Лев Иудеи

Добраться до Триумфальной арки Натан мог быстрее всего на метро. Предполагая за собой поддержку Амоса и имея на руках почти все планы Карла, он чувствовал себя в относительной безопасности. Едва поезд остановился, Натан отжал дверь и бросился бежать. В метро было многолюдно, но он все же сумел быстро выбежать на улицу. Прямо перед, ним сверкала огнями арка, как всегда окруженная потоком шумных, сигналящих машин. Натан бежал между бесконечными рядами машин, лавируя, как матадор среди арены, полной обезумевших быков. Со всех сторон гудели разгневанные водители. Первый номер заметил его первым.

— Этот олух сделает все сам за нас, — сказал он девятому номеру, которая, вся в черном, сидела на большом мотоцикле.

— И сделает, не беспокойся, — уверенно отозвалась она.

Они смотрели, как рыба устремляется прямо в сеть. Это, если не считать неудавшегося покушения в Амстердаме, был единственный раз, когда группа должна была ликвидировать израильтянина, да еще хорошо зна комого. Это было нелегко, хотя они и были уверены в его предательстве. Их план был достаточно прост. Натан направлялся к входу в пешеходный тоннель, ведущий под Триумфальную арку, когда они набросились на него. Первый номер предназначил для этой цели пять человек, но это было больше, чем необходимо. Меньше чем в две минуты они скрутили его и подвели к кромке тротуара.

Девятый номер и еще один мотоциклист расчистили путь для черного фургона «рено», который медленно подъехал с открытой боковой дверцей. Они впихнули его и залезли за ним следом. Двое других сели на мотоцик лы и поехали перед фургоном.

Они проехали по улице де ля Гранд-Арме, направляясь к Булонскому лесу. Фургон не останавливался, пока они не заехали в гущу леса. Первый номер еще во время движения передал: «Мертв. Повторяю: мертв». Получив подтверждение, что его слышали, он тут же отключил передатчик. Он знал, что делать.

Натан был связан, во рту у него был кляп. Он тряс головой, пытаясь выплюнуть тряпку изо рта. Первый номер подошел ближе и резким рывком выдернул кляп. Натан сплюнул, потом посмотрел в упор на первого номера.

— Можешь ты мне объяснить, что тут, черт побери, творится? Мне обещали помочь предотвратить катастрофу. Ничего себе помощь! Что все это значит? Какая-то дурацкая шутка?

— Извини, приятель, но твое время истекло. Мы должны выполнить полученный нами приказ. Сам понимаешь, против тебя лично мы ничего не имеем.

— Я ни хера не понимаю.

Открыв дверь фургона, все вышли наружу. Натан знал, что они только исполняют приказ, но от этого ему было не легче.

— Могу я что— нибудь сказать, прежде чем вы приступите к исполнению?

— Валяй, махнув рукой, сказал первый номер.

— Не знаю, что они сказали вам обо мне, но в самом ближайшем времени начнется нападение на умеренных палестинцев, которые прибыли…

— Какого черта мы будем слушать этого проклятого предателя, — сказал четвертый номер. — Давайте покончим с ним и уедем.

— Он прав, — поддержал его второй номер. — Скоро сюда может нагрянуть полиция. Мы ведь схватили его на виду у всех. Так чего же тянуть кота за хвост?..

— Что тут происходит? сказал первый номер. Я пока еще старший, и я разрешил ему говорить. Заткнитесь и слушайте или же идите мочиться в кусты. Но больше не прерывайте его.

— Эти люди прибыли, чтобы вести мирные переговоры, — продолжал Натан. — Поймите, вы можете лишить будущего страну, которую так любите. В этот момент осуществляется заговор…

— Достаточно, сказал первый номер. Мы уже наслышались о всяких заговорах. Ребята правы. Мы должны сделать свое дело. Извини, приятель, ты повернул не в ту сторону и налетел на поезд.

— Ты сказал, что он может говорить, — перебила его девятый номер, выступая вперед. — Послушайте, мы ехали на мотоциклах, и никто нас не преследовал, мы видели. У нас есть время. Пусть он говорит.

Наступило молчание, которым Натан поспешил воспользоваться.

— Они затеяли зверски опасную игру, а вас используют для того, чтобы все было шито-крыто.

Кое-кто из группы недоверчиво покачивал головой.

— Послу шайте, продолжал Натан, повысив голос. Только потому что они дали вам номер и обращаются как с роботами, вам вовсе не обязательно быть робота ми. Знаете, зачем вас сюда послали? Вы думаете, ваше истинное задание убить меня? — Он усмехнулся. — Они послали вас, чтобы уничтожить реальные шансы на мир. Да.

Первый номер вновь повернулся к Натану.

— Что за чушь ты мелешь? Ты продался нашим врагам, а теперь хочешь продать нам эту брехню о Судном дне. Мне ты ее не продашь.

— Если я предатель, почему они не приказали привезти меня в страну? Они могли предать меня военному суду и расстрелять. Вы могли отвезти меня в Израиль живого, но нет, им нужно, чтобы я был мертв. Неужели вы не видите, что происходит? Вы следили за террорис тами. Почему никто не остановил их? Подумайте, пошевелите мозгами.

Все стояли, не говоря ни слова. Третий номер, который призывал быстрее покончить со всем этим делом, ковырял пяткой гравий. Все чувствовали, что Натан рассуждает убедительно.

— В чем дело? Теперь, когда я в ваших руках, вы мо жете прикончить меня в любое время. Перед тем как стать номерами, вы были израильтянами, гордыми, честными, преданными своей стране идеалистами. Посмотрите на нас, что с нами стало? Из мечтателей-сионистов мы превратились в солдат, сражающихся роботов. Мы молимся у памятников нашим усопшим. Мы почитаем мертвых, но не живых, обещаем себе, что у нас никогда больше не будет Масады. Мы затыкаем уши, чтобы не слышать призывы к миру. Но не достаточно ли мраморных памятников, где уже негде вписывать имена? Вас используют в своих интересах люди, которым на вас на плевать с девятого этажа. В их изуродованных мозгах живет мечта о стране, простирающейся далеко-далеко, на чужие земли, которые нам не нужны.

— Послушай, сказал первый номер. Даже если мы тебя не ликвидируем, мы должны будем отвезти тебя в страну.

— Сказать по правде, — Натан понизил голос, — мне все равно, что будет со мной. Я только знаю, что террористическая группа, возглавляемая бывшим офицером Штази, готовится в этот момент уничтожить группу умеренных палестинских лидеров уничтожив тем самым и единственную надежду на установление мира с нашими арабскими соседями. И они действуют с благословения ваших боссов. А знаете, кто будет обвинен в этом нападении? Израиль. Не знаю, что они там наговорили обо мне, какуюпри чину назвали для того, чтобы меня ликвидировать. Послушайте меня...