Затерянный город

– В каждом из этих контейнеров содержатся образцы растений горгоны. Я подвергла их воздействию энзима, который мы добыли со дна океана с помощью подводного аппарата. Теперь посмотрим, что произойдет в результате этого эксперимента. Все последнее время я была занята другими исследованиями и еще не проверяла реакцию водорослей на энзим.

– Если я правильно понял, – задумчиво сказал Траут, – в результате процесса выделения энзима из морских микроорганизмов, вырабатывающих эту зеленую субстанцию, Фошары изменили молекулярную структуру энзима, что, в свою очередь, повлияло на модификацию генетического кода водорослей. В конце концов этот опасный эксперимент привел к появлению морских мутантов.

– Что-то в этом роде. Ты быстро схватил суть.

– Из этого можно заключить, что вплоть до сегодняшнего дня водоросли сосуществуют с энзимом в своем естественном состоянии.

– Совершенно верно, – подтвердила Гэмей. – Только когда энзим был генетически модифицирован, он начал взаимодействовать с окружающими его формами жизни, то есть вполне обычными морскими водорослями, трансформируя их в каких-то растительных монстров. Сначала я надеялась, что чрезмерная доза вещества ускорит процесс старения водорослей и приведет их к преждевременной гибели, как это случилось с мадам Фошар. Но из этого ничего не вышло.

– Предварительные условия эксперимента представляются вполне логичными, – подытожил Траут и глубоко задумался. – Значит, что-то было упущено. А если дело вовсе не в энзиме, а в тех бактериях, которые контролируют процесс взаимодействия? – спросил он после долгих раздумий.

– Не думала об этом, – призналась Гэмей. – Все это время я возилась с химическими элементами, полагая, что именно они являются стабилизирующим фактором. Мне даже в голову не приходило, что они могут вырабатываться бактериями. Извлекая энзим из морской воды, Фошары, вероятно, уничтожали бактерии, которые, возможно, управляли репродуктивным механизмом и обеспечивали устойчивое равновесие в живом веществе.

Она подошла к холодильнику и вынула оттуда прозрачную колбу с жидкостью, окрашенной в светло-коричневый цвет.

– Вот те самые бактерии, которые мы собрали у подножия колонн Затерянного города.

Гэмей плеснула небольшое количество коричневой жидкости из колбы в металлический контейнер, после чего сделала соответствующую запись в журнале.

– И что теперь?

– Нужно подождать, чтобы бактерии успели сделать свою работу, – пояснила Гэмей. – Думаю, это не займет много времени. Я с утра ничего не ела. Может, ты принесешь мне немного перекусить?

– Может, ты оставишь свои дела, и мы пойдем куда-нибудь и поедим как следует?

Гэмей убрала волосы со лба.

– Это самое заманчивое предложение из всех, которые мне делали в течение дня.

Никогда еще чизбургеры не казались им такими вкусными. Через час, повеселевшие и сытые, Трауты вернулись в лабораторию, и Пол сразу же бросился к металлическому контейнеру с бактериями. Зеленоватая масса горгоны внешне казалась такой же, как и прежде.

– Можно как-то поближе рассмотреть это вещество? При таком слабом освещении я ничего не вижу.

Гэмей показала ему на длинные щипцы.

– Можешь взять образец и рассмотреть под лампой в пластиковом тазу.

Траут извлек из контейнера пучок водорослей и осторожно перенес их в пластмассовую емкость. Сами по себе водоросли выглядели совершенно безобидными. Правда, они не отличались особой красотой, но поражали воображение живучестью и способностью быстро распространяться по поверхности воды, отвоевывая себе жизненное пространство. Траут несколько раз ткнул водоросли щипцами, потом осторожно ухватил за усик и приподнял. Усик мгновенно отвалился у самого основания, и растение плюхнулось обратно в таз.

– Извини, – виновато пробормотал Траут, – я, кажется, испортил один из твоих образцов.

Гэмей удивленно посмотрела на мужа и, взяв у него щипцы, достала из контейнера еще одно растение. Усик оборвался. Она проделала то же самое еще раз, потом еще. И каждый раз усики отпадали от стебля, причем так быстро и легко, словно уже были мертвые. Тогда она взяла щипцами один усик, положила его на стол, сделала продольный разрез скальпелем и положила кусочек под микроскоп.

Через минуту Гэмей оторвалась от окуляра микроскопа и прошептала:

– Это растение погибает.

– Что? – Траут посмотрел в пластмассовый тазик. – А мне оно кажется совершенно здоровым.

Гэмей подхватила щипцами еще несколько усиков.

– Смотри, что происходит. У здорового растения эти усики очень крепкие и эластичные, как резина. Их невозможно оторвать от стебля. А эти похожи на истлевшую ткань.

Она позвала ассистентов и попросила подготовить срезы с нескольких растений. Когда все было готово, Гэмей снова прильнула к окуляру микроскопа и долго рассматривала их.

– Эти водоросли находятся на первой стадии некроза, – сообщила она мужу. – Иначе говоря, это растение вот-вот погибнет. Надо проделать то же самое с другими водорослями, чтобы убедиться в нашей правоте, но даже эти результаты внушают надежду на успех.

Они снова подмешали раствор с бактериями в другие контейнеры и через час повторили опыты. К счастью, предварительные результаты подтвердились. Все водоросли, испытавшие на себе воздействие бактерий, быстро погибали.

– Похоже, что бактерии пожирают какие-то вещества, необходимые для быстрого роста горгоны, – подвела итог Гэмей. – Нужны дополнительные исследования.

Траут взял со стола колбу с коричневатой жидкостью.

– Интересно, в чем заключается наиболее эффективный способ использования этих ненасытных бактерий?

– Полагаю, нам придется вырастить их как можно больше, а потом распылить над поверхностью океана и ждать, пока они сделают свою работу.

Траут усмехнулся:

– Как считаешь, британское правительство позволит нам использовать подводные аппараты Фошаров для рассеивания этого вещества? Там есть для этого все необходимое.

– Надеюсь, у них хватит ума пойти на это, чтобы обезопасить Британские острова и не допустить их полной изоляции от внешнего мира.

– Маклин снова спас нам жизнь, – тихо сказал Траут и покачал головой. – Он дал нам надежду, намекнул, что мы можем справиться с этой заразой.

– Но и Курту надо отдать должное.

– Да, чутье не подвело его, когда он предположил, что причину этого бедствия надо искать в районе Затерянного города. Кроме того, он навел нас на спасительную мысль о равновесии в природе.

Траут повернулся и быстро зашагал к двери.

– Спешишь поделиться с Куртом хорошей новостью? Он кивнул у самой двери.

– А потом я скажу ему, что настало время послать кого-нибудь за старым добрым шотландцем.

Глава 44

Озеро протянулось на несколько миль. В спокойной холодной воде, как в зеркале, отражалось мрачное шотландское небо. Со всех сторон водную гладь окружали холмы, как бы державшие в своих объятиях массу прозрачной, с чуть фиолетовым оттенком, воды.

От скалистого берега отчалила яхта, которая несколько минут спустя бросила якорь в самом глубоком месте озера. На борту находились Пол Траут, его жена Гэмей, Дуглас Маклин и его покойный кузен Ангус, прах которого был заключен в византийскую погребальную урну – ее выдающийся химик привез из одной экспедиции.

Дуглас Маклин видел своего кузена всего один раз, во время семейной свадебной церемонии несколько лет назад. Тогда они хорошо выпили, быстро поладили и даже договорились непременно встретиться, но, как часто бывает с хорошими планами за стаканом виски, осуществить это не удалось. Дуглас оказался единственным живым родственником покойного, которого Трауту удалось разыскать. Не менее важным оказалось и то, что Дуглас играл на волынке. Правда, не очень хорошо, зато громко.

Он стоял на носу яхты, одетый в шотландский килт. уперев в палубу широко расставленные крепкие ноги. По сигналу Гэмей Дуглас поднял волынку и заиграл старую мелодию «Удивительная красота». Когда громкие звуки волынки достигли окрестных гор и, отразившись от них, вернулись к яхте, Пол Траут торжественно поднял урну и высыпал прах в озеро. Какое-то время серовато-коричневый пепел плавал на воде, а потом стал намокать и медленно погружаться.