Всего один взгляд

Рот открылся, но крика не последовало. Рокки рухнул на землю. Ву опустился рядом. Последнее, что Рокки увидел в своей жизни, было лицо Эрика Ву, спокойное и безмятежное, и почувствовал, как китаец подсунул маленькие руки ему под ребра.

Лоррейн, мелькнуло в голове Рокки. А затем все оборвалось.

Глава 5

Проснувшись от собственного крика, Грейс резко села в постели. В коридоре по-прежнему горел свет, в дверном проеме маячила темная фигура, но это был не Джек.

Она проснулась, хватая ртом воздух. Это сон. Грейс это знала. В глубине души она каждый раз понимала, что это всего лишь сон. Кошмар приходил и раньше, много раз, к счастью, длился недолго. Скоро можно юбилей отмечать, устало подумала она.

Грейс пыталась успокоиться. Ничего страшного не произошло. Сон всегда начинался и заканчивался одинаково. Интересное происходило в середине.

Во сне Грейс оказалась в старой «Бостон-Гарден» у самой сцены, от которой ее отделял невысокий, по пояс, стальной барьер — на улице к таким цепью пристегивают велосипеды. На него Грейс и облокотилась.

Из динамиков звучали «Бледные чернила». Это было невозможно — концерт еще не начался. «Бледные чернила» были хитом группы Джимми Экса, хитом года, и теперь часто исполняемым по радио. В «Бостон-Гарден» это была не запись, живое исполнение — в паузе. Если страшный сон считать чем-то вроде фильма, то «Бледные чернила» можно назвать саундтреком.

Стоял ли рядом с ней Тодд Вудкрофт, ее тогдашний бойфренд? Иногда Грейс снилось, что она держит его за руку, хотя между ними никогда не было подобных трогательных отношений, а затем, когда становилось страшно, холода под ложечкой добавляло ощущение его ускользающей руки. В реальности Тодд был рядом с ней. Во сне — лишь иногда. Сегодня — нет. Сегодня ночью он скрылся и не пострадал. Она никогда не винила его за то, что с ней произошло, — он ничего не мог поделать. Тодд не навещал ее в больнице — Грейс и это простила ему. Их студенческий роман дышал на ладан, отчего-то не перейдя в крепкую дружбу. Кому нужны разборки на этом этапе? Кому придет в голову торжественно расставаться с девушкой, которая лежит на больничной койке? Так лучше для обоих, решила Грейс, предоставив событиям идти своим чередом.

Во сне Грейс знала, что трагедия вот-вот произойдет, но ничего не предпринимала. Сон не был предупреждением или призывом искать выход. Грейс удивлялась, отчего это, но сны вообще такое дело — во сне ты бессилен, даже зная наперед, что случится, ты раб воспоминаний, отложившихся в твоем подсознании. Или еще проще: нет времени — во сне до трагедии несколько секунд. В реальности, согласно свидетельству очевидцев, Грейс и все остальные простояли у сцены больше четырех часов.

Настроение зрителей от возбужденного перешло к взвинченно-нетерпеливому, раздраженному и наконец враждебному. Джимми Экс, он же Джеймс Ксавье Фармингтон, рок-идол с роскошной шевелюрой, должен был выйти на сцену в половине девятого, и все надеялись, что уж к девяти-то он раскачается. Но время неумолимо приближалось к полуночи. Сначала толпа скандировала имя Джимми, теперь уже хором кричали «Позор!». Шестнадцать тысяч зрителей, включая тех, кому, как Грейс, повезло занять стоячие места у самой сцены, поднялись как один, требуя концерта. Прошло десять минут, прежде чем они дождались какой-то реакции — из динамиков послышался шорох. Толпа, сразу вернувшись к прежнему восторженному состоянию, радостно заревела.

Но голос в динамиках объявил не начало концерта. Послышалось монотонное сообщение о том, что выступление задерживается по крайней мере еще на час. Без объяснения причин. На мгновение толпа замерла. Крытый стадион затопила тишина.

С этого и начинался ее сон — с затишья перед бурей. Грейс снова стояла перед сценой. В реальности в то время ей был двадцать один год, но во сне она ощущала себя старше. Это была иная, словно «параллельная» Грейс, вышедшая замуж за Джека и ставшая матерью Эмме и Максу, однако каким-то образом оказавшаяся на концерте в год окончания колледжа. Опять странности сна, двойная реальность, параллельное «я» накладывается на реальное.

Откуда брались эти эпизоды сна — из подсознания или из прочитанного о трагедии много времени спустя, Грейс не знала. Возможно, причудливо переплелись оба источника. Сны открывают путь воспоминаниям. Когда Грейс бодрствовала, она совершенно не помнила той ночи и предшествовавших дней. Последнее, что сохранила память, — подготовка к экзамену по политологии, который она сдала за пять дней до концерта. Врачи заверили Грейс, что при такой черепно-мозговой травме это неудивительно, но подсознание — странная штука. Может, сны — это сохранившиеся воспоминания? Или все же воображение? Вероятнее всего, игра воображения, замешенная на воспоминаниях.

В любом случае взявшийся то ли из памяти, то ли из репортажей о трагедии, раздавался выстрел. Затем еще. И еще.

Тогда на входах на стадионы и подобные массовые площадки еще не устанавливали рамки металлодетекторов. Кто угодно мог пронести пистолет. Сразу после происшествия было много споров о том, откуда были произведены выстрелы. Сторонники теории заговора до сих пор не унимаются, словно в «Бостон-Гарден» имелся свой травянистый холмик. [5]В любом случае толпа зрителей, молодежь, распаленная многочасовым ожиданием, мгновенно обезумела. Все закричали, куда-то побежали, кинулись к выходам…

Многие в панике полезли на сцену.

Грейс не повезло — ее прижали к стальному барьеру, чуть не переломив пополам, животом через верхнюю перекладину. Все кричали как безумные и неудержимо напирали. Парень рядом с ней — позже она узнала, что его зовут Райан Веспа и ему было девятнадцать лет — не успел выставить руки, и его вмяли в стальную решетку под неудачным углом.

Грейс видела — был ли то сон или воспоминания? — как кровь толчками выплескивалась изо рта Райана Веспы. Наконец барьер подался и рухнул. Грейс оказалась внизу. Она пыталась встать, но ее повалила и затоптала толпа бегущих, обезумевших людей.

Эту часть она помнила прекрасно — так было на самом деле. Эпизод, когда Грейс лежала, погребенная под множеством тел, к сожалению, не принадлежал исключительно миру снов.

Паника продолжалась. На Грейс наступали десятки ступней, ее руки и ноги топтали. Люди спотыкались и падали на нее, как каменные блоки. Давление росло. У Грейс трещали кости. Скоро сверху оказались десятки отчаявшихся, задыхающихся, ползущих зрителей.

Вокруг стоял сплошной крик. Грейс оказалась в самом низу под упавшими. Уже не было видно света. Невозможно двинуться. Невозможно вздохнуть. Грейс задыхалась — ее словно утопили в жидком бетоне или утянули в воду на большую глубину.

Давление стало нестерпимым. Словно гигантская рука расплющивала ее голову, и та поддавалась с треском, как пластмассовый стаканчик.

Спасения не было…

На этом месте сон, к счастью, обрывался, и Грейс просыпалась, хватая ртом воздух.

В реальности Грейс пришла в себя четверо суток спустя и почти ничего не помнила. Сначала она думала, что это утро того дня, когда ей предстоит сдавать последний экзамен по политологии. Врачи осторожно сообщили ей, что она серьезно пострадала. В частности, у нее была трещина черепа — на счет этой травмы отнесли головные боли и потерю памяти. Это не была амнезия, подавленные воспоминания или иной психологический феномен. Это было физическое повреждение мозга, что не редкость при тяжелых черепно-мозговых травмах с потерей сознания. Выпадение из памяти нескольких часов и даже дней в таких случаях не редкость. Еще у Грейс были раздроблены бедренная и большая берцовая кости и сломаны три ребра. Коленная чашечка буквально сломалась пополам, а головка бедра вышла из сустава.

Сквозь ватный туман обезболивающих Грейс все-таки поняла, что ей еще «повезло» — восемнадцать юношей и девушек от четырнадцати до двадцати шести лет были затоптаны насмерть во время паники в «Бостон-Гарден», которую пресса уже окрестила Бостонской давкой.