Одиссея Талбота

Уэст с усилием сжал челюсти, сделал глубокий вдох, и тело его забилось в предсмертных судорогах. Потом он затих, язык вывалился, глаза закатились. Горький миндальный запах цианистого калия распространился вокруг, и Торп быстро отпрянул.

– Ах ты, сукин сын! – выругался Торп. – Ты все-таки это сделал. Ты, ублюдок… Ник!.. Ник!

Немного погодя Питер осторожно приблизился к Уэсту и обследовал маленькую плешь на макушке, где были имплантированы волосы.

– Черт меня подери! Вот это выдумка!

Ева уставилась на труп.

– Ну, уж на этот раз я не буду недооценивать тебя, Ник, – произнес Торп. Он посмотрел на Еву. Та была явно расстроена и, видимо, чувствовала себя обманутой. – Стегай его!

Глаза у Евы расширились от удивления.

– Что?!

– Бей его. Существует такой наркотик, который по многим признакам похож на цианистый калий, но вызывает лишь глубокую кому.

Она кивнула и ударила Уэста по пояснице. Торп приблизился к Уэсту и осмотрел рану, но не увидел никаких признаков циркуляции крови.

– Черт возьми!

Ева с укором смотрела на Торпа, сбитая с толку всем происшедшим.

– Я ничего не понимаю… Волосы?

– Да, глупая корова! – резко ответил Торп. – Цианистый калий содержался в искусственных волосах. Ты никогда об этом не слышала?

– Нет.

Торп присел и потер лоб.

– О Боже! – Он опять посмотрел на Еву. – Мы проверили его зубы, задницу, ноздри… Ты проверяла волосы?

– Расческой и ультрафиолетовыми лучами. Но я ничего необычного не заметила.

Торп облизнул губы.

– Черт, мы сильно влипли.

– А при чем здесь я? Это вы его допрашивали, это вы освободили ему руки, что и привело ко всему этому…

Торп вытер пот с верхней губы.

– Но это ведь ты хотела освободить ему руки и спину, чтобы выпороть. Ты сказала, что тебе нравится наблюдать за тем, как клиенты мечутся, пытаясь прикрыться руками, и грызут пальцы. Это была твоя идея.

Она нервно сглотнула:

– Да, но…

Торп, казалось, глубоко над чем-то задумался.

– В общем, так, – наконец сказал он. – Дело обстояло следующим образом: пока меня не было, ты освободила ему руки и начала пороть, нарушив тем самым мои указания. Он не вынес боли и поэтому покончил с собой…

– Нет! Это вы… – Она вдруг все поняла и отступила назад. – Нет! Не убивайте меня! – Она бросила кнут на пол и подняла руки, словно пытаясь защититься.

Торп прицелился ей в лицо и выстрелил. Голова Евы откинулась назад, полька замахала руками, пытаясь сохранить равновесие. Упав, она снова поднялась на глазах у изумленного Торпа. Она стояла, закрыв лицо руками, будто бы рыдая, но вместо слез сквозь ее пальцы текла кровь.

– О… о… что вы со мной сделали?

Торп приблизился к ней и обследовал выходное отверстие позади уха: смесь крови, серой жидкости, расщепленных костей и хрящей. Он понял, что плохо прицелился.

– О, черт! – Торп хотел было добить ее еще одним выстрелом в голову, но подумал, что люди, которые будут избавляться от тела, сочтут это дилетантством.

Ева опустилась на колени, зажав одной рукой глаз, а другой – выходное отверстие за ухом. Кровь текла по ее шее и рукам. Торп посмотрел на лужу крови на полу и понял, что ему придется подтирать все это самому.

– Боже, женщина, умирай быстрее.

– Помогите мне, пожалуйста!.. Ведь во всем виноват Уэст.

Торп расхохотался:

– Бедный Ник, во всем винят его одного.

Ева продолжала стоять на коленях и, судя по всему, не спешила умирать. Она простонала:

– Уэст обманул нас… Мы скажем Андрову…

Торп усмехнулся:

– У меня для Андрова есть собственная версия происшедшего, а свою ты можешь рассказать ему при встрече в аду.

Торп поднял ее на ноги и протащил через всю комнату. Затем он отодвинул задвижку на толстой стальной двери, открыл ее и затащил Еву в большой промышленный холодильник. Он поднял ее, зацепил платьем за крюк для подвешивания туш и отпустил.

Сделав шаг назад, он посмотрел вправо. На другом крюке висел синий труп Рандольфа Карбури. Торп сказал, обращаясь к себе самому:

– Здесь становится тесновато.

Он вернулся к столу, поднял тело Уэста, отнес его в холодильник и бросил на пол. Ева тихо стонала:

– О Боже… Не оставляйте меня здесь с трупами…

Торп вышел из холодильника и захлопнул за собой дверь.

– Да, ну и денек…

Он посмотрел на часы:

– Пора отправляться на пробежку.

39

Абрамс и Кэтрин вышли из метро у аллеи Форт-Гамильтона и побежали на север, попав на Проспект-Парк, площадью в пятьсот акров, протянувшийся вдоль Саут-Лэйк-драйв. Гористый ландшафт парка вкупе с обильной растительностью создавали прекрасные возможности для засады, но Абрамс знал парк, как свои пять пальцев и прекрасно представлял, откуда можно ждать неприятностей.

Они свернули на север, на Ист-Лэйк-драйв, пробежали вверх по Бриз-Хилл, мимо лодочной станции, добравшись до зоопарка, скрытого в зелени. На крутом подъеме, который назывался Бэттл-Пасс-Хилл, они перешли на шаг и остановились на вершине холма. Абрамс посмотрел на запад, в сторону Лонг-Медоу – полоски луга, которая вполне могла сойти за деревенское пастбище. Кэтрин смотрела на северо-запад, на открытое пространство Кашмирской Долины, где отдыхали стаи перелетных птиц.

– Хорошее место для обзора, – сказала Кэтрин, усаживаясь на траву, чтобы перевести дыхание. Абрамс опустился рядом с ней на колени, вытирая рукавом пот с лица. Кэтрин добавила: – Мне кажется, что здесь был командный пункт Вашингтона во время битвы за Лонг-Айленд.

Абрамс кивнул:

– Да, он выбрал подходящее место для наблюдения за противником.

Она улыбнулась и огляделась вокруг.

– Я не вижу никакого противника… Приличная праздничная толпа.

– Да, я тоже не думаю, что Торп любит скопления людей. Нам, пожалуй, стоит вернуться на метро ко мне домой.

Она немного подумала и предложила:

– Давайте все-таки завершим маршрут по парку.

Абрамс лег на спину в траву.

– Этот парк меня доконает.

– У вас все идет хорошо, а вот ложиться не стоит.

Он ничего не ответил, глядя в небо. Через несколько секунд он сказал:

– Я видел этот вертолет и раньше.

Кэтрин посмотрела вверх: на север улетал маленький серый вертолет.

– Да, я тоже его видела. – Она поднялась. – Пойдемте, а то у вас мышцы затекут.

Абрамс медленно поднялся.

– Притворяться стариком нравилось мне больше.

– Не пугайтесь, на этот раз мы просто немного пройдемся, – успокоила его Кэтрин.

Они начали спускаться по тропинке, сбегавшей вниз по склону холма.

– Это мог быть полицейский вертолет, – сказала Кэтрин.

– Возможно, но я не успел определить модель. Они используют вертолеты «Белл», этот же выглядел несколько иначе.

Кэтрин искоса взглянула на него.

– Так у вас есть «крыша» в полиции?

– Ведь я уже не полицейский.

Некоторое время они шли молча, затем он снова заговорил:

– Вы понимаете, что он может убить вас в любой момент? На катере по пути в Глен-Коув, например? Или может задушить вас подушкой в постели?

– Что вы хотите этим сказать?

– Хотя, может быть, он и не собирается вас убивать, а хочет всего лишь похитить, чтобы допросить.

Кэтрин подумала о мансарде над квартирой Питера.

– Тогда он мог бы просто пригласить меня выпить в «Ломбарди».

Абрамс проговорил:

– Один паук сказал мухе: «Заходи в мою маленькую прекрасную комнатку. Она лучшая из всех, что мне удалось сплести». И муха пошла. В ваших отношениях с Торпом это возможно?

– Я бы пошла, если бы рассчитывала узнать что-то новое, – просто сказала Кэтрин.

– Но вас пришлось бы прикрывать. И вот если бы вы не вышли оттуда, то Торпу было бы уже некуда деваться. Я считаю, что Торп использует вас для того, чтобы подобраться ко мне. Он рассчитывает одним выстрелом убить двух зайцев. У него мало времени. Между прочим, меня он собирается убить, потому что меня бесполезно допрашивать.