей теории? – удивилась Элен. – Ты это так называешь?

– Ну и моей тоже.

– Что ж, спасибо и на этом. – Она отправилась к холодильнику и принялась за его ревизию. – Так... сыр, яйца, вермишель. Что ж, таков уж ритм нашей с тобой жизни на данный момент, не так ли? Вечно надо решать, есть ли нам дома или где-то еще.

– Меня это устраивает.

– Меня тоже. Но тебе-то чего бы хотелось?

– Мне бы хотелось, – сказал он, – лизать тебя, пока ты не кончишь.

– Ну, это не так-то просто, – сказала Элен, захлопывая дверцу холодильника.

– Да уж, – ответил Кэлли. – Но все-таки раньше у меня это получалось. Значит, решено?

Глава 18

Двое встретились в лондонской квартире – покупатель и поставщик. Позже они разговаривали снова, только на этот раз уже по телефону. У поставщика было много разных имен, и никто из имевших с ним дело не знал, да и не пытался узнать, какое же из них настоящее. Покупатель называл его Фрэнсис, что могло быть и именем и фамилией, могло принадлежать и мужчине и женщине. Именно такая неопределенность была по нраву поставщику. Ну а покупателя звали Бернард Уорнер, и Фрэнсис знал это. Он вообще довольно много знал об Уорнере, хотя и избегал называть его по имени, словно бы стремясь распространить свою скрытность на других.

– А он сделает это? – спросил Уорнер. – Как вы считаете?

– Не знаю, – ответил Фрэнсис. – Я попрошу его.

– А это не рискованно?

– Да, рискованно.

– Тогда, нам следовало бы...

– Вы же хотите остановить Росса, а это единственная возможность.

– Ну хорошо.

– Мы еще не говорили об оплате.

На другом конце провода наступило молчание, и Фрэнсис переждал, безошибочно предугадав ответ. Наконец он услышал:

– Вам не кажется, что это не совсем ваша проблема?

– Ну, если его поймают, то да. А до тех пор он ведь может превратить Лондон в город привидений – вот что меня беспокоит.

– Но это ведь ваша кандидатура.

– Вы просили об особой услуге, и я вам ее предоставил. Вы мне заплатили. Ну а дальше дела пошли не совсем по плану, что обернулось для вас неудобством, и теперь вы просите меня о второй услуге, за которую должны мне заплатить.

– И сколько же?

– Так же, как за Росса.

– Но это же возмутительно!

Теперь настала очередь Фрэнсиса помолчать. Он принялся разглядывать вид из окна своей комнаты: тихая площадь, платаны, ранние покупатели...

– Когда вы к нему поедете? – деловым тоном проговорил Уорнер, пытаясь замаскировать поражение.

– Мы договорились по поводу денег?

– Да.

– Сегодня.

Еще не попав во двор, вы могли почувствовать этот запах – раздражающе кислое зловоние, тяжело повисшее в воздухе. Оно ударило в рот и в нос Фрэнсиса, едва он вышел из автомобиля. Ярдах в пятидесяти отсюда, за домом, виднелся ряд сараев со стенами из гофрированной жести. В одном из них дверь была открыта, и, когда Фрэнсис подошел поближе, оттуда в дополнение к запаху, послышался шум: тяжелые туши глухо ударялись о жестяные стены, сопровождая движения какофонией визга и похрюкивания.

Внутри сарая бегал вдоль прохода между двумя рядами загончиков для скота неуклюжий кабан, то и дело тычась рылом в решетчатые стенки и мерно похрюкивая. Мужчина в грубых рабочих брюках и в грязной рубашке цвета хаки следовал за животным, тесня его к задней стене. Фрэнсис шагнул в дверной проем. Мужчина мгновенно почувствовал его присутствие и резко обернулся. Фрэнсис смотрел на него, улыбаясь.

– Какого черта тебе нужно? – спросил мужчина и, не дожидаясь ответа, снова переключил свое внимание на кабана, который принялся биться плечом в один из загончиков. Ударом ноги мужчина отбросил его прочь от решеток и также ногой стал гнать дальше. Кабан неуклюже отступал в сарай все глубже и глубже. Мужчина шел рядом с ним, и вот он открыл калитку самого заднего загончика, вонзил носок ботинка в жирный бок хряка и с усилием запер калитку, едва кабан забежал в нее. Свинья уже ждала его там, словно невеста на аукционных торгах.

– Сколько лет, сколько зим, – сказал Фрэнсис.

Мужчина облокотился о верхнюю перекладину загончика, ясно давая понять, что Фрэнсису следует приблизиться. Внутри свинарника зловоние было еще резче: сродни нашатырному спирту, не продохнуть.

– Чего тебе нужно? – спросил мужчина.

– А не поговорить ли нам о былых временах?

– Ну так давай.

– И обо всяких новостях. Смотришь новости по телевизору, а?

Фрэнсис увидел, как в глазах мужчины мелькнула смесь одобрения и удовольствия.

– Это Эрик.

– Да, – кивнул Фрэнсис.

– А почему?

– Это не твое дело.

Хрюшка с грохотом ударялась о решетку, преследуемая кабаном. То и дело он нелепо подпрыгивал, пытаясь взгромоздиться на подругу.

– Расскажи мне об этом, – сказал мужчина.

– Ты ведь знаешь его. Ты работал с ним. Бог знает, что там стряслось, но его надо остановить.

– Я не видел Эрика много лет.

– Но вы были близки. – Фрэнсис подумал, не слишком ли он нажимает.

Лицо мужчины между тем стало жестким, и что-то в его глазах как бы захлопнулось. Спустя мгновение он сказал:

– Это не моя работа.

– Ну, это-то мы знаем, – кивнул Фрэнсис. – Но все же иногда случалось выполнять отдельные заказы, а? Пару раз до того, как Эрик стал профессионалом, да еще пару раз после. – Фрэнсис смахнул с щеки слезу: аммиачное зловоние жгло глаза.

– Ты говоришь, его надо остановить, – сказал мужчина.

В этом замечании слышался вопрос, которого Фрэнсис предпочел бы избежать. Он сказал:

– Нужен человек, который мог бы подобраться к нему. Стало быть, это должен быть кто-то, хорошо его знающий. – И снова, увидев эту странную заслонку в глазах мужчины, Фрэнсис подумал, стоит ли упоминать о деньгах. Потом решил, что все-таки рановато. Нет, лучше сыграть на другом, на том, о чем пока и речи не шло. – Знаешь, больше ведь нет никого, кто мог бы сделать это.

Совершив двойной прыжок, кабан наконец забрался на спину свиньи. Когда его крестец тяжело поднимался и опускался, свинья визгливо верещала и ее рыло таранило решетку загончика. Мартин Джексон немного понаблюдал за этим диким и смехотворным соитием, словно видел подобное впервые. Огромная туша кабана двигалась толчками, но свинья выдерживала эту тяжесть. Потом Мартин поднял глаза и повысил голос настолько, чтобы его можно было расслышать сквозь свинячий визг.