Пхеньянские амазонки

Сообразив, что у нее ничего не выйдет, она побежала к автобусу, который уже отъезжал. Малко увидел, как она прыгнула в него на ходу и исчезла внутри. Он еще не мог прийти в себя от того, что произошло.

Турок встал, серый от боли.

— Никогда не видел ничего подобного! — пробормотал он с искаженным лицом, — думаю, что она сломала мне ребра. Это робот или...

— Это таэквондо, — объяснил Малко, уже имевший дело с корейцами и с их каратэ.

Зеваки окружили безжизненное тело Синти Джордэн. Малко пробрался сквозь толпу и подошел к девушке. Лицо ее было бледно, она дышала со страшным пронзительным свистом. Какой-то человек склонился над ней, осматривая ее.

— Я врач, — сказал он Малко. — Она жива, но в тяжелом состоянии. Нужно вызвать скорую.

— Спросите ее, кто она.

Врач покачал головой.

— Невозможно, она не может говорить. У нее перебита гортань.

Послышалась сирена скорой помощи. Малко посмотрел на разбитое стекло. Хорошее начало! Он почти выполнил свою миссию, но ЦРУ могло бы его предупредить об этой северокорейской фурии. Еще немного, и она бы убила всех троих... Даже шнурок Кризантема был ничто против таэквондо. Он торопился получить информацию, которой располагала Синти. Почему так хотели ее устранить?

Глава 4

Ларри Уит, резидент ЦРУ в Вене, с мрачным видом повесил трубку.

— Синти Джордэн будет жить, — сказал он, — но она останется практически немой. У нее совершенно разбита гортань. В госпитале Марии Хильфе никогда не видели ничего подобного. Она все еще в состоянии шока.

— Расскажите мне об этом подробнее, — потребовал Малко. — Для чего вы внедрили эту кинозвезду к северокорейцам? Зачем им понадобилось ее убивать?

Американец положил в чашку кофе два кусочка сахара.

— Это длинная история. Вы слышали о Ким Ир Сене, северокорейском лидере?

— Конечно, — сказал Малко. — Его воспевают во всех газетах. Но какое он имеет к этому отношение?

— У него есть сын Ким Чен Ир. Такой же чокнутый, как и он, еще и помешанный на кино. Он любой ценой собирает в Северной Корее звезд со всего мира, чтобы снимать их в кинопробах или просто спать с ними.

— Вы хотели получить о нем информацию?

— Нет, все гораздо сложнее. Мы получили информацию от японской и китайской разведки, что северокорейцы готовятся совершить террористические акты во время Олимпийских игр в Сеуле, в сентябре 1988 года, то есть через шесть месяцев.

— Я полагал, что русские и китайцы принимают в этом участие, — заметил Малко. — Это же их друзья.

— Правильно, — сказал американец. — Поэтому и в нашей информации речь идет о террористических акциях, направленных только против американских атлетов... Северокорейцы нас ненавидят.

— А южнокорейцы? Они что говорят?

— Они располагают той же информацией, но утверждают при этом, что все находится под контролем и что в Корею невозможно тайно провезти даже шпильку для волос.

Вообще после смены президента они какие-то странные, раньше это были совершенные параноики. А сейчас кажутся очень спокойными, почти отрешенными. Поэтому мы сами хотим поднапрячься в этом деле.

— А какая связь между историей с кино и планами покушения?

— Какой-то человек, о существовании которого мы узнали от одной шведки, сбежавшей из Северной Кореи в Пханмунджоме. Она приехала в Пхеньян сниматься в кино по приглашению Ким Чен Ира. По ее словам, он контролирует операцию «Кино». Некто Хо, не кто иной, как Хе Ван Ки, третий человек в северокорейских оперативных службах. Он отвечает за все тайные операции, нападения за границей, убийства, саботаж Олимпийских игр.

— Вы уверены в этом?

— Да, с помощью двух разных источников: китайской разведки, наблюдающей за Макао, и японцев, которые внедрили несколько человек, работающих с северокорейцами. Бывшие представители Сэкигун [12]. Они стали наемниками и пользуются поддержкой иранских и палестинских террористов.

— Значит, операция «Кино» стала бы прикрытием?

Американец иронически посмотрел на Малко.

— Я не могу представить, чтобы такой тип, как Хе Ван Ки, терял время на глупости с кино. Кроме того, теперь мы располагаем еще одним доказательством. Я имею в виду женщину, которая серьезно ранила Синти Джордэн. Я только что установил, кто она. Ее зовут Обок Хю Кан.

— Во всяком случае, эта фурия с разноцветными волосами — чемпион по таэквондо, — заметил Малко.

— Совершенно верно, — продолжал Ларри Уит. — А через нее мы выходим на северокорейские спецслужбы. В 1974 году они решили создать отборную группу для выполнения тайных операций с применением таэквондо.

Они завербовали за баснословные деньги одного южнокорейского генерала Шойя, а также чемпионов корейского каратэ со всего мира, купив их или похитив. Они усовершенствовали таэквондо, очистив его от спортивных элементов и превратив в смертельное оружие.

Обок Хю Кан была одной из лучших учениц. После подготовки ее зачислили в 8-й корпус северокорейской народной армии, возложив на нее выполнение специальных миссий. Она говорит на китайском, английском, русском и японском языках и входила в оперативную группу, совершившую покушение на южнокорейского президента в Рангуне в октябре 1983 года, во время его визита в Бирму. Ей удалось избежать правосудия. Обок Хю Кан крайне опасна. По сведениям китайцев, она подчиняется Ким Чен Иру, непосредственно от которого получает приказы.

— А ее волосы?

— Парик для съемки. Она сыграла небольшую роль в одном фильме.

— Где она сейчас?

— Автобус пересек чешскую границу без каких-либо препятствий со стороны австрийских властей, которые не хотят ни с кем связываться. Она, конечно, была в нем. Теперь вы понимаете, почему мы хотели узнать подробнее о киноувлечениях Ким Чен Ира?

— Понимаю, — сказал Малко. — Но почему Синти Джордэн?

— Мы знаем ее давно, она оказала нам немало услуг. Из патриотизма. Так, когда мы ее спросили, не поедет ли она в Северную Корею по приглашению Ким Чен Ира, она сразу же согласилась.

— Он ее пригласил?

— Нет. Но мы все организовали так, чтобы он это сделал. Липовые интервью, рассказывающие о ее любви к Азии, о ее восхищении социализмом, борьбой угнетенных народов и так далее. В общем, настоящая Джейн Фонда...

Через полтора месяца ее вызвал Ким Чен Ир, точнее, один из его эмиссаров в Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. Она заставила себя упрашивать — для вида, — но он послал ей подлинный проект договора с Чехословакией, где она должна была играть главную роль!

Затем она подписала контракт и полетела в Москву и Пхеньян. Больше мы о ней не слышали. По крайней мере, некоторое время. Впрочем, в этом не было и ничего тревожного. В ее задачу входило узнать, что скрывается за операцией «Кино».

Идея заключалась в том, чтобы потихоньку вызволить Синти после съемок. Но из-за инцидента, произошедшего на прошлой неделе в Пханмунджоме, мы смогли связаться с ней с помощью наших местных агентов. Она дала нам знать, что хотела бы, чтобы ее вызволили. Северокорейцы, вместо того чтобы отпустить ее после Праги, вознамерились отправить ее в Северную Корею под предлогом съемок в другом фильме. Вот почему я решил провести операцию здесь, воспользовавшись экскурсией в Вену.

— Она что-нибудь узнала?

— Думаю, что да.

— Она не смогла с вами связаться?

— Она еще не пришла в сознание, а когда была там, не могла нам ничего передать. Как только ей будет лучше, мы ее расспросим.

— Желаю вам удачи, — сказал Малко. — Ну, а я возвращаюсь в Лицен, у меня сегодня вечером обед.

— Мне нужно будет помочь сделать портрет-робот Обок Хю Кан, — попросил американец. — У нас нет ее фотографии, вы единственный, кто ее видел близко.

— Надеюсь, что Синти Джордэн хорошо охраняют, — заметил Малко. — Северокорейцы хотят убрать ее.

— У ее двери стоят двое из лучшей охраны безопасности, морские пехотинцы, — сказал Ларри Уит.