Next

— Оставь мои волосы в покое! — велела девушка и откатилась в сторону. — Просто ложись на спину, расслабься и позволь мне сделать тебя счастливым!

* * *

— Нет, — задумчиво проговорил Васко, глядя на крохотный экран, — он не боец! Когда мужчина имеет дело с такой женщиной…

— Да будет тебе! — проговорила, поправив наушники, сидевшая рядом Долли. — Ты прямо как спортивный комментатор! Но «матч» закончился. Она уже одевается.

— О да, причем очень торопливо.

— Она должна была уделить ему полчаса, но, если он и заплатил ей, я этого не заметила.

— Я тоже. Гляди-ка, он тоже принялся одеваться!

— Что-то готовится, — проговорила Долли. — Она выходит из спальни.

Васко попытался переключиться на другую камеру, но на экране монитора не было ничего, кроме помех.

— Я ни хрена не вижу! — сообщил он помощнице.

— Она уходит, а он все еще там. Нет, подожди, он тоже выходит.

— Да?

— Да! И прихватил с собой бутылку вина.

— Понятно, — пробурчал Васко. — И куда же, интересно, он с ней направился?

* * *

Замороженные эмбрионы перевозятся в жидком азоте, в специальном стальном термосе с колбой из боросиликатного стекла, называемом сосудом Дьюара или попросту дьюаром. По виду дьюары напоминают молочные бидоны и обычно бывают довольно больших размеров, но можно без труда раздобыть и маленький. По форме такой дьюар не будет напоминать винную бутылку, поскольку имеет широкую горловину, но вполне может быть такого же размера и уж наверняка поместится в подарочный бархатный чехол для бутылки дорогого вина.

— Малыш наверняка несет дьюар, — проговорил Васко. — Я уверен: в мешочке — именно он.

— Я тоже так думаю, — согласилась Долли. — Ты их еще видишь?

— Да, вижу.

Васко заметил их на нижнем этаже, возле стоянки свободных гондол. Они шли, взявшись за руки, причем парень держал бутылку вина вертикально, крепко зажав ее согнутой в локте свободной рукой. Было видно, что нести ее так ему неудобно, да и вообще эта пара производила странное впечатление: потрясающе красивая девушка и неуклюжий, сутулый молодой человек. Они шли вдоль канала, не обращая внимания на шикарные магазины, мимо которых проходили.

— Направляются на встречу, — констатировал Васко.

— Да, я вижу, — ответила Долли.

Васко окинул взглядом заполненную публикой улицу и в дальнем ее конце заметил Долли.

Долли было двадцать восемь лет, и она обладала абсолютно непримечательной внешностью. Именно благодаря этому она умела превращаться в кого угодно: бухгалтершу, любовницу, секретаршу, продавщицу. Ее способность к мимикрии не могла не восхищать. Сегодня она выглядела так, как должна выглядеть женщина, приехавшая поразвлечься в Лас-Вегас: блестящее платье с декольте и прическа блонд с начесом. Она была полновата, но это не только не вредило, а, наоборот, делало выбранный ею имидж безупречным. Они с Васко работали вместе уже на протяжении четырех лет, и из них вышла отличная команда. Неплохо им было друг с другом и в свободные от работы часы, хотя Долли выводила из себя привычка Васко курить в постели сигары.

— Идут в зал, — сообщила Долли и тут же поправила саму себя, — нет, возвращаются.

Главный вестибюль отеля представлял собой огромный овальный зал с высоким позолоченным потолком, приглушенным светом и мраморными колоннами. Все здесь было исполинским, отчего люди, попав сюда, казались лилипутами.

Васко в задумчивости почесал нос.

— Передумали? Или, может, пытаются нас запутать?

— Думаю, они просто осторожничают.

— Значит, настал решающий момент.

Даже важнее, чем задержание перебежчика, была другая поставленная перед ними задача: выяснить, кому именно он собирался передать эмбрионы. Пока было ясно лишь одно: этот неизвестный является одним из участников конференции.

— Да, я тоже думаю, что близится развязка, — ровным голосом проговорила Долли.

* * *

Рик Дил, сжимая в руке сотовый телефон, нервно расхаживал вдоль канала с гондолами, не обращая внимания на витрины магазинов с выставленными в них дорогими вещами, к которым он всегда был равнодушен.

Дил вырос младшим из трех сыновей в семье балтиморского врача. Все братья окончили медицинский факультет, но если двое старших мальчиков пошли по стопам отца и стали акушерами, то Рик отказался от врачебной практики, отдав предпочтение чистой науке. Семья постоянно давила на него, пытаясь заставить изменить свое решение, и, чтобы избавиться от этого непрекращающегося прессинга, Рик переехал на Запад.

В течение некоторого времени он занимался исследованиями в области генетики в Калифорнийском университете в Сан-Франциско, но вскоре заразился царившей в городе атмосферой научного предпринимательства. Казалось, любой мало-мальски смыслящий в своем деле ученый здесь либо открывает собственную компанию, либо- это уж как минимум — заседает в советах директоров сразу нескольких фирм, работающих в области биотехнологий, или «биотехов», как их называли в профессиональных кругах. Когда эти люди оказывались за одним столом — хоть в зале заседаний, хоть в ресторане, — речь только и шла что о трансфере технологий, перекрестном лицензировании, промежуточных платежах, поглощениях, выплате дивидендов и правах на интеллектуальную собственность.

Как раз в это время Карен, жена Рика, Получила очень приличное наследство, и он понял: теперь у него есть стартовый капитал, на который можно начать собственное дело. Однако в районе Калифорнийского залива различных конкурирующих между собой компаний было уже невпроворот, из-за чего пробиться к солнцу здесь было крайне сложно, а нанять грамотный персонал — и того сложнее. Поэтому Дил решил обосноваться в районе к северу от Лос-Анджелеса, где уже размещалась колоссальная штаб-квартира компании «Амген». Дил построил там же суперсовременную лабораторию, набрал несколько блестящих исследовательских групп, и дело пошло. Отец и братья, навестившие его однажды, были буквально потрясены.

Но почему же она не звонит? Дил взглянул на часы. Девять вечера! Дети сейчас уже должны лежать в кроватях, а Карен — находиться дома. Горничная сказала, что хозяйка около часа назад ушла и она не знает, куда именно. Но Карен никогда не выходила из дома без сотового телефона. Он должен быть у нее с собой. Почему же она ему не перезвонит?

Дил был в растерянности и из-за этого не находил себе места. Он оказался один в этом проклятом городе, где на каждый квадратный метр площади приходилось больше красавиц, чем где бы то ни было еще. Ясное дело, что по большей части эта красота являлась результатом пластической хирургии, но, как бы то ни было, они были чертовски сексуальны!

Чуть впереди он увидел мешковатого вида парня с высокой девушкой на каблуках-шпильках. Она была просто сногсшибательной: черные волосы, шелковистая кожа, чувственное стройное тело. Этот увалень наверняка заплатил за нее, но, даже несмотря на это, он, судя по всему, не мог оценить такую красоту по достоинству. Он вцепился в бутылку с вином, словно в любимого ребенка, и нервничал так, что с его физиономии градом тек пот.

А вот девочка… Хороша! Ах, Господи Иисусе, до чего хороша!

«Но, черт побери, почему же не звонит Карен?»

* * *

— Эй, ты только посмотри, — проговорил Васко, — это же парень из «Биогена»! Болтается с таким видом, будто ему нечем заняться!

— Я вижу его, — откликнулась Долли. Она находилась на квартал впереди Васко. — А в чем дело?

— Да нет, ни в чем. Не обращай внимания. Толман и русская девица прошли мимо мужчины из «Биогена», но тот не предпринял никаких подозрительных действий. Разве что раскрыл мобильник-раскладушку и принялся набирать номер. Как же его звать? Ах да, Дил! Васко что-то о нем слышал. Открыл компанию на деньги жены и теперь наверняка сидит у нее под каблуком. Обычная история. Богатенькая бабенка, старинное семейство с Востока, куча денег. Таким бабам впору носить мужские штаны.