Крах черных гномов

— Лейтенант Советской Армии Абатуров! — приложил руку к пилотке. — Выполняем особое задание и просим вашей помощи!

Бородач плохо понял его, но кто-то из партизан быстро перевал слова Абатурова.

— А как же… — командир нерешительно глянул на эсэсовцев за баранками машин.

— Хлопцы, снимай мундиры! — махнул рукой лейтенант, и лишь этот непринужденный жест убедил бородача.

Из грузовика начали выпрыгивать солдаты.

— Откуда вы взялись? — спросил бородач, с трудом подбирая русские слова.

Абатуров недвусмысленно указал на небо.

— Нужна посадочная площадка… — Сразу же стал наседать он, помогая себе жестами. — Есть тут что-нибудь подходящее?

Бородач радостно закивал головой.

Через час грузовики остановились в селении. Правда, селением его можно было назвать лишь условно — несколько домиков на берегу горной речки. И небольшой луг. Абатуров, недовольно фыркая и ругая горную местность, ходил по лужайке и прикидывал — сядут ли самолеты?… Потом стал налаживать связь по радио с командованием. Уже через четверть часа стало известно — самолеты будут вечером.

А в это время на маленьком сельском кладбище копали могилу. Карл сам выбрал место — под стройной елью, немного в стороне от часовенки, чтобы видны были и горы, и речка, и леса. Первым бросил горсть земли на необструганные сосновые доски гроба и долго еще стоял возле свежей могилы. Думал, что один стоит. Но, оглянувшись, увидел за спиной еще двух. Стояли — с непокрытыми головами и печальные — украинец п поляк.

— Ты — Василько? — положил Карл руку на плечо тому, кто принял последний вздох Ветрова.

— Да.

— А ты — Юзеф?

Паренек кивнул.

Кремер обнял ребят, и они поклялись у могилы друга навеки сохранить в сердце память о мужественном человеке, тело которого приняла чешская земля. Потом постояли еще немного под елью и пошли помогать солдатам разгружать грузовики. Ибо жизнь есть жизнь с ее повседневными заботами.