Единорог

— Какая часть плана тебя смущает? Близнецы?

Он удрученно покачал головой.

— Не знаю… Может быть… А потом?

— Я бывала и в худших переделках. Просто настала очередная черная полоса…

Он закрыл глаза, просидев так несколько секунд, и снова открыл их со словами:

— Но что потом, Принцесса? Ты же не умеешь управлять самолетом, да и пешком отсюда не выбраться.

— Почему ты так уверен? У меня крепкие ноги, и я примерно представляю, куда направить свои стопы. Те, кто строил этот дворец, пришли сюда пешком, по берегу реки. Но теперь этот путь закрыт, — завален скалами, и нужно понять, как обойти завал.

— Но тебе, возможно, придется сделать крюк миль в пятьдесят, причем по чертовым горам!

— Что такое пятьдесят миль? Пустяки. Главное, успеть предупредить Тарранта до начала операции.

Он в оцепенении качал головой.

— Нет, Принцесса… Это исключено.

— Все, Вилли. Дискуссия окончена.

Он попытался отвести взгляд от Модести, но у него ничего не вышло. Модести наконец увидела, что на его лице появляются признаки капитуляции, признания ее решения как свершившегося факта. Тогда она открыла дверцу и, выходя из кабины, обернулась к нему с легкой сдержанной улыбкой.

— Не волнуйся, Вилли-солнышко. По крайней мере, теперь уже мы твердо знаем, что к чему. А до этого у нас вообще не было ничего. Туман рассеялся.

Вилли скрестил руки на баранке, опустил на них голову, но затем, несколько минут спустя, поднял ее и посмотрел на Модести. На его губах играла кривая улыбка.

— Зря мы завязали, — проговорил он.