По светлому следу (сб.)

– Так, так, – удовлетворенно проговорил генерал Саблин. – Давай-ка, однако, вспомним теперь кое-что и о самом Призраке. Он ведь специализировался, кажется, по странам Востока?

– Да, это так, – ответил Осипов. – Средняя Азия, Ближний и Средний Восток ему хорошо знакомы.

– Значит, он вполне мог бы выдать себя, скажем, за историка-востоковеда?

– Полагаю, что да, – согласился Осипов. – Работая в свое время в Интеллидженс сервис, он участвовал в различных археологических экспедициях в Иране и Афганистане. Занимался при этом, конечно, не столько раскопками древностей, сколько военными укреплениями на советско-иранской и советско-афганской границах. Считается он и знатоком многих восточных языков, тюркских и иранских например. Русским владеет в совершенстве.

– Похоже, что этому Призраку не дают покоя лавры полковника Лоуренса, – усмехнулся генерал Саблин.

– Да не без того, пожалуй. Когда он на англичан работал, они его даже вторым Лоуренсом величали. А он в одно и то же время работал и на них, и на фашистскую Германию, и, видимо, еще на кое-кого.

– Легче, значит, назвать тех, на кого он не работал, чем вспоминать, на кого работал, – засмеялся Саблин. – Известна ли, по крайней мере, его подлинная национальность?

Полковник Осипов пожал плечами:

– Если судить по фамилиям, которые он носил в свое время, то это настоящий космополит. Фамилия Кристоф, под которой он был одно время известен, могла бы свидетельствовать как об английском, так и об американском его происхождении. Но потом он сменил столько всяких немецких, французских и итальянских фамилий, что и сам, наверно, всех не помнит. Только шпионская кличка Призрак удержалась за ним по сей день.

– У нас он был, кажется, в тысяча девятьсот сорок третьем году? – спросил Саблин, перебирая в уме сотрудников, которым можно было бы поручить единоборство с таким опасным противником.

– Да, во время войны, – ответил Осипов, вспоминая, сколько бессонных ночей стоила им охота за Призраком в те годы. – Он тогда работал на гитлеровскую военную разведку, и ему, к сожалению, удалось улизнуть от нас безнаказанно, хотя мы уже нащупали его.

– Ну, а Мухтаров должен был, значит, передать этому Призраку новую рацию и поступить в его распоряжение?

– Да, если Призрак и Жиенбаев одно и то же лицо, – уклончиво ответил Осипов.

– Полной уверенности, что мы будем иметь дело именно с Призраком, еще нет, значит?

– Абсолютной, конечно, нет, но вероятность значительная, – теперь уже с обычной своей осторожностью ответил Осипов. – Суди вот сам: из показаний недавно уличенного нами международного агента Ральфа Клейтона известно, что Призрак заброшен к нам в Среднюю Азию. Приблизительно назван район Аксакальска. В этом районе мы засекаем к тому же нелегальный передатчик и расшифровываем радиограмму с сообщением о посылке помощника какому-то тайному агенту. Нападаем мы и на след этого помощника, едущего поездом Москва-Аксакальск. Устанавливаем, что он везет рацию своему шефу и новую систему шифра, то есть именно то, о чем сообщалось в перехваченной радиограмме. Узнаем также, что следовал он по адресу, который действительно существует в Аксакальске…

– Но позволь, – нетерпеливым движением руки остановил Осипова Саблин, – разве улица Чапаева существует только в Аксакальске?

– Я специально наводил справки, – спокойно ответил Осипов. – Оказалось, что улица Чапаева из всей Аксакальской области имеется только в самом Аксакальске. Но и это еще не все. В окрестностях Аксакальска работает археологическая экспедиция Алма-атинской академии наук. Весьма возможно, что Призрак под легальной фамилией какого-нибудь востоковеда Жиенбаева находится именно в этой экспедиции. Ты ведь и сам, кажется, допускаешь, что Призрак может выдать себя за историка-востоковеда? Не случайно, видимо, и Мухтаров снабжен был документами, свидетельствующими о его принадлежности к Алма-атинскому историческому музею. Есть и еще одно обстоятельство, о котором я тебе уже говорил: Призрак бывал именно в этих местах во время войны. Полагаю, что Жиенбаев и он – одно и то же лицо. Допустить же, что в одном и том же районе одновременно работают два крупных международных агента, просто невероятно.

– Ну, ладно, – после некоторого раздумья согласился наконец генерал. – Допустим, что все это именно так. Кому же предложил бы ты в таком случае перевоплотиться в Мухтарова с тем, чтобы попробовать под его именем добраться до самого Призрака?

Полковник Осипов молчал, будто не расслышал вопроса. Он заранее знал, что по этому поводу у них не будет единодушия.

– Ты слышишь меня, Афанасий? – подождав немного, уже с нетерпением спросил Саблин.

– Слышу, Илья Ильич, – отозвался наконец Осипов, не поворачиваясь в сторону генерала и сосредоточенно разглядывая ногти на своих пальцах. – Вопрос не из легких. Подумать нужно, кому такое дело поручить. Надо полагать, что Жиенбаеву могут быть известны кое-какие сведения о Мухтарове. Может быть, и о внешнем виде кое-что… Во всяком случае это нужно иметь в виду.

– Что же он может знать о его внешности? – спросил Саблин, беря со стола удостоверение личности Мухтарова. – Вряд ли ему могли доставить его фотографию. Это можно смело исключить. Значит, только краткая характеристика в шифрованной радиограмме. Есть у него какие-либо «особые приметы»?

– Не положено иметь таковых тайным агентам, – усмехнулся полковник и тоже посмотрел на фотографию Мухтарова, приклеенную к удостоверению личности. – Забыл разве, что в шпионские школы отбирают людей с самыми невзрачными физиономиями? О Мухтарове они могли сообщить лишь рост его, цвет лица, глаз, волос.

– Ну, а кого же ты все-таки наметил бы в его двойники? – снова спросил Саблин, вставая и принимаясь ходить по кабинету.

– Алимова можно или капитана Гунибекова, – ответил Осипов, мысленно представляя себе внешний облик каждого из названных им сотрудников своего отделения.

– Ты что же, из внешних только данных при этом исходишь? – недовольно поморщился генерал, останавливаясь перед полковником. – Знаю я и того и другого. Не под силу будет им справиться с таким противником. Тут значительно большая опытность нужна. А что ты скажешь о майоре Ершове?

– О Ершове? – удивился полковник.

– Ну да, да, о Ершове! – слегка повышая тон, повторил генерал. – Знаю я, что ты с ним не очень-то ладишь, но у меня иное мнение на сей счет. У Ершова большой опыт еще со времен войны. Полковник Астахов всегда о нем хорошо отзывался. Это у тебя он немножко закис, но в этом ты сам виноват, – не там его используешь, где надо.

– Ну, хорошо, – согласился Осипов, но Саблин понимал, что разубедить его не так-то просто. – Хорошо, допустим, что майор Ершов действительно обладает всеми теми качествами, которые необходимы для выполнения этого нелегкого задания, а внешность?… Мы же только что говорили с тобой, что не следует забывать хотя бы о приблизительном внешнем сходстве.

– Приблизительное сходство, по-моему, тоже имеется, – стоял на своем Саблин. – Рост почти тот же, цвет лица такой же смуглый от загара и глаза черные.

– Да, но выражение лица! – почти вскрикнул Осипов. – У него же выразительное лицо актера характерных ролей или как это там у театральных деятелей называется? Что ты, Илья Ильич! Мы же только что говорили о непримечательной внешности тайных агентов, о невзрачности их. Это же люди-невидимки, они сливаются с толпой, растворяются в ней. А Ершов всем в глаза бросается. К тому же еще усы!

– Ну, усы и сбрить можно, – спокойно заметил Саблин. – А об актерах ты к месту вспомнил. Хороший контрразведчик должен быть актером и уметь перевоплощаться, а Ершова я считаю хорошим контрразведчиком, так что сживется он для пользы дела и с ролью Мухтарова…

Заметив, что Осипов собирается возразить что-то, генерал нахмурился и добавил уже официально:

– Так что, Афанасий Максимович, на это дело назначим мы Ершова. Таково мое решение, и не будем больше возвращаться к этому вопросу.