SAS на Багамах

Сквозь иллюминатор Ирена посмотрела на здания аэровокзала, вышла из “Дугласа” и будто во сне прошла иммиграционный контроль. В зале к ней приблизилась служащая скандинавской авиакомпании:

— Мисс Малсен? Вы, кажется, летите в Нассау? Мы получили телекс из Копенгагена. Все в порядке. Я помогу вам пройти таможню.

Ирена подавила вздох. Она чуть ли не с детства мечтала пожить в Нью-Йорке. Но ей предстояло провести здесь лишь несколько часов, купить кое-какую одежду и отправиться дальше, на Багамы.

Это было самое важное задание из всех, которые ей когда-либо поручали. В Нассау она должна была встретиться с человеком, которого знала под именем Василий Сарков. В данный момент он находился на Кубе и работал в кастровской организации ДСС. Обычно он выдавал себя за посольского шофера, однако на самом деле являлся крупнейшим специалистом КГБ по похищению людей.

Их миссия носила довольно деликатный характер. Им предстояло выполнять ее вдвоем, но в случае затруднений на помощь должны были прийти боевики из ДСС.

Последние солнечные лучи, льющиеся сквозь окна транзитного зала, осветили лицо Ирены. Она ожидала пересадки на другой самолет. Ирена вздохнула и закрыла глаза. На мгновение ей подумалось: а не лучше ли, приехав на Багамы, найти безлюдный пляж и идти все дальше и дальше от берега, пока из-под ног не исчезнет дно...

Она подняла глаза и увидела в воздухе свой “ДС-8”. Там, где он летел, небо было по-прежнему голубым. Ирена с тоской подумала, что ее жизнь чем-то схожа со странами, вечно закрытыми облаками, что все в ней пасмурно и грустно...

Солнечные Багамы были не более чем очередным служебным заданием. Ей предстояло сэкономить для КГБ миллион долларов. Утешало Ирену только то, что ее тело еще никогда не оценивали так дорого...

Глава 3

Анджело Генна приказал тщедушной негритянской официантке принести стакан молока. Это был широкий жест: литр молока стоил в Нассау целых пятьдесят центов — дороже, чем литр виски. Зал был пуст. Несмотря на свое поэтическое название, “Кафетерий семи морей” был едва ли не самой убогой забегаловкой на главной улице Нассау — Бэй-стрит.

Анджело заметно нервничал и без конца оглядывался на угол Роусон-сквера, где ему назначили встречу.

Чтобы скоротать ожидание, он зажег сигарету и оглядел улицу. Разноцветные деревянные домики, построенные еще в начале века, выглядели на солнце почти кокетливо. На углу площади регулировал движение полицейский в красной фуражке. На центральной улице были раздельные полосы движения, и Джек Харви мог появиться только справа.

Официантка принесла ему молоко, и Анджело окунул в стакан пересохшие губы. Его взгляд упал на желтую бумажную бабочку, наклеенную на витрину. Бабочка была символом острова. На ней красовался девиз: “Против всех пороков”. Анджело криво усмехнулся. Во всем мире, пожалуй, только тюрьма Синг-Синг превосходила Бэй-стрит по количеству негодяев. Пираты, бороздившие в свое время Карибское море, по сравнению с местными уголовниками показались бы мальчиками из церковного хора.

Дом, стоявший напротив кафетерия, создавал, пожалуй, наиболее верное представление об истинном лице острова. Его фасад был увешан вывесками “дутых” акционерных обществ по торговле недвижимостью и по страхованию жизни. Эти вывески служили памятником наивности и доверчивости приезжих бизнесменов, облапошенных мошенниками с Бэй-стрит. Все эти конторы связывало одно: ими владел рыхлый волосатый мужчина по имени Берт Мински, более известный в городе под кличкой Папаша.

Сегодня, 3 июля, Папаша отдал бы за поимку Анджело любые деньги.

На Бэй-стрит было больше банков, чем игральных автоматов в Лас-Вегасе. И хотя багамцы иронично называли свои новые доллары, выпущенные на смену фунтам стерлингов, не иначе как “фанни мани” — “смешные деньги”, эти яркие бумажки можно было свободно обменять на настоящие, серьезные “зеленые”.

Анджело скорчил расстроенную гримасу, подумав о том, сколько денег ежедневно “течет” по этой улице. Ему срочно нужны были десять тысяч долларов, иначе оставалось идти на кладбище и собственными руками рыть себе могилу.

Был и другой выход — уехать. Но уехать нужно было довольно далеко. О Ямайке не могло быть и речи. Его ждал там миллионный штраф за старую историю с контрабандой. На Гаити его приговорили к смерти: диктатор Дювалье привык расстреливать людей за одно неосторожное слово.

Почему нельзя ехать в Доминиканскую республику, Анджело уже точно не помнил, но он четко знал, что в главном память ему не изменяет.

В Соединенных Штатах его засадили бы за решетку лет этак на четыреста-пятьсот.

Оставалось ехать на Малые Антильские острова. Там не так уж сильно придирались к паспорту, а сравнительно небольшой капитал позволял начать если и не совсем честное, то хотя бы перспективное дело.

Но пока что у него в кармане лежали последние двадцать восемь долларов, а Джек Харви опаздывал уже на десять минут. Анджело приехал из Фрипорта два дня назад. В эти два дня те, другие, наверняка не теряли времени... Анджело снова вытянул шею, высматривая у Роусон-сквера знакомую машину.

Наконец фургон Джека Харви — зеленый “шевроле” с желтыми колесами — затормозил напротив ресторана “Эль Торо”. Харви был один.

Анджело бросил на стойку заранее приготовленную монету и вышел, сопровождаемый равнодушным взглядом официантки. Джек Харви заметил его и поехал вперед. Итальянец пересек улицу, на ходу запрыгнул в машину и скользнул назад, укрываясь от посторонних взглядов за металлическими стенками фургона.

— На перекрестке с Маркет-стрит повернешь налево, — скомандовал он. — Потом прямо, до самого Правительственного дворца.

Анджело сгорбился за спиной Харви. В кузове фургона царил страшный беспорядок. Там кучей лежали металлические трубы, котел и разные замысловатые инструменты. Джек Харви был владельцем небольшой фирмы по ремонту и обслуживанию сантехники. Это не мешало ему подрабатывать “добровольным корреспондентом” ЦРУ и эксплуатировать нескольких цветных проституток в бедном восточном квартале Нассау — “по ту сторону холма”, как здесь говорили.

Простодушные голубые глаза Харви и его крепкое рукопожатие мгновенно вызывали у собеседников дружеское расположение к нему.

Его неприятности начались в тот день, когда он, работая пилотом гражданских авиалиний, нашел в салоне потерянную пассажиркой бриллиантовую брошь, и вместо того чтобы сдать ее в бюро находок, расплатился ею за свои карточные долги. Дальше все нарастало, как снежный ком, но Харви всегда удавалось найти какое-нибудь очередное занятие.

— Встречу придется перенести на вечер, — сказал он.

— Ты что, издеваешься? — зашипел Анджело. — Я же тебе говорил, что спешу, и что для американцев эти сведения дороже золота.

Они остановились на красный свет на пересечении с Джордж-стрит.

Принадлежность Харви к ЦРУ не была на острове секретом. Близость Кубы и знакомство с такими людьми, как Анджело, позволяли ему добывать довольно обширную, хотя подчас непроверенную информацию.

— Я тут ни при чем, — равнодушно продолжал он. — Человек из Вашингтона приезжает только сегодня вечером. Анджело положил ему руку на плечо.

— Ты сказал им, что моя новость стоит десять тысяч долларов?

— Сказал, — ответил Харви. — Но ты явно спятил.

— Этой информации нет цены. Просто нет цены. Впрочем, как хочешь...

— Погоди, — рассудительно сказал Харви. — Вечером обсудим это с американцем.

— Здесь налево. Так. Теперь прямо. Послушай, мне некогда. Все это очень серьезно. За такие сведения они могут наградить тебя чем угодно — хоть личным самолетом. Так и быть, отложим дело до вечера. Буду ждать вас в восемь часов в. “Шаттер Инн”. Знаешь этот ресторан на Парламент-стрит? Там спокойно, одни старикашки. Деньги приносите с собой.

Не дожидаясь ответа, Анджело пересел вперед. Они медленно катили за большим старым автобусом.

— Десять тысяч “зеленых”, — повторил Анджело, взявшись за дверную ручку. — Можешь не сомневаться, это стоит таких денег. Останови здесь.