Пятерка

— Я хочу, чтобы вы посмотрели мне в глаза, — сказал Роджер Честер, сидя за столом спиной к венецианскому окну, выходящему на мировую столицу живой музыки. Эш сидел в коричневом кожаном кресле слева от него — собранный, элегантный, непроницаемый. — Прямо вот сюда. — Честер показал двумя пальцами в свои темно-карие глаза, слегка увеличенные черепаховыми очками. — И ответили мне, почему вы, как мне сказал Эш, отказываетесь участвовать в реалити-шоу?

Кочевник, Берк и Ариэль сидели втроем на коричневом кожаном диване. Перед ними на стеклянном журнальном столике лежали «Мани», «Техас мансли», «Биллборд» и, естественно, «Пипл» с изображением группы в правом верхнем углу. Кочевнику хотелось бы, чтобы Берк положила черные сапоги на этот стол и смела журналы в сторону, но она этого делать не стала. Она не сводила глаз с головы снежного барана над венецианским окном. Если такая штука упадет на голову, то может человеку мозги вышибить.

— Только не надо говорить всем сразу, — сказал Роджер Честер. — Он глянул на Эта. — Как так вышло, что на тебя они это вывалили таким толстым слоем, а на меня — тоньше, чем бумажник у спика? [45]

Кочевник чуть не посоветовал мистеру Честеру спросить своего приятеля Феликса Гого, насколько тонок у него бумажник. Но промолчал.

— О’кей, я знаю, что вам пришлось пережить очень тяжелую… — Честер поискал слово, соответствующее человеку его положения, и выбрал: —…фигню. Все знают, что пришлось трудно. И я понимаю на все сто, что вам нужно какое-то время отдохнуть. Это боевой шок у вас. Ну так у кого бы его не было? Я верно говорю?

— Совершенно верно, — согласился Эш.

— Но мы должны обсудить ваше будущее. И серьезно. Надо действовать быстро, пока, как говорится, «железо горячо».

Берк пошевелилась. Кочевник подумал на миг, что она все-таки положит ноги на стол и сбросит журналы, но момент миновал. Сам он не смог удержаться и спросил:

— Это так говорят, когда клеймят скотину?

Роджер Честер посмотрел на него поверх очков.

— О Боже мой! — сказал он. — Помилуй Господь меня и душу мою грешную. У вас проблемы?

«Ноль проблем», — готов был ответить Кочевник, но это была бы неправда, да и сама эта фраза могла бы его разозлить воспоминаниями о сумасшедшей официантке в Тусоне.

— Мы расходимся, — сказал он. — Завтра вечером — последний концерт.

— Да, я про это слышал от Эша. — Роджер Честер глотнул кофе из кружки с логотипом университета Техаса. — Но слушать не стал. Потому что это совершенно дурацкая бессмыслица. Вы мне говорите, что решили завязать — после всего, что сейчас прошли? После всех событий, всей этой работы, и теперь, когда за вами гоняются телевизионщики всех каналов и вашу жизнь показывают всему миру, когда издатели варят быстрые книжки, которые за вас напишут призраки, промоутеры по всей стране и в заморских странах требуют вас, контракты на запись висят на денежных деревьях и просят, чтобы их сорвали, — тут вы и завязываете. Завязывают, — обратился он к Эшу, будто обходительный коллега из Нью-Дели забыл свой урезанный английский.

Эш только пожал плечами и улыбнулся, показав передние зубы. У Кочевника мелькнула мысль, что они отлично смотрелись бы на полу.

— Нам нужно время, — заговорила Ариэль. — Решить, что делать дальше… — Она начала было говорить слово «сэр», но губы отказались.

— И мы, блин, — сказала Берк, — ни в каком, мать его так, реалити-шоу участвовать не будем.

— A-а, вы выше этого? Вот в чем дело? Это для вас низко?

— Я считаю, что в этом нет необходимости, — ответил Кочевник. — Мы все так считаем.

— Вы считаете, что деньги зарабатывать — нет необходимости? Да? Потому что именно об этом идет речь. Вагон денег. Плюс потрясающая засветка, возможность продвижения новых песен и дисков, может быть, специальный концерт с прямой трансляцией по телевизору… — Честер хлопнул ладонью по столу. — Боже ты мой, сам не могу поверить, что мне приходится говорить это вслух! Послушайте, вы сейчас на гребне! Вы теперь кто-то, а были — никто! У вас полно пороха, и вы можете черт знает какую устроить вспышку!

— Именно что вспышку, — ответил Кочевник. — Как раз об этом я тоже подумал.

— Если в ваших словах есть какой-то высший смысл, не посвятите ли вы меня в него?

— Я задам вам один вопрос. — Кочевник посмотрел через стол прямо ему в глаза. — Можете назвать какую-нибудь из наших песен?

— «Когда ударит гроза», — сказал Эш.

— Не вы. Я хотел бы получить ответ от мистера Честера. Какое-нибудь название песни приходит на ум?

Роджер Честер смотрел и молчал. Сделал глоток из кружки.

— Строчки из наших песен? — Ответа не было. — Название дисков? — Кочевник приподнял брови. — Ну хоть что-нибудь?

В субботний вечер Ариэль в снопе желтого света пела на сцене «Виста Футура»:

Барабаны Берк набрали силу, тарелки заговорили переливами, Кочевник шагнул вперед исполнить соло на «стратокастере». Оно было легким и свободным, почти блюзовым. Звучало оно так, будто его выплеснули на залитую дождем улицу из клуба, где висела афиша: «Только одно выступление. Дин и группа „Roadmen“».

Он нервничал, но не из-за соло — с этим все в порядке, — но оттого, что дальше будет строчка, которую написал он. И еще потому, что в глубине души боялся этой песни.

— Один диск назовите, — попросил Кочевник Роджера Честера в офисе на четвертом этаже. — Вот начало названия нашего последнего диска: «Кет-ЦЕЛЬ…»

— Мне это знать не надо, — ответил человек за столом. — Этим занимается Эш.

Кочевник кивнул. Интонация Роджера Честера была очень красноречива.

— А вы вообще музыку любите? — спросил Кочевник.

Необходимости притворяться больше не было.

— Вашего типа — нет. Не особенно.

— А вообще какую-нибудь?

— Слушайте, не надо тут умничать. Этот бизнес, друг мой, начал еще мой дед. Сколотил караван певцов-кантри, и они играли в таких местах, где вы бы ссать не стали. А мой дед был зазывалой — стоял сзади в грузовике и орал в мегафон. Зазывал клиентов с полей и ферм и брал с них маленькие денежки за большое развлечение. — От его голоса звенело стекло. Кочевник подумал, что еще чуть-чуть — и снежный баран возьмет реванш.

— A-а, понял теперь! — Глаза у Роджера Честера светились, но недобрым пламенем. — Эш, посмотри-ка на эту троицу. Знаешь, что ты видишь?

Наверное, Эш решил, что вопрос риторический, потому что от ответа воздержался.

— Это арти-и-исты! — громогласно сообщил Роджер Честер. — Мне такие попадались. Они приходят изменить мир и объявить великие истины, а кончают тем, что живут в машинах и на хлеб зарабатывают, играя на перекрестках. Знаете, что я вам скажу? — Он выдержал паузу — не слишком долгую. — На ваше искусство всем положить с прибором. На ваши откровения. Так было во времена моего деда, и уж точно в наши времена так. Люди хотят развлечься. — Он разделил это слово на три отчетливых слога, будто его гости никогда его раньше не слышали. — Что музыка говорит — им плевать. Они не слушают. Они приходят в бар в пятницу вечером — повеселиться, пива выпить, с парнем или с девушкой познакомиться. А вы тут знаете кто? Звуковой фон, вот кто вы.

Берк положила сапог на стол.

Роджер Честер на нее глянул, но его уносил поток вещания истины, и он решил, что выдаст этим людям то, на что они напросились.