Одиссея Талбота

Кэтрин прошла в маленькую кухню, находившуюся в задней части дома, и поставила кофейник на огонь.

В это время в кухню со стороны двора вошел Тони Абрамс, одетый в свой обычный деловой костюм, Кэтрин стояла спиной к нему, и несколько минут он наблюдал, как она готовит кофе. На ней были легкий белый свитер, облегающие брюки цвета хаки и кроссовки. Абрамс подумал, что в субботу она выглядит совсем не как обычная мисс Кимберли, какую он привык видеть в офисе.

– Доброе утро! – громко поздоровался он.

Она обернулась и приветливо улыбнулась ему:

– Вы давно встали? Вид у вас неважнецкий. Бурная ночь?

Он внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь обнаружить в них признаки удивления или разочарования тем, что он все еще жив.

– Кое-что похуже. – Тони достал из настенного шкафчика две кофейные кружки. – Я волновался за вас.

Кэтрин открыла свою сумочку и достала пистолет. Это был браунинг 45-го калибра. Абрамс ожидал увидеть что-нибудь поменьше. По тому, как Кэтрин держала пистолет, он понял, что обращаться с ним она не очень умеет.

– Вы, разумеется, уже слышали о происшествии в Бромптон-Холле? – спросил он.

Она положила браунинг обратно в сумочку.

– Да. Трупы опознали. Это леди Элинор Уингэйт, ее племянник Чарльз Брук и приятель О'Брайена Рональд Холдингс. Сейчас производится вскрытие.

Абрамс налил кофе в кружки.

– Вы провели ночь в одиночестве?

– Это явно провокационный вопрос.

– Послушайте, я занимаюсь этим делом или нет?

Она холодно ответила:

– Я вернулась в свою квартиру на Кармин-стрит. Я была одна.

– Почему вы не поехали в «Ломбарди»?

– У меня не было настроения. – В ее голосе послышалось легкое раздражение.

– Это Торп отправил вас домой? – Она кивнула.

Абрамс отхлебнул из кружки.

– В квартире в «Ломбарди» у вас есть своя комната?

– Да.

– Там у вас одежда и другие вещи. Разве не странно, что при всем этом Торп отсылает вас в такую даль, на Кармин-стрит? Вы не говорили ему, что мы встретимся с вами сегодня утром?

– Боже, да вы настоящий полицейский! Нет, мне это странным не кажется. Ведь сама квартира в «Ломбарди» необычная. Это и место для явок, и подрезидентура ЦРУ, и еще Бог знает что. Так что, когда ты связан с человеком, проживающим в такой квартире, тут уж не до удобств.

Абрамс кивнул и поставил свою кружку на стол.

– Как у вас сегодня с желудком?

– С желудком? Нормально.

Тони направился к двери, ведущей во внутренний двор, и знаком пригласил Кэтрин следовать за ним. Под окном кухни, выходящим во двор, стояла белая металлическая скамейка. На скамейке навзничь лежало тело мужчины, одетого в черное. Грудь у него была так сильно выгнута вперед, что было ясно – сломан позвоночник. Голова свисала, почти касаясь земли.

Кэтрин уставилась на тело.

– Судя по одежде – грабитель, – сказал Абрамс.

Она посмотрела вверх, на четырехэтажное здание, но промолчала.

Абрамс склонился над телом и наполовину стянул с его головы шерстяной лыжный шлем. Мертвенно-белая кожа убитого контрастировала с черной щетиной на подбородке и запекшейся вокруг рта кровью. На вид мужчине было лет тридцать пять, а черты лица выдавали в нем славянина. Тони вгляделся в открытый рот мертвеца, затем стянул шлем с его головы совсем. По земле рассыпались длинные иссиня-черные волосы.

– Судя по прическе и зубным пломбам, это иностранец. Вы его не узнаете? – спросил Абрамс у Кэтрин.

Та подошла поближе к телу и всмотрелась в лицо погибшего.

– Нет, – пробормотала она, быстро повернулась и пошла на кухню.

Тони последовал за ней. Некоторое время они молча пили кофе. Потом Кэтрин спросила:

– Что вы делали на крыше?

– Я не говорил, что был на крыше. – Абрамс снял телефонную трубку и набрал домашний номер капитана Спинелли.

– Это я.

– Ничего нового по Карбури у меня нет. – Голос у Спинелли был сонный.

– Приезжайте по адресу: Тридцать шестая Восточная улица, дом 184. Во дворе труп.

– О боже, Абрамс, что у тебя там произошло?

– Расскажу позже.

– Где ты?

– По указанному адресу.

– Это связано с Карбури?

– Как тебе сказать… Дом принадлежит фирме О'Брайена, и кое-кто из его друзей оставался здесь сегодня ночевать. Что ты по этому поводу думаешь, Шерлок?

– Я думаю, что тебе надо бы нажарить задницу. Оставайся там.

– Я сказал, увидимся позже. – Тони повесил трубку.

Абрамс и Кэтрин вышли из дома. День был ясный и теплый. Пахло ночным дождем. Тони взглянул на Кэтрин при солнечном свете. Она, очевидно, спала не больше пяти часов – и никаких признаков усталости на лице.

Казалось, Кэтрин почувствовала, что Абрамс смотрит на нее не так, как обычно.

– Почему мы стоим? – спросила она. До Ленсингтон-авеню они дошли молча. Пока они ожидали переключения светофора, Кэтрин задала вопрос:

– Как вы думаете, что было нужно этому человеку?

– Столовое серебро.

Перейдя улицу, они двинулись на север. Машин было относительно немного, и город, как и всегда по субботам, выглядел так, будто все его жители отсыпались после пьянки.

Абрамс и Кэтрин свернули на Сорок вторую.

– Вам понравится Арнольд, – нарушила Кэтрин молчание. – Он необычный и очень умный.

– Что вы хотите найти в архиве?

– Никогда нельзя загадывать, что найдешь в архивах. Но там все есть. И зачастую то, что в досье отсутствует, не менее показательно, чем то, что есть в наличии. Работа в архивах требует логического мышления, интуиции и удачи. Вы умеете работать с архивами?

– Меня еще никто об этом не спрашивал. Я подумаю.

Они шли мимо Центрального вокзала. Для Абрамса этот район всегда ассоциировался с довоенными временами: величественные банки, старые отели, лавки чистильщиков обуви, газетные и табачные киоски, Йельский клуб. Поезда из Коннектикута и Уэстчестера, выплывающие на платформы толпы школьников и «белых воротничков».

– Я не доверяю Питеру Торпу, – неожиданно произнес Тони.

Кэтрин отреагировала не сразу, но, когда она заговорила, в ее голосе не было и тени упрека.

– Разумеется, не доверяете. А кто ему доверяет? Он ведь офицер разведки. Он лжет и крадет. Но в этом деле и не принята категория доверия. Здесь принята категория верности. А Питер верен.

– Верен кому?

– Своей стране. – Она посмотрела на Тони. – Любые иные предположения могут иметь очень серьезные последствия.

– С моей стороны было бы опрометчиво выдвигать такие предположения, – сказал Абрамс, – и кстати, спасибо за приглашение переночевать в доме на Тридцать шестой улице. Мне там очень понравилось.

– Я так и думала. Вы можете пользоваться этим домом в любое удобное для вас время.

Они дошли до Пятой авеню и пересекли ее возле Публичной библиотеки. На тротуаре Тони увидел странную нарисованную углем стрелку, указывающую в сторону Эмпайр-Стейт-Билдинг. Под стрелкой было написано: «Цель атаки» и отмечено расстояние – «0,4 мили».

Кэтрин тоже обратила внимание на стрелку.

– Ерунда какая-то, – сказала она.

Абрамс и раньше видел в городе такие стрелки с подписанным расстоянием, указывающие в сторону Эмпайр-Стейт-Билдинг.

– Но кого-нибудь это может и напугать, – задумчиво произнес он.

– Чего здесь бояться, – сказала Кэтрин, – если только не самого чувства страха.

– О, мысль о падающей с неба болванке с десятимегатонным зарядом приводит меня в дрожь.

– Это просто ядерная истерия.

– Мистер О'Брайен чем-то очень озабочен, – заметил Абрамс.

– Но не по поводу возможного ядерного удара.

– Чем же тогда?

– Это не биологическое и не химическое оружие… Что-то более страшное… Я даже представить себе не могу.

– И я тоже.

Они передвигались по Пятой авеню в сторону Рокфеллеровского центра.

– Что будет с «Талботом», если вы его найдете? – спросил Тони.

– А как вы думаете? – вопросом ответила Кэтрин.

– Ну, а если «Талботом» окажется, например, О'Брайен?