Кружным путем

Снова Лиза.

На этот раз он не мог делать вид, что в доме никого нет.

Когда он открыл замок, соседка чуть не бросилась в его объятия.

– Где она?

Пол сначала не понял, кого из двух его женщин имеет в виду Лиза. Хотя ни одной из них не было в пределах видимости.

– Где ребенок? – повторила она, обводя все углы орлиным взглядом агента по недвижимости. Что ж, она и была им.

– Возникла проблема, – начал Пол, готовый выложить версию, которую сочинил для общего пользования вместе с Майлзом.

– Проблема? Что за проблема? Где Джоанна?

– В Боготе.

Лиза откинула за плечи белокурые волосы. Она была из тех жительниц Ист-Сайда, кому случилось перебраться через парк, [58] – они были рождены для больших денег, но те вдруг иссякли, однако дамы по-прежнему выглядели вполне кредитоспособными.

– Виза Джоэль не в порядке.

– Что значит «не в порядке»?

– Это значит, что она не действует и мы не можем вывезти ребенка из страны.

– Ох, Пол, это же ужасно! И что теперь будет? Что вы собираетесь предпринять?

– Пытаюсь решить проблему с этого конца. – Начав рассказ, Пол понял, что их выдумка оказалась вполне работоспособной. О себе он не мог этого сказать: усталость успела проникнуть в самые кости.

Лиза это почувствовала, снова обняла и на несколько секунд дружески прижалась к нему.

От нее пахло домом.

Когда Джон возвратился с работы, Лиза позвонила няне, и они с мужем принесли бутылку каберне.

Как было хорошо снова увидеть Джона.

И как ужасно.

Он был его закадычным другом. Они столько времени провели в барах Вест-Сайда, что теперь и не вспомнить. Обсуждали сложности процесса зачатия. Джон его подбадривал и не раз помогал опохмелиться после подпития.

И как бы Пол ни обрадовался, увидев его лицо, он страшно смутился, потому что приходилось лгать другу.

Детали требовалось сочинять на ходу и соединять так, чтобы получалась внятная, убедительная и абсолютно логичная картина. Хитрость заключалась в том, чтобы подмешивать в рассказ правду и таким образом создавать впечатление естественности. И Пол вспоминал о дочери все, что мог. Два стакана вина не слишком в этом помогали.

Ничто не облегчало чувства вины. Или страха.

Особенно трудно давалась ему беззаботная болтовня о Джоанне – словно жена просто-напросто ждала его в гостиничном номере. Это казалось Полу невероятно бессердечным. В той комнате, где ждала его Джоанна, не было телефона – она не могла поднять трубку и заказать себе в два часа ночи гамбургер с жареной картошкой. Если еще ждала…

В чащобе лжи Пола подстерегали скрытые ловушки.

– Ради Бога, дай мне ее номер телефона! – попросила Лиза. – Сто лет с ней не болтала!

– Звонить из Боготы очень дорого, – принялся выкручиваться Пол. Десятиминутный разговор из «Эспланады» с Нью-Йорком стоил ему 62 доллара 48 центов.

– Я ей сама брякну, – перебила его Лиза. – Давай номер.

– Надо найти. – Он тянул время.

Возникла пауза: гости решили, что он поступит именно так, как сказал, – пойдет искать номер.

И ждали.

– Что-то я устал, – вместо этого сказал Пол. – Обещаю, загляну к вам чуть попозже.

Джон и Лиза нехотя поднялись. Обняли его и просили, не раздумывая, обращаться, если они могут что-то для него сделать.

Пол не мог заснуть.

И позвонил Рейчел Гольдштейн. Он все еще надеялся, что она сможет вывести его из тупика.

– Слушаю, – ответила вдова, после того как он представился.

– Хотел убедиться, что вы в порядке.

– С какой стати?

– Как это «с какой стати»?

– Мы едва знакомы. Я ценю вашу заботу. Но я озадачена вашим участием. Вы не родственник и не друг…

– Я чувствую себя другом, – заявил Пол и не солгал. В этот момент ему казалось, что Майлз – его единственный друг на земле.

Рейчел не стала с ним спорить.

– Держитесь? – продолжал допрашивать Пол.

– Держусь. Восемнадцать лет я пробыла замужем, и вдруг оказывается, что я вовсе не знала своего супруга. Что еще остается делать?

Должно быть, в комнату вошел один из ее сыновей, потому что Рейчел быстро проговорила:

– Со мной все в порядке, Пол. Я прекрасно себя чувствую. – Затем послышался стук закрываемой двери, и она продолжала: – Что он был за человек? Вот какой вопрос меня мучает. – Ее голос стал невыносимо грустным. – Каким мне его помнить?

– Таким, каким хотите. Разве в этом есть что-нибудь плохое?

– Таким, каким хочу? – отозвалась Рейчел и еще раз повторила фразу, то ли усмотрев в ней некий смысл, то ли высмеивая его глупую сентиментальность.

Повисла пауза.

– Одного я все-таки видела, – наконец проговорила она.

– Кого видели?

– Ребенка. Вчера вы меня спрашивали, не видела ли я кого-нибудь из взятых на воспитание детей. Помните?

– Конечно.

– Так вот, это был уже не грудной ребенок.

– А кто?

– Девчушка.

Внимание – девчушка!

– Вот таким, пожалуй, я и буду помнить Майлза. А почему бы и нет? Входящим в дверь с девочкой-колумбийкой на руках.

Так… так… так. Мысли Пола ворочались невероятно медленно.

– Вы помните ее имя?

– Имя? Это было больше десяти лет назад.

– Вы уверены? Вспомните получше.

– Зачем оно вам?

Законный вопрос.

– Прежде чем удочерить девочку, мы разговаривали с супругами, которые тоже пользовались услугами вашего мужа. У них дочь. На вид ей тринадцать или около того. Интересно, может быть, вы видели именно ее?

Рейчел снова замолчала.

«Думай, думай», – торопил ее про себя Пол.

– Что-то, кажется, на «Р»… Извините, не могу припомнить.

На «Р»? Как и ее отца?

– А что произошло с ее родителями? Почему они не забрали ее сразу?

– Понятия не имею. Может быть, именно в этот день были заняты.

– Странно. Обычно в Колумбию требуется ехать самим и принимать ребенка лично. Таковы правила.

– Может быть, в данном случае возникли какие-то особые проблемы… Насколько я помню, с девочкой что-то было не так.

– Что именно?

– Нервы. Она постоянно кричала и плакала.

– Видимо, испугалась. Что тут необычного?

– У меня двое сыновей. Случалось, они тоже пугались. Даже приходили в ужас. Они и сейчас в ужасе. Обнаружить, что отец совершил самоубийство, – это что-то да значит. Но там было нечто иное. Девочка боялась темноты, боялась света – боялась всего. Что-то с ней было не так – не знаю только что. Помнится, Майлзу пришлось встать среди ночи и идти ее успокаивать.

– Удалось?

– Не знаю. Наутро он повез ее знакомить с новыми родителями. Вот и все. У нее были красивые глаза. Я до сих пор их помню.

– Ну что ж… – Полу вдруг очень сильно, можно сказать, отчаянно, захотелось закончить разговор. – Вам надо хорошенько выспаться. Обращайтесь, если что-то потребуется. Всегда готов вам помочь.

Рейчел не потрудилась сказать ему «до свидания».

Глава 41

Он не слышал слонов.

И львов тоже.

А лам – тем более.

Он слышал, как гудит мощный кондиционер, как звякают металлические подносы сервировочного столика на колесиках. Как работает система внутренней связи, внезапно взрывающаяся помехами. Раздался стук – это подросток в банном халате настойчиво колотил во внутреннее окошко и требовал, чтобы ему сейчас же, немедленно, дали его пистоны.

Голоса звучали у Пола в голове – слишком много голосов, которые старались перекричать друг друга.

Вот раздался голос Джулиуса – паренька из тех времен, когда Майлз занимался делами несовершеннолетних.

И голос Галины. Привет, Галина!