Неизвестные лица

Красивая внешность Лены не давала покоя многим молодым людям. Однако к попыткам ухаживать за ней она относилась с полным равнодушием. Со стороны казалось, что некоторым расположением Лены пользуется лишь технический секретарь конструкторского бюро завода Серафим Чупырин. Их иногда видели вместе в столовой и в Доме культуры.

Чупырин, долговязый молодой человек с картинной внешностью, был легкомысленным существом. Лена понимала, что ее общение с ним в какой-то степени в глазах окружающих характеризует и ее, но тем не менее позволяла Чупырину бывать с ней.

Пылким словам Чупырина о любви к ней она не придавала значения. Но он был упорен. Узнав о желании Лены стать киноактрисой, Чупырин сочинил легенду о своем дядюшке, якобы работающем в Министерстве культуры, и о возможности с его помощью попасть в киностудию, минуя обучение в специальном институте. Чупырин сказал Лене под большим секретом, что также мечтает о работе актера кино, заверил девушку, что, как только устроится сам, поможет и ей осуществить заветную мечту. Чупырин был несколько начитан в части техники киносъемок, и Лена поддалась внушению лживого человека, верила ему. Чупырин пользовался этим и горделиво посматривал на молодых людей, которым хотелось, но не удавалось поближе познакомиться с Леной.

Но красота Лены Марковой привлекала к себе внимание не только молодых людей. В центре Лучанска, недалеко от драматического театра, есть газетный киоск Союзпечати. В киоске старик-продавец, среднего роста, юркий, как белка, с розовым лицом, коротко подстриженными усами и седой бородкой клинышком. У него светлые голубые глаза за стеклами очков в золоченой оправе, толстые губы часто расползаются в улыбке, открывая золотую челюсть. С покупателями он вежлив, с некоторыми почтительно раскланивается, сыплет трескучим говорком, приподнимая над седыми курчавыми волосами клетчатую кепочку. Старику перевалило за шестьдесят, но трудно поверить в это — так он подвижен и бодр. Звали его Евлампием Гавриловичем Бочкиным. Торговля у него шла хорошо, и в операционном зале почты на Доске показателей работы киоскеров Союзпечати его фамилия всегда была на первом месте.

Из окна комнаты Лены Марковой киоск был виден как на ладони. Бочкин давно обратил внимание на девушку, регулярно покупающую журнал «Искусство кино». Для него не составляло особого труда через некоторое время знать о Лене многое. Чтобы завоевать ее расположение, он стал доставать для нее новинки литературы, просматривал газеты, журналы и те, в которых были статьи о кино, откладывал. Первое время Лена была очень благодарна любезному старику за его внимание, но когда он стал все чаще и чаще упоминать о своей одинокой старости, денежных сбережениях, хорошо обставленном доме, девушка насторожилась. Несколько раз он заговаривал о том, чтобы она посетила его и посмотрела, как он живет. Все это было ей крайне неприятно. Она могла бы давно прекратить всякое общение с назойливым стариком, но одно обстоятельство удерживало Лену.

Все началось дня за три до смерти отца. До последнего часа он находился на ногах, часто подходил к окну и смотрел на улицу. Увидел и ее, разговаривающую с продавцом газет. А когда она вернулась домой, спросил, давно ли старик появился в этом киоске. Он пояснил, что до революции этот человек был важной персоной в Петербурге.

Лена знала, что отец в молодости жил и работал в столице, но не придала его словам значения и даже пыталась убедить его в том, что он просто ошибся. Мало ли похожих людей, да к тому же прошло столько лет. Но, видя, что отца крайне взволновало сделанное им открытие, пообещала выяснить, что представляет собой этот киоскер.

Через несколько дней после похорон, еще не совсем оправившись от пережитых волнений и горя, она подошла к киоску за газетами и журналом. Бочкин, видимо уже узнавший о смерти ее отца, в высокопарных выражениях стал высказывать ей сочувствие. Лена вспомнила о разговоре с отцом. Увидев разложенные для продажи открытки с видами Ленинграда, спросила Бочкина, жил ли он когда-нибудь в этом городе. От Лены не ускользнуло смущение, охватившее старика при неожиданном вопросе. А когда он затараторил, что прекрасный город Ленинград он, к великому своему сожалению и стыду, видел только в кино да на открытках, она еще больше насторожилась. Переменив тему разговора, Лена твердо решила выяснить истину. Вот почему девушка пока терпимо относилась ко всем намекам старика.

Она не знала, как приступить к выполнению поставленной задачи. Возникали различные варианты: и поговорить на заводе с кем-либо из коммунистов, и побеседовать с комсоргом, и сходить в управление госбезопасности, но ни на какой из этих шагов не решалась, чувствуя, что у нее нет главного: фактов. Она может сослаться только на предсмертные слова умершего и собственные подозрения.

Иногда, находясь у окна в своей комнате, из-за тюлевой занавески Лена наблюдала за киоском. Таким путем ей удалось изучить некоторые привычки старика. Было совершенно ясным, что он постоянно снимает кепку только перед покупателями, имеющими солидный вид: военными и людьми интеллигентного облика в хорошей одежде. К остальным старик относится с каким-то пренебрежением.

Лена сожалела, что не расспросила отца более подробно о Бочкине. Временами появлялась мысль оставить все это, отец мог впасть в заблуждение, но совесть не давала ей забыть, что у отца была блестящая зрительная память.

В этот выходной день Лена была дома и с утра долго читала книгу. Вспомнив, что сегодня еще не покупала газету, она переоделась, заперла комнату и вышла на улицу.

Бочкин, засуетился, увидя Лену. Он наскоро отпустил газеты двум женщинам и раскланялся с ней.

Не угодно-ли, Елена Петровна, газетку с таблицей выигрышей? Проверьте на счастье!

— Мне не везет. Ничего для меня нет новенького?

— К сожалению, ничего, — ответил Бочкин, сверкая золотом зубов. — Вы не беспокойтесь! Знайте: как только что будет, вручу незамедлительно!

Они были вдвоем, и Бочкин, перегнувшись через прилавок, тихо сказал:

— А мне, Елена Петровна, повезло. Проверил таблицу и вижу — выиграл десять тысяч. Правильно говорят: где тонко, там и рвется, а где толсто, там и наслаивается… Ну, сами посудите, зачем мне лишние деньги? Как вы знаете, человек я одинокий, имею и денег и имущества достаточно…

Бочкин ласково посмотрел на Лену. Продав какому-то гражданину газету, он швырнул монету в железную коробку и, когда покупатель отошел от киоска, шумно вздохнул. Лена, предчувствуя, что старик опять станет приглашать ее к себе в гости, кивнула головой и пошла.

Бочкин всем корпусом навалился на газеты, лежащие на прилавке, и, высунув голову и плечи из оконца, провожал взглядом стройную фигуру девушки.

— Опасно так засматриваться на молоденьких, — раздался голос.

Подняв голову, Бочкин увидел стоявшего в двух шагах от киоска Чупырина. Киоскер знал, что этот молодой человек работает вместе с Леной, ежедневно может разговаривать с ней. Только по одному этому он ненавидел его. Бочкин что-то проворчал и спрятался в киоск. Чупырин приблизился и небрежно бросил на стопу газет монету.

Бочкин, зло взглянув на Чупырина, подал ему «Правду». Чупырин свернул газету и сунул ее в карман своего длиннополого пиджака цвета фиолетовых чернил.

У Чупырина маленькая, гордо запрокинутая голова, смазливое лицо и гладко зачесанные назад длинные волосы каштанового оттенка, падающие на воротник. Вата, заложенная в плечи пиджака, превращала тщедушную долговязую фигуру Чупырина в нечто солидное. Под пиджаком виднелась сорочка оранжевого цвета с черными крапинками и пестрый галстук желтых и зеленых тонов.

— Вы неправильно поняли мои намерения, молодой человек, — сказал Бочкин, видя, что Чупырин не собирается уходить. — Я просто хотел посмотреть, что делается на улице…

Чупырин усмехнулся:

— Удивительный магнит эта Лена. Если бы вы знали, Евлампий Гаврилович, сколько человек на одном только нашем заводе пытается добиться хотя бы благосклонной улыбки этой красотки…