Кошка

Блайхер долго раздумывать не стал. Он забрал свою автомашину из ремонтной мастерской и поехал наобум на авеню Гобелен — к родителям «Кошки». Это была его первая мысль, где ее вообще можно было найти.

С неприязнью открыла ему дверь мадам Беляр Она даже не предложила ему войти. Дочь ее, по всей видимости, уехала, и скорее всего, в неоккупированные районы страны.

— Ноу нее нет разрешения на выезд. Как же она проследует через демаркационную линию? — произносит Хуго, внимательно наблюдая за мадам Беляр.

Старушка реагирует совершенно спокойно.

— А это уж ее забота, — отвечает она холодно. — Думаю, что необходимые документы она получить сумеет.

Качая головой, смотрит она вслед Блайхеру, который стремглав несется вниз по лестнице: «Сумасшедший парень этот немец!»

Лихорадочно раздумывает Хуго, где же «Кошка» может получить необходимые документы: «У Вомекура? — Вряд ли. У него нет соответствующих связей. У кого-либо избывших агентов «Интераллье»? — Тоже сомнительно. Ведь все более или менее заметные фигуры находятся уже за решеткой. У остальной мелочи вряд ли есть какие-либо возможности получить фальшивые документы.

Постой, постой. А ведь есть, пожалуй, такой человек, о котором «Кошка» ему как-то рассказывала. Один из ее бывших руководителей из Виши, представитель Второго бюро, который выступает здесь в качестве начальника химической лаборатории. Это некто Анри Койен.

Он уже давно знаком абверу. Но его не арестовывают, чтобы наблюдая за ним, выйти на след других агентов и подпольщиков. Конечно, этот Койен может помочь «Кошке»...»

И вот к нему-то и направился Блайхер. Ему снова повезло. Еще издали он увидел маленький кабриолет Матильды, стоявший около дома. Как раз в тот момент, когда Хуго подъезжал туда, из дверей дома вышли «Кошка» в сопровождении Койена.

— Вот это неожиданность! Сама мадам Каррэ! — с этим возгласом Блайхер подходит к остолбеневшей от ужаса парочке. — А вы — месье Койен, если я не ошибаюсь? Очень рад познакомиться с вами!

Анри Койен открывает рот и хочет что-то сказать, но голос ему отказывает.

— Сожалею, что вчера не смог приехать, — холодно говорит Блайхер, обращаясь к Матильде. — Хотел позвонить, но телефон был постоянно занят. Задержался по службе: пришлось задержать одного из ваших друзей, одного из истинных защитников отечества. — Голос Хуго полон сарказма. — Между прочим, опасного профессионального уголовника, неоднократно судимого за бандитизм.

Лицо «Кошки» бледнеет. Койен переступает с одной ноги на другую. Как два напроказивших школьника стоят они перед Блайхером.

Указывая на свою машину, он жестко произносит:

— Могу я просить господ сесть в нее?! Думаю, что нам есть о чем поговорить!

И это звучит не как просьба, а как приказ.

— А вы ведь господин Блайхер из абвера, не так ли? — спрашивает Койен, еще не оправившийся от потрясения.

— Мое имя вам, видимо, уже успела сообщить мадам Каррэ, — произносит Блайхер мрачно. — И выдала вам все, что только было можно...

У «Кошки» замирает сердце, страх душит ее. Сарказм и холодный гнев в словах Хуго не оставляют ей никаких надежд. Теперь все потеряно: его любовь, его понимание и та игра, которая щекотала ей нервы.

— Ты часто оставлял меня одну в последнее время, Жан, — говорит она прерывисто. — Мне нужно было просто выговориться с кем-то из друзей, а месье Койен — очень хороший друг.

— Месье Койен — враг, — холодно возражает Блайхер. — И ты знаешь это очень хорошо. Он работает на Второе бюро и часто совершает поездки в Испанию в качестве шпиона... А вас, месье, должны были вот-вот арестовать!

Они едут по авеню Оперы. Впереди слева находится гостиница «Эдуард VII», где располагается штаб-квартира тайной полевой полиции. У «Кошки» зарябило в глазах, а рот пересох. Через несколько секунд ее судьба будет решена. Если Блайхер остановится и сдаст ее здесь, то через несколько часов она опять окажется в тюрьме. И все повторится: холодная вшивая камера, ненависть соседок, издевательства надзирательниц, отвратительная еда... а затем... Она даже не осмеливается додумать до конца.

Движение машины замедляется. Остаются еще двести, еще сто метров. Матильда в отчаянии произносит:

— Поверь мне, Жан... Пожалуйста, поверь мне... — лепечет она. — Месье Койен даже посоветовал, чтобы я осталась с тобой, потому что ты хорошо ко мне относишься. потому что я обязана тебе жизнью, потому что вы, немцы, победили Францию... Жан, я хотела вернуться к тебе... Он может это подтвердить...

Блайхер не отвечает. И тут же останавливает машину прямо перед гостиницей «Эдуард VII».

«Ну вот и все», — думает «Кошка» и закрывает глаза.

Но Хуго не торопится выходить. Более того, он достает портсигар, предлагает сигареты «Кошке» и Койену, затем закуривает сам, не произнося ни слова, погруженный в свои мысли.

«Стоит ли мне придерживаться «договора», который Матильда нарушила, попытавшись бежать и выдав все Койену? Или же мне надо простить ее, эту женщину, которой я обязан своими успехами, которую ценю и уважаю, и которой глубоко сочувствую?»

— Честное слово французского офицера, — нарушает Койен затянувшееся молчание. Голос его дрожит от нервного напряжения. — Я подтверждаю то, что вам только что сказала мадам Каррэ...

Блайхер делает глубокую затяжку, затем выбрасывает только что закуренную сигарету из окна машины и трогается дальше. Свернув налево, он проследовал мимо станции метро «Конкорд» к Елисейским полям и остановился перед рестораном «Монте-Карло».

«Кошка» от нервного напряжения заплакала: она понимает. что опасность миновала и все будет хорошо. Своей рукой она дотрагивается до руки Блайхера.

— Жан... — шепчет она сквозь слезы, — я никогда больше не буду говорить с кем-либо о тебе!

— Хорошо, хорошо... — бурчит Блайхер. — Не плачь и успокойся!

Повернувшись к Койену, он с легкой издевкой произносит;

— Ну что ж, господа, теперь, пожалуй, можно разрешить себе и по стопочке...

Когда они сели за дальний столик, Блайхер подозвал официанта и сказал:

— Принесите этому господину двойной коньяк. Ему что-то нехорошо.

— И мне тоже, — просит «Кошка».

— Между прочим, месье Койен, — говорит Блайхер. — я читал ваши донесения полковнику Ашару в Виши...

— Вы читали мои донесения? — Койен просто ошеломлен.

— Да. в частности донесения по обстановке. Мы перехватили ваших связников. А написали вы там всякую чепуху. Так, например, вы утверждаете, что оба наших

крейсера в брестской гавани готовы к выходу в море. — Блайхер делает глоток из своего бокала. — Конечно, это было бы неплохо. Но, к сожалению, потребуется еще несколько месяцев, пока обе посудины будут в полном порядке.

Хуго с удовлетворением отмечает про себя, что Койен заглатывает его наживку, нисколько не сомневаясь в истинности сказанного. А блеф Блайхера имеет следующую подоплеку. Англичане в последнее время проявляют повышенный интерес не только к новым подземным стоянкам немецких подводных лодок в Сен-Назере, но и к крейсерам «Шарнхорст» и «Гнейзенау». В Лондоне хотели бы знать, когда и в каком направлении они выйдут в море. Из комнаты 55-а «Кошке» поступил соответствующий радиозапрос. У Блайхера появился план, как провести англичан, план, по которому он намеревался внести свою лепту в историю второй мировой войны...

— Вы сегодня узнали от мадам Каррэ кое-какие вещи, которые вам лучше поскорее забыть. — продолжает он после небольшой паузы. — Вы понимаете, что я теперь могу арестовать вас как шпиона и передать военно-полевому суду. Но я хочу сделать вам следующее предложение: дайте мне честное офицерское слово, что будете молчать обо всем.

27 июля 1945 года, во время процесса против «Кошки», на вопрос следователя М.Фужера по этому поводу Анри • Койен показал:

«О том, что мадам Каррэ стала агентом абвера, я в Виши не сообщал...»

Когда Блайхер и «Кошка» наконец оказались у себя, она бросается ему на шею. Ее слезы и поцелуи не дают ему возможности произнести хотя бы слово.